– Понятненько… Что пока что ничего нам не понятненько, – привычно пошарив по карманам и не найдя там сигарет, задумчиво обронил Гуров. – Прежде всего нам нужно установить истинную подоплеку случившегося. Зная это, нетрудно будет понять: сбежал ли мальчик сам или ему в этом кто-то «помог», а заодно прикинуть, куда он делся и где может находиться сейчас. Ладно, будем искать. Мы к себе, посидим, помозгуем.
– Давайте, ребята, давайте! – Петр был явно обрадован тем, что приятели согласились взяться за дело, не углубляясь в долгие дискуссии. – Чуть что выяснится или появятся какие-нибудь вопросы, возникнут проблемы – сразу же звоните или забегайте. Дело, напоминаю, чрезвычайное.
– Вопросы, говоришь? – поднимаясь с кресла, Гуров с хрустом потянулся. – Конечно, есть. И уже сейчас. Нужен максимум информации об этом банкире. У нас в управлении, надеюсь, найдутся ребята с хорошим знанием английского? Пусть поработают в Центральной библиотеке, перероют американскую периодику – газеты, журналы, хотя бы за последние месяц-два. Вдруг что-то интересное обнаружится?
– Добро, – Петр решительно кивнул. – Пару человек найдем. А ты что это весь какой-то взъерошенный? Не выспался? – неожиданно переменил он тему.
– Так ведь сам же знаешь, что почти всю ночь мотался по городу с омоновцами. Сразу троих «клиентов» взяли. Это последние из банды Гоблина. Одного прямо из постели вытащили.
– Понятно, понятно… Ну, что тут поделаешь? Лева, я тебе сочувствую, но… Отоспишься потом. Хорошо? Ну, пойми: поджимает нас время, просто дико поджимает.
– Я это уже понял, – усмехнулся Гуров, выходя из кабинета.
Войдя в их со Стасом рабочий кабинет, Гуров несколько раз прошелся из угла в угол, затем сел за стол, заваленный бумагами. Небрежно сложив их, он сдвинул бумажный курган на край и, опершись локтями, глубоко задумался. Стас остановился у окна и воззрился на проплывающие в небе облака.
– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – после минутного молчания обернулся он к Гурову.
– Петр прав – дело действительно дрянь. – Лев напряженно смотрел в никуда, болтая зажатой меж пальцев авторучкой. – Надо же, а? Элитарный детский пансионат, называется… А бардак – хуже, чем в любом из тех пионерлагерей, где мне когда-то довелось, так сказать, отдыхать. Так бездарно распорядиться временем! Вот и получается, что из-за недалеких остолопов мы опять – на ровном месте, да мордой об асфальт. Ладно… Ближе к делу. Что в данном случае можно было бы предположить? Самое простое, что приходит на ум, – залез, бедолага, в какую-нибудь нору, колодец, шахту, где и оказался в западне. Если это действительно так, то дай бог, чтобы он до сей поры еще был жив.
– Но Петр сказал, что они искали его два дня подряд. Наверняка проверили каждую щель, каждый уголок, – держа руки в карманах, Стас с сомнением хмыкнул. – В конце концов, свой объект они должны бы знать досконально. В том числе и все дыры, все норы.
– Думаешь? – Гуров с сомнением покачал головой. – Ты наше здание хорошо знаешь? Вот работаем мы здесь уже давно, а спроси тебя, сколько ступенек на лестнице между первым и вторым этажами – вряд ли скажешь. Хорошо, если припомнишь, сколько всего дверей по нашему коридору.
– Э-э-э… Восемь! Нет, девять! – с видимым облегчением вспомнил Крячко.
– Вот-вот. А ступенек, между прочим, двадцать одна – три пролета по семь штук. Так что и в пансионате могут знать далеко не все. Поэтому начинать нам придется именно с этого – самим пройтись по территории и все проверить. И не за два дня, а за пару часов. На раскачку времени нет…
– Хорошо. А как ты смотришь на то, что пацан просто сбежал оттуда? – с некоторым вызовом поинтересовался Стас.
– Нельзя исключать и этого, – согласился Гуров. – Хоть там и стена, и охрана, но при желании можно сбежать откуда угодно. Особенно такой мелюзге, которая и через замочную скважину пролезет. Но тут возникают вопросы: почему он сбежал и куда мог деться?
– Почему-почему… – Крячко глубоко задумался. – Во-первых, условия в пансионате могли оказаться совсем не такими, к каким он привык. Во-вторых, могли не сложиться отношения со сверстниками. Ну а куда он мог податься, раз не вернулся в пансионат?.. Куда?.. Это – вопрос. Если у него где-нибудь поблизости нет родни, то вопрос остается открытым. Слушай, а так не могло получиться: он по какой-то причине погиб в пределах пансионата, а директор наводит тень на плетень? Ну, кому хочется отвечать? Вот и придумал байку про таинственное исчезновение.
– Маловероятно, – категорично усомнился Гуров. – Слишком многие могут об этом знать. А это – как шило, которое в мешке не утаишь.
– Хорошо… – судя по всему, фантазия Стаса разыгралась не на шутку. – А вдруг он стал свидетелем каких-то противозаконных действий администрации? Например, какой-то аморалки в отношении детей? Его могли устранить как нежелательного свидетеля.
– Вероятность тоже невелика, – чуть поморщился Гуров. – Хотя… В рабочем порядке можно будет провентилировать и это. Но в первую очередь будем придерживаться наиболее реальных версий – несчастный случай на территории, ну и побег из-за какого-нибудь конфликта с приятелями. Кстати, если ты помнишь, рядом с пансионатом есть речка и озеро. Не надумал ли он искупаться? Вот это для нас был бы самый нежелательный вариант.
– Думаешь, он мог утонуть? – Крячко достал сигарету и как-то механически закурил. – А ведь и в самом деле… Раз не вернулся, при том, что ему скорее всего податься некуда, то… Туды твою!.. Тогда надо организовывать водолазов.
– Погодим с водолазами. – Гуров встал из-за стола. – Сначала оценим обстановку. Ну что, на взлет?
Из ящика стола он достал новенький кейс, которым обзавелся не так давно, чтобы возить с собой все самое необходимое. Не в меру любопытный Станислав свой нос туда уже совал, обнаружив в чемоданчике уйму занятных вещей – бинокль, мощную лупу, диктофон, фонарик и даже специальный сканер, считывающий сигналы автомобильных противоугонных устройств.
Достав из сейфа «штейр», Лев проверил предохранитель и привычным движением сунул пистолет в кобуру под мышкой. Стас тоже достал из сейфа «макаров» и спросил, протирая вороненую сталь мягкой тряпочкой:
– Вооружаемся? Считаешь, что там это пригодится?
– Запас карман не рвет, – чуть заметно усмехнувшись, Гуров направился к двери. – Мы – опера. А опер без пистолета – все равно что сантехник без разводного ключа.
Минут десять спустя служебная «Волга» со скоростью катафалка медленно ползла в плотном потоке машин, еще не успевшем поредеть после утреннего часа пик. Недовольно хмурясь, Стас сердито проворчал, обращаясь то ли к сидящему рядом с ним криминалисту, то ли сразу ко всем:
– Прямо чертовщина какая-то! Вчера ехал здесь же, в это же самое время, – никаких заморочек. Сегодня – пробка. Кстати, Лев, ты заметил? Стоит нам выехать по какому-то срочному делу, обязательно что-нибудь да случается: или пробка, или пурга, или гололедица… Безобразие, да и только!
– Не знаю… – Гуров пожал плечами. – Не обращал внимания. Доедем…
Анатолий, основательный, рассудительный, черноусый старший сержант, упорно маневрируя среди нагловатых иномарок, сумел-таки пробиться в боковые проулки, по которым вырулил на параллельную, менее загруженную улицу, и спустя полчаса машина помчалась по МКАД. Свернув на шоссе, убегающее прочь от столичной суеты, от кипучего сумасшествия мегаполиса, «Волга» явила неплохую прыть, обставляя одну за другой легковушки, бегущие в попутном направлении. Гуров рассеянно смотрел в окно, не обращая внимания на пролетающие мимо машины, на зелень соснового бора, подступающего к дороге с обеих сторон, на синеватые, подернутые рябью волн зеркала прудов, на пригородные поселки, изобилующие роскошными особняками московских толстосумов.
Промчавшись с полсотни километров по шоссе, «Волга» свернула влево на не очень широкую, довольно извилистую дорогу, по бокам огороженную рядами аккуратных бетонных столбиков. Анатолию в былые времена доводилось ездить в вэцээспээсовский санаторий, поэтому дорогу туда он знал хорошо. Снова повернув, теперь уже направо, он повел машину по дороге, плотно сжатой с обеих сторон высоченным, густым ельником и сосняком. Трасса заметно шла на подъем, и вскоре сосны сменились плотными шеренгами дубов и берез. Там, где дорога делала крутой поворот, в просветах между деревьями, где-то внизу, в полукилометре от них, блеснула серебряная лента неширокой речушки. Выписав последний зигзаг, дорога привела к узорчатым, кованым воротам в два человеческих роста, в обе стороны от которых шла почти такой же высоты, уже потемневшая от времени кирпичная стена с установленным поверху плотным частоколом острых железных штырей.
