- Кто сказал?! - теряя самообладание, закричал Гиясэддинов.
Бесирату почудилось, будто пол закачался под его ногами. Он жадно глотнул ртом воздух, как рыба, выброшенная из воды на берег.
- Кто сказал?! - гремел Гиясэддинов.- Кто сказал?! Отвечай!..
- Гашем...
- Субханвердизаде?!
- Да. Он сказал мне: предстоит вот такое-то дело, готовься потихоньку...
--Ты говорил кому-нибудь об этом? - спросил Гиясэддинов, неожиданно переходя на "ты".
- Что я - ребенок?! Никому не говорил, товарищ Алеша! Честное слово!
Гиясэддинов начал закуривать, проворчал:
- Ребенок не ребенок!.. Зачем суешь свой длинный нос туда, куда не следует?!
Выражение "длинный нос" немного приободрило струхнувшего не на шутку кооператора. Ему показалось, что грозный начальник смягчился и начал шутить с ним. Бесират подобострастно заулыбался:
- Хорошо сказано - длинный нос!.. Очень точно!.. Запомню на всю жизнь!..
Сразу же после ухода Нейматуллаева Гиясэддинов пошел в райком к Демирову. Тот, увидев его удрученное лицо, встревожился:
- Что случилось, Алеша? Какая-нибудь неприятность?.. Нехорошие вести с гор?..
Они обменялись рукопожатием. Гиясэддинов, избегая взгляда Демирова, сказал раздраженно:
- Таир, я требую немедленного созыва внеочередного бюро райкома!
Наступила продолжительная пауза,
"Что с ним? - подумал Демиров.- Всегда сдержанный, корректный... На него это не похоже!.." Спросил:
- А для чего, Алеша, созывать бюро? Может, скажешь мне?.. Или секрет?..- В голосе прозвучала насмешка.
- Так надо! - отрубил Гиясэддинов.- Я настаиваю на созыве внеочередного бюро!.. Или у меня нет права?! Я ведь тоже член бюро!..
- Да, ты - член бюро нашего райкома, а я - секретарь райкома,- спокойно сказал Демиров, однако чувствовалось, что он немного задет тоном начальника райотдела и спокойствие это дается ему ценой определенных усилий воли.- И я не помню таких случаев, чтобы бюро райкома созывалось по вопросам, о которых секретарь ничего не знал бы заранее!..
- Я прошу созвать бюро, Таир! - продолжал настаивать Гиясэддинов.Наконец, я этого требую! Повторяю, у меня есть право на созыв чрезвычайного бюро райкома!.. Последнее бюро было созвано не по моей инициативе... Я не настаивал на широком обсуждении вопроса о посылке в горы коммунистического отряда! Однако вы обсудили этот вопрос...
- Райком партии в первую очередь несет ответственность за обстановку в районе! -Демиров сам не заметил, как повысил на собеседника голос.
- Я требую созыва бюро! - твердил Гияеэддинов.- Я прошу, настаиваю!..
"Нехорошо я разговариваю с ним! - упрекнул себя в душе Демиров.- У человека нервы натянуты до предела... По лицу видно: опять ночь не спал... Что-то стряслось, а я..."
- Извини, Алеша,- сказал он тихо и ласково,- забыл предложить тебе сесть... У меня тоже, как видишь, нервишки начинают сдавать. Садись и рассказывай! Что произошло?
Гиясэддинов мгновенно остыл. Бросив исподлобья взгляд на Демирова, улыбнулся примирительно и устало. Сел на стул у стола. Они закурили.
- Ты понимаешь, Таир,- начал Гиясэддинов,- успех задуманной операции зависит от внезапности наших действий. А внезапность обеспечивается прежде всего строжайшей конспирацией. Ведь ясно, если завтра весь город заговорит о походе комотряда на Зюльмата, то послезавтра Зюльмат будет уже все знать и предпримет контрмеры: махнет, скажем, в другой район - и ищи ветра в поле!..
Гиясэддинов рассказал Демирову о визите к нему Бесирата Нейматуллаева.
Секретарь райкома помрачнел. Опустив голову, некоторое время думал. Затем снял телефонную трубку, попросил соединить его с председателем райисполкома. Коротко сказал:
- Говорит Демиров. Жду вас в райкоме, товарищ Субханвердизаде! - И сразу же дал отбой.
До самого прихода Гашема они не обмолвились ни словом. Курили, время от времени переглядывались. Оба были озабочены.
Субханвердизаде вошел, благодушно улыбаясь. Поздоровался, сел. Заговорил было о погоде, которая, дескать, на руку хлеборобам: ведь еще не все колхозы справились с уборкой...
Демиров перебил его:
- Известно ли тебе, Гашем, что одним из важнейших условий для коммуниста, находящегося на партийной и государственной работе, является соблюдение государственной тайны.
- Разумеется, известно, Таир! Тайну надо свято беречь, я это хорошо усвоил... Но вот другие этого не соблюдают... У нас как?.. Ты еще подумать о чем-то не успел, а на колхозном базаре все уже об этом говорят! Здесь народ такой!..
Демиров снова оборвал его:
- Речь идет не о народе - о тебе!
- Так ведь я и говорю как раз о себе!..- невозмутимо продолжал Субханвердизаде.- Ты меня спросил - я и высказываю свою точку зрения по данному вопросу... У нас, сам знаешь, любят сплетничать, наушничать, наговаривать... Болтают все, что попало, кому что на ум взбредет, такой уж народ! - Гашем обернулся к Гиясэддинову: - Не так ли, товарищ начальник?.. Ох, болтуны у нас!.. А что делать?
- А ты как считаешь, что делать с такими? - спросил Демиров.- Твое мнение?..
- Я считаю, болтунов надо привлекать к ответственности, товарищ секретарь райкома! - Гашем рубанул рукой воздух.- Да, да, таких надо за ушко да на солнышко!
- Невзирая на ранги? - насмешливо бросил Демиров.
- Невзирая!
- Даже если это ты сам?
Субханвердизаде сделал удивленное лицо:
- При чем здесь я?
- А вот при том!.. Речь идет о тебе!..
- Ничего не понимаю!..- Гашем развел руками.- Товарищ Демиров, так работать невозможно!.. Я чувствую - это все клеветники!.. Нет, так работать нельзя!.. Нельзя!.. Эдак здоровый человек может с ума спятить!.. Я-то знаю, чьи это происки!.. Классового врага!.. Его подголосков!.. Это они мутят воду, пускают слухи, клевещут на честных людей!.. Почему?.. Сводят счеты!.. Разве мало мы разоблачили классовых врагов?! И вот они мстят, пускаются на разные хитрости!.. Классовый враг не брезгует никакими средствами!.. В его арсенале ложь, сплетня, клевета и прочее! Классовый враг стремится во что бы то ни стало расколоть наше единство!.. Мы не должны ни на минуту забывать: идет классовая борьба!.. Что это значит?.. Это значит: мы прижимаем их, они нас!.. Сегодня враги решили оговорить меня, завтра оговорят тебя, Таир, а послезавтра они будут клеветать даже на самого товарища Гиясэддинова!..
- Чепуха! - бросил Гиясэддинов. - Про честного, человека никто ничего не скажет!
- Скажут! Скажут Алеша!.. Клянусь твоей жизнью, скажут! Еще как скажут!..
Гиясэддинов, встав со стула, подошел вплотную к Субханвердизаде. Жилы на лбу его вздулись, губы нервно подергивались. На мгновение Демирову показалось, что он сейчас ударит Гашема.
- Вы очень странно ведете себя, товарищ Субханвердиза-де! - процедил сквозь зубы Гиясэддинов, с трудом сдерживая себя, чтобы не разразиться криком.
- Это я странно себя веду?! - Гашем тоже вскочил со стула, глаза его налились кровью, он погрозил Гиясэддинову пальцем: - Ты мне не угрожай!..
- Вы разглашаете государственную тайну!.. Вы помогаете врагу!..
- Кто - я?! Я?! Это я, председатель райисполкома, помогаю врагу?! Погоди, начальник, ты ответишь мне за эту клевету!..
- А кто разболтал Нейматуллаеву о коммунистическом отряде?!
Неожиданно Гашем захохотал. Хлопнул в ладоши. Воскликнул:
- Ах, вот оно что!.. Вот в чем дело!.. Так бы сразу и сказали!.. А то враг, помогаешь врагу!.. Действительно, я кое-что говорил и Бесирату и Худакерему... Так ведь они - испытанные, проверенные люди!.. Неужели вы их подозреваете в чем-то?! Смешно!..
Гиясэддинов постучал пальцем по краю стола:
- Перестаньте ломать комедию, Гашем!.. Придет день - вы головой ответите за все свои сомнительные действия!,. И тогда вы будете не хохотать и паясничать, как сейчас, а горько плакать! Только будет поздно!
Субханвердизаде окрысился на Гиясэддинова:
