Глава 19: новые веяния
- Перемены, начатые государственным переворотом 5 марта, после смерти Хозяина пошли что называется галопом. Они были особенно заметны в новом объединенном Министерстве внутренних дел. Берия запретил применение пыток при следствии, назначил комиссию для пересмотра дела врачей, провозгласил новый режим: никаких ночных бдений, всем отправляться домой в 6 часов. Раньше, ожидая звонка от ведшего ночной образ жизни Хозяина, руководители отделов и управлений торчали в министерстве почти до полуночи и держали под рукой изрядную часть штата. Кадровые сдвиги были крутые. Берия опирался на тех, кто работал с ним в старом НКВД. Первыми заместителями поставил Круглова, Серова и Богдана Кобулова. Из первых заместителей министра госбезопасности один, Гоглидзе, пошел на понижение: стал начальником 3-го управления (контрразведка в армии и флоте), другой, Сергей Иванович, повис в воздухе. Берия его вызвал, поинтересовался здоровьем, спросил, где бы хотел работать. Огольцов ответил, как полагалось: где руководство сочтет нужным. Министр ничего не предложил. Огольцов сидел дома. Специальная комиссия между тем расследовала дело врачей. 17 марта арестовали Рюмина, вскоре Огольцова вызывали писать объяснения относительно ликвидации Михоэлса. Сергей Иванович взбеленился: что за кощунство, эта операция в свое время получила очень высокую оценку т. Сталина. Этот аргумент впечатления не произвел, от него все равно требовали объяснений. В поисках справедливости он позвонил Игнатьеву, ставшему секретарем ЦК. Тот помочь не мог, у самого почва уходила из-под ног. Огольцов пошел на прием к министру: чем вызвано такое отношение, почему он оказался за бортом. Берия стал на него кричать: "Вы занимались безобразиями, сажали не того, кого нужно; вы так могли и меня посадить. Не воображай, что ты был ближе к Сталину, чем Берия!" Огольцов пытался оправдаться: работая десять месяцев в Ташкенте, он не несет ответственности за то, что делалось здесь. Берия не хотел слушать: "Ты будешь отвечать, ты должен был знать, что тут делалось. Можешь не писать объяснений, будем допрашивать". Огольцов все еще не понимал, что его ждет. Жена Раиса умоляла написать Маленкову, он упирался, считал, что нет смысла идти на конфликт.
- Что Берия имел против Огольцова? Тот ведь был у него в старом НКВД.
- Лаврентий не любил, когда ему мешали осуществлять то, что он задумал. Его стратегическая цель была, вне всякого сомнения, развенчать Сталина. Он не случайно начал с врачей и Михоэлса. Возможно, он бы не тронул Огольцова, как Гоглидзе, если бы тот сразу дал объяснения. Но не станем гадать, обратимся лучше к событиям. Сталина похоронили 9 марта, запрудив Красную площадь тысячами чекистов. Сотни тысяч простых граждан рвались в Колонный зал, где было выставлено тело. Организовать этот колоссальный поток не сумели, из-за чего сотни погибли. Никто точной цифры не знает, но только в день похорон в давке раздавили человек 400. Траурный митинг напоминал похороны Ленина: была клятва Сталину и заявление, что набальзамированное тело будет выставлено в Мавзолее. На митинге выступили Маленков, Молотов и Берия, это было воспринято как знак их власти. Председателем похоронной комиссии был Хрущев - серьезный сигнал для посвященных. Население, между тем, ожидало, что Сталина сменит Молотов. Как видите, неразберихи было с избытком - в головах людей и в государстве. 14 марта собрали пленум ЦК, надо было узаконить перемены 5 марта. Еще раз перетрясли Секретариат ЦК. После Девятнадцатого съезда Сталин включил туда 10 человек. В день смерти вождя туда ввели Игнатьева, Поспелова и Шаталина, освободив Брежнева, Игнатова, Пегова и Пономаренко. Секретарей стало восемь. 14-го Секретариат перекроили еще раз. Первым делом оттуда вывели Маленкова - по его просьбе, после чего избрали пятерых: Хрущев, Игнатьев, Поспелов, Суслов, Шаталин. Сообщение о пленуме опубликовали только 21 марта: по-видимому, была какая-то закулисная возня. Хрущева при перечислении секретарей поставили впереди остальных. Это надо понимать, что он стал первым среди равных, хотя официально звания первого секретаря еще не было. Президиум ЦК теперь собирался регулярно, практически еженедельно, и принимал решения по важнейшим вопросам. Раньше это делал Секретариат. Новое положение назвалось коллективное руководство. О значении этих перемен нам еще придется говорить.
- Почему Маленков подал такую необычную просьбу? Перегрузок испугался?
- Вряд ли. Думаю, уступил давлению коллег, не хотевших второго Сталина на свою шею. Кто взял на себя инициативу, интересный вопрос. Были слухи, что Берия. Если это правда, тогда предательство Маленкова в июне выглядит более логичным, но точно сказать не могу. Берия в эти дни развил бешеную деятельность, о чем мы еще поговорим. Начнем с его самой заметной акции. 2 апреля в Президиум ЦК поступила его докладная записка о деле врачей и убийстве С.М.Михоэлса. Там были поставлены все точки над и: 1) убийство артиста организовали Сталин, Абакумов, Огольцов и Цанава, 2) знакомство с Михоэлсом послужило основанием использовали для того, чтобы обвинить в террористической и шпионской деятельности кремлевских врачей, а также Жемчужину;. На следующий день Президиум решил объявить о закрытии дела врачей. Жемчужину восстановили в партии за две недели до этого, новый партбилет ей вручил Шкирятов, который охотился за ней еще с довоенных времен.
- Рука не дрогнула?
- Шкирятов был настоящий большевик. Как и те соратники Сталина, которые 9 января одобрили дело врачей, а 3 апреля проголосовали за его закрытие. Вы послушайте: "1. Принять предложение Министерства внутренних дел СССР: а) о полной реабилитации и освобождении из-под стражи врачей и членов их семей, арестованных по так называемому "делу о врачах-вредителях", в количестве 37 человек; б) о привлечении к уголовной ответственности работников бывшего МГБ СССР, особо изощрявшихся в фабрикации этого провокационного дела и в грубейших извращениях советских законов". Вот вам хрестоматийный пример политического ханжества и лицемерия. Объявили про арест 9 человек, из коих только 7 живых, реабилитировать пришлось 37. Тон будничный: поступило предложение МВД, и мы его одобрили. В случае чего, мы не при чем. Подпункт б) еще интереснее: наказать стрелочников из МГБ, только из МГБ, да и то не всех, а только "особо изощрявшихся в фабрикации". Само дело назвали провокационным, это можно оставить без комментариев. Был еще пункт об Игнатьеве: его поперли их секретарей ЦК за "серьезные ошибки в руководстве бывшим Министерством государственной безопасности СССР".
- Посадили?
- Поначалу казалось, что к этому идет. В конце апреля Игнатьева вывели из состава ЦК. Однако после падения Берии восстановили и назначили первым секретарем в Башкирию. В воскресенье 4 апреля в печати появилось Сообщение Министерства Внутренних Дел СССР. Не ТАСС, как в январе, а просто МВД: "Министерство внутренних дел СССР провело тщательную проверку всех материалов предварительного следствия и других данных по делу группы врачей, обвинявшихся во вредительстве, шпионаже и террористических действиях в отношении активных деятелей Советского государства. В результате проверки установлено, что привлеченные по этому делу профессор Вовси М.С., профессор Виноградов В.Н., профессор Коган М.Б., профессор Егоров П.И... профессор Фельдман А.И., профессор Этингер Я.Г., профессор Василенко В.Х., профессор Гринштейн А.М., профессор Зеленин В.Ф., профессор Преображенский Б.С., профессор Попова Н.А., профессор Закусов В.В., профессор Шерешевский Н.А., врач Майоров Г.И. были арестованы бывшим Министерством государственной безопасности СССР неправильно, без каких-либо законных оснований". Из 9 январских фамилий Б.Б. Коган пропущен, потому что успел помереть до ареста, зато добавлены 5 новых, четыре русских, одна еврейская. Вместе с перечисленными лицами на свободу выпустили еще свыше двадцати человек, медиков и членов семей. Один из этих безымянных, знаменитый патологоанатом Яков Рапопорт сообщил интересные детали. Его взяли в начале февраля, держали в Лефортове, где за месяц он потерял 14 килограммов. В марте допросы прекратились, зато следователи поинтересовались его мнением по поводу шансов одного больного - без фамилии. Только потом он сообразил, что ему показали диагноз Сталина. Рапопорт сказал, что шансов выжить нет. Заключенных развозили по домам ранним утром. Им вернули конфискованные ценности, в том числе правительственные награды. Рапопорт прицепил на пиджак орден Ленина. Все это было б так смешно... В сообщение была одна тема, которую партия потом продолжала до Двадцатого съезда. Ответственность за террор несут органы, и никто больше. Партийных и государственных деятелей, т.е. себя, в этом не обвинили. Послушайте: "показания арестованных, якобы подтверждающие выдвинутые против них обвинения, получены работниками следственной части бывшего Министерства государственной безопасности путем применения недопустимых и строжайше запрещенных советскими законами приемов следствия". Народу внушали, что чекисты применяли эти нехорошие методы на свой страх и риск. Последняя фраза сообщения была многозначительная, но не вполне правдивая: "Лица, виновные в неправильном ведении следствия, арестованы и привлечены к уголовной ответственности". Потому что по этому делу взяли, насколько мне известно, одного Рюмина.
