– Что, что ты пересчитала? – упорствовал в своем невежестве Сельдерей.

– Все, начиная с волосков на носу крысы Шушары и заканчивая числом подбородков у начальника города. Потом подошла очередь номеров всех астероидов, лепестков и шипов у розы Маленького принца.

– Ну и что?

– Да ничего особенного: обе сказки – шифровки тайных обществ.

– Масоны!!! Я так и думал. – Обрадовался Скиф, и кистевой эспандер жалобно пискнул в его ладони, точно сознаваясь в преступлении.

– Не совсем верно, – поправила коллегу Стелла. – Хотя по ходу сказки Буратино принимает масонское посвящение шотландского обряда. Сначала он срывает с ноги башмак и запускает им в крысу Шушару. Известно, что в зал таинств неофит вступает разувшись на одну ногу. Кот и лиса завязывают ему глаза и долго таскают по буеракам в окрестностях Города дураков. Масонских адептов также водят по лабиринту из комнаты в комнату или из зала в зал с завязанными глазами. В дальнейшем трактирщик собирается проткнуть деревянного мальчишку вертелом, «как жука», что равноценно символическому удару шпагой при приеме в масонскую ложу.

Шеф военной разведки, Сельдерей не уважал мистику. Вертя в руках облупленную куклу Буратино, найденную в могиле во время эксгумации, он прикидывал, с какого края подступиться к своему тайному сопернику, насмеявшемуся над ним таким нетривиальным способом. В том, что Парнасов жив, он больше не сомневался. Но если в этом деле замешаны масоны, то дело швах! Сельдерей щелкнул Буратино по длинному носу. Любимый герой детства буквально подложил свинью под карьеру полковника.

– Нет, моя милая, в карете прошлого далеко не уедешь , – блеснул внезапной эрудицией Сельдерей, как громовая туча молнией, – я не могу считать вашу гипотезу полезной для следствия. Между Буратино и Маленьким принцем нет ничего общего, кроме вашего чисто женского желания уложить всех под одно одеяло. Ха!

– Насчет одеял вы правы, – чарующим голоском продолжала Стелла, пропустив мимо ушей солдафонский юмор Сельдерея. – Они сшиты в одной мастерской, Мастерской Изиды. Обе сказки и скроены по ее лекалу, но когда имеешь дело с тайными обществами, всегда полезно взглянуть на изнанку масонского шитья: сверху тишь да гладь, а внутри полно узелков и неувязок… Итак, «Маленький принц» был издан в 1942 году, то есть через шесть лет после «Буратино». Книга была написана в Нью-Йорке, куда переместилась в то время масонская столица мира. Вполне естественно, что ни та, ни другая сказка еще не были переведены на языки «дружественных народов», поэтому их появление на свет вроде бы никак не связано. Если бы не одно «но»! На первый взгляд все совпадения в сказках выглядят случайными. К примеру, в руках у героев то и дело мелькает молоток.

– Ударный масонский символ, – опять встрял Скиф с неожиданной для его имиджа осведомленностью.

– Да-да… Сначала Буратино запускает молотком в голову старого сверчка, потом папа Карло ухитряется при помощи молотка отрывать от стены холст с картинкой. Летчик в сказке о Маленьком принце чинит молотком неподатливый болт и даже ремонтирует самолет. Что же это за «мастер», который так обходится с «винтиком»? Еще одно любопытное совпадение: в последних главах обеих сказок сверкает золотая молния. У Экзюпери – это змейка, укусившая Маленького принца.

Стелла достала из сейфа тоненькую плоскую книгу, распахнула на странице с закладкой и прочла:

«Точно желтая молния мелькнула у его ног»!

Молния мелькает и в сказке Толстого: это зигзаг на занавесе кукольного театра «Молния». Что это, случайность или непознанная закономерность? Кстати, а как называется издательство, выпустившее последнюю книгу Парнасова? – поинтересовалась Стелла.

– «Молния»! – развел руками ошарашенный Сельдерей.

– Вот видите? А вы ухмылялись: «Молния» мух не бьет! Итак мы узнали достаточно. Осталась сущая мелочь: определить маркировку тайного общества. В покровах Изиды должны же быть спрятаны хоть какие-то говорящие детали: иголки, крючечки или шипы. К примеру, вспоминая о покинутой розе, Маленький принц всякий раз говорит про «четыре жалких шипа». Это все, что есть у его красавицы! Говорит он об этом ровно четыре раза, чтобы даже рассеянный читатель понял намек. Четыре шипа – это крест. Крест и Роза – эмблема тайного братства розенкрейцеров!

Даже зная потенциальные возможности Стеллы и ее запредельный «Ай Кью», такого от нее не ожидал никто.

«Ну, охренеть!.. – сокрушенно качал головой Сельдерей. – Это под кого же подкоп? Просто фугас под фундамент!»

Полковник Сельдерей был, пожалуй, последним экземпляром «гомо советикуса», этой стремительно вымирающей человеческой породы. Его убеждения были прочны, как гранит мавзолея, а принципы несокрушимы, как цемент Днепрогэса. Но карта Советского Союза постепенно сжималась, как шагреневая кожа, на огне мирового заговора, и все вещество советской идеологии давало усадку, постепенно уплотняясь до пределов черепной коробки Сельдерея. С недавних пор ее строго упорядоченная структура напоминала внутренность переполненного сейфа. На верхней полке хранилась вера в конечное торжество коммунизма, чуть пониже серебрилась борода Карлы-Марлы, а из нее, как язычок Эйнштейна, высовывался красный пионерский галстук. В этих временных пластах все еще подавал сигналы первый советский спутник, запущенный в год рождения Семена Семеновича, и, как атланты, подпирали небо Мальчиш-Кибальчиш и Буратино. Сельдерей уважал Кибальчиша и всей душой любил Буратино, а его маленькую революцию считал триумфом справедливости в отдельно взятой кукольной стране. А тут на тебе: «Масонская шифровка в обложке детской сказки».

– Так был Алексей Толстой масоном или не был? – убитым голосом спросил Сельдерей.

– Сложный вопрос… – почему-то смутилась Стелла. – В «Приключениях Буратино» он явно насмехается над масонскими посвящениями и показывает их обладателей в нелепом и жалком виде. Так творить мог только человек, очень любящий жизнь и ее преходящий блеск, человек мудрый, но с детской солнечной душой. Но включать в участие в масонских играх ничего не подозревающих читателей, тем более детей, дело неблаговидное.