Изящное словечко "крамбамбуль" - не столь безобидно. Оно - прямая дорога к алкоголизму в тяжелых формах, что Островский весьма успешно доказал на примере Аполлоши Мурзавецкого, спивающегося в свои 24 года именно этой гадостью.

IV

Так почему реквизитор - человек мирного занятия - держит в руках человеческую жизнь? Вернемся в "Современник". 1975 год. В зале возбуждение, какое бывает только в дни ответственных премьер. Сдают "Эшелон" по пьесе Рощина. В спектакле занято много артистов, и никто не знает, что этот спектакль сыграет в жизни "Современника" важную роль - театр узнает весь мир.

За сценой, естественно, суета. Все на нервах. Реквизитор заряжает предметы, которые работают в спектакле. Третий звонок. Тишина. Спектакль начался. Актриса Алла Покровская влетает за кулисы, чтобы глотнуть воды и потом на сцене прыснуть ею на пол - она мела пол. Схватила стакан, глоток и... крик, ужас. Оказывается, она перепутала и хватанула нашатырь, который для себя проготовила помощник режиссера - у нее болела голова и она нюхала его. Актриса сожгла слизистую, и ее увезли в больницу. Спектакль отменили. Слава богу, что ожог был не крайней степени и со временем у Покровской восстановился голос, она смогла нормально работать.

От несчастных случаев никто не застрахован. Поэтому реквизиторы, во-первых, знают пристрастия актеров и стараются им угодить. Например, Александр Калягин терпеть не может лимонад, и в день его спектаклей стараются обходиться без сладкого напитка. А Евгению Киндинову в качестве супчика скармливают персиковый компот. Но самое главное, и это во-вторых, - оберегают безалкогольное содержимое бутылок от самих артистов, которые иногда устраивают своим коллегам сюрпризы.

V

Нет, алкогольная тема в театре поистине неисчерпаема. Вот, скажем, вопрос - легко ли пьяного играть на сцене? Того самого, что принял водочки с лиссабончиком, залакировав все это крамбамбульчиком? На этот счет есть старый театральный анекдот: спектакль, за кулисами старый актер и молодой. "Чего дрожишь?" - спрашивает мастер. "Да мне пьяного играть". - "Велика беда: ты тресни стакан, и порядок". - "Я понимаю, но дело в том, что во втором акте мне трезвым выходить". Мастер поднимает палец: "А вот это, дружок, уже надо сыграть". А на самом деле...

- Сыграть пьяного - это высший пилотаж, которым владели единицы, - в один голос уверяют опытные артисты. И добавляют, что пьянство в театре - дело глубоко трезвое. Пьяный никогда не сыграет пьяного. В лоскуты пьяный актер будет скучен и неинтересен.

Ольга Аросева, актриса Театра Сатиры:

- Пьяного может сыграть каждый, более или менее удачно. Разница только в том, что у плохого артиста три штампа, а у хорошего - их двадцать восемь.

Мастерами алкогольного дела на сцене считались Анатолий Папанов, Зиновий Высоковский, Юрий Соковнин в Театре Сатиры, Осип Абдулов и Ростислав Плятт в театре имени Моссовета. Они подбирали уникальные краски, которые укладывали в мягкое пошатывание. Комики - именно они считаются лучшими исполнителями пьяниц - изобретали особые трюки. Так, Юрий Соковнин в одном из спектаклей выпивал особым способом: он прокатывал рюмку от уха по щеке и резко опрокидывал в рот. Эти манипуляции неизменно срывали аплодисменты.

Но непревзойденным мастером этого дела был абсолютно непьющий Владимир Лепко. В концертах он выступал с потрясающим номером "Лекция о вреде алкоголя". На сцену выходил деловой товарищ с портфелем и голосом зануды-лектора, честно отрабатывающего свою пайку, начинал читать: "Ной имел виноградники... Извините" и быстро уходил за кулисы. Возвращался, и зрители видели уже другого человека - повеселевшего и с большей заинтересованностью рассказывающего о вреде алкоголя. На лице артиста, время от времени уходившего за кулисы или нырявшего под трибуну, отразились все стадии опьянения. Публика покатывалась, не успевая улавливать перемен в мимике, в движениях...

Михаил Державин, актер Театра Сатиры:

- Потрясающим "пьяницей" в театре был вахтанговец Николай Олимпиевич Гриценко. Я был маленьким, и они с отцом как-то взяли меня в театр. По дороге, помню, увидели, как какой-то пьяный спускался со ступенек. Через пять минут Гриценко на глазах у всех прекрасно показывал его. А потом какие-то краски перенес в театр.

Мастером опохмела можно назвать Евгения Лебедева из питер-ского БДТ, который в спектакле "Энергичные люди" показал непревзойденный образец утреннего тяжелого состояния. Помните? Утро. Душа горит. Выпить хочется, а ручонки-то... Тремор адский. И тогда Лебедев, используя полотенце как рычаг, доносит стакан до рта, не расплескав ни капли. При этом - гамма эмоций на лице: от полного отчаяния до глубокого физического удовлетворения.

Что интересно, великий актер никогда не скрывал, что алкоголь - не реквизит, а настоящий - помогал ему в работе над ролью. Ему долго не давался Рогожин в спектакле "Идиот". Зажим довел артиста до исступления. И тогда то ли по чьему-то совету, то ли эмпирическим путем он стал перед выходом выпивать 200 граммов коньяка. С одной стороны - вещь абсолютно в театре недопустимая. С другой - роль у Лебедева выходила отлично.

И тут мы вплотную подходим к важнейшей теме - ее исключениям и правилам: пить или не пить на сцене?

- Не пить! Категорически! - считает Олег Табаков. Он уверен, что именно это зло привело МХАТ к кризисному состоянию. И первыми шагами Табакова в Художественном театре в качестве его руководителя стало расставание с артистами (в том числе и хорошими), проштрафившимися по линии пьянства. Два года назад, когда легендарный МХАТ возил в Нью-Йорк "Три сестры", один актер исполнитель скромной роли - напился в самолете до того, что его с трудом провели через паспортный контроль. Этим дело не кончилось - он так запил, что ни разу не вышел на сцену, и его роль в пожарном порядке раскидывали между другими исполнителями. В конце концов его с трудом удалось пронести через таможню и погрузить в самолет, отправлявшийся в Москву.

А как же крылатая фраза: "Мы актеры, наше место в буфете"? А как же мхатовские старики? Это совсем отдельная страница Художественного театра, в частности и русского театра вообще.

VI

- А вы хоть раз выходили на сцену под этим делом? - спрашиваю я артистов. Не каждый готов в этом признаться.

Борис Иванов:

- Надо сказать, что за всю жизнь я в театре был пьяным только один раз. Ко мне приехал фронтовой друг, предложил отметить встречу. "Да я не могу, у меня вечером спектакль", - отнекивался я. "Да брось ты, такой случай". Короче, мы выпили, и вечером я пришел на спектакль. Причем ролька у меня была маленькая я пел за кулисами. Спел и... меня развезло. Меня спрятали в гримуборной, чтобы я проспался. С тех пор у меня табу: театр, радио, машина и кино - ни грамма.

Про мхатовских стариков рассказывают легенды. Например, известно, что замечательный актер Алексей Грибов без ста граммов коньяка на сцену не выходил. А во время антракта, когда к артистам заходил режиссер, чтобы сделать замечание, они внимательно его вы-слушивали, с умным видом помешивая ложечками чай в стаканах. Режиссер не догадывался, что вместо чая там был коньяк. И все-таки ни у кого нет сомнения, что определение "великие мхатовские старики" - это отнюдь не натяжка. Они действительно были великими.

Однако при всем при том вспоминают случай, произошедший на гастролях в Польше, куда МХАТ привозил "Кремлевские куранты". К 6 часам к служебному входу потянулись артисты, и администратор видит, как, сильно пошатываясь, приближается исполнитель главной роли инженера Забелина - народный артист Борис Ливанов.

- Как вам не стыдно? - спрашивает администратор, от ужаса не найдя других слов.

- А вы посмотрите, что с Владимиром Ильичом делается, - отвечает тот, показывая на Алексея Грибова.

Но тут следует не поддаваться на провокации и не верить всему, что говорят об артистах. Тем более, что этот диалог давно перекочевал в разряд международных. Вот что любят рассказывать про своего корифея (каждый раз, правда, называя разные фамилии) английские актеры. Идет спектакль "Гамлет". Первый акт. В зале робкий шепот, который перерастает постепенно в громкое недовольство: "Гамлет пьян!.."