Много давали определений. Одни считали: человек – тот, кто делает орудия труда и пользуется ими. Другие – что только человеку присуща речь. «Человек есть животное политическое!» – доказывал Платон. Мол, ему единственному среди живых существ свойственна борьба за власть, умение входить в союзы и коалиции, сколачивать партии и т. д. Были и те, кто считал, что лишь человек в силах познать самого себя.
Древние часто ошибались. В ХХ столетии развилась зоопсихология и этология (наука о поведении животных). Они развеяли ореол человеческой самонадеянности. Оказалось, многие виды животных используют орудия труда, хотя и весьма простые. Уж сколько писали и говорили об обезьянах, орудующих палками, как рычагами или удлинениями лап! А ведь есть и некоторые виды птиц, которые используют палки и камни. Своеобразную речь обнаружили у дельфинов и китов. У многих животных отыскались и социальная иерархия, и даже своеобразные «структуры власти». Самосознание? Обезьяны, обученные языку глухонемых и значкам-символам слов, могут складывать предложения на уровне трех-четырехлетнего ребенка и так же общаться. А у человеческих детей в таком возрасте самосознание уже есть. Оказалось, таким образом, что все названные феномены все же не вполне человеческие.
Но есть у нас, людей, одна особенность, не обнаруженная ни у одного животного. Вера. Как только появляется кроманьонец, человек нынешнего типа, вместе с ним приходят вера и ее порождения: искусство и магия. Впрочем, многие археологи и палеоантропологи уверены, что начатки веры имелись и другого вида человека – неандертальцев, истребленных кроманьонцами. Даже австралоиды, самые отсталые племена, обладают верой и культурой, хотя у них нет ни изощренных технологий, ни развитых общественных отношений. Нельзя найти ни одного человеческого племени без культуры и веры. Культура изначально облекает веру в зримые и звучащие образы. Или, как нынче можно говорить, визуализирует последнюю. Значит, человеком можно считать существо, наделенное прежде всего верой. Правда, еще человек единственным на нашей планете не боится огня, сумев его приручить. Вообще, использование огня и есть величайшее открытие человечества. Но кто знает: может, именно вера и позволила нам преодолеть животный страх перед пламенем? Может, именно она внушила нашим пращурам мысль о том, что огонь существует для них, заставив переступить инстинкт?
Вера – вот наша, человеческая монополия. При этом не стоит ставить на одну доску понятия «веры» и «религии». Что такое религия? Исторически определенная форма жизни веры. Религия подобна сосуду, а вера – его содержанию. Религия может меняться, она – лишь способ взаимодействия верующего человека с историческими обстоятельствами, в которые он поставлен. Вера может принимать самые разные формы: от тотемизма – поклонения орлам и медведям – до самых изощренных мировоззренческих систем вроде буддийской или гностической. Верой можно назвать убеждение в том, что я, человек, есть часть чего-то большего. Вера служит как наша третья сигнальная система. Первая – это рефлексы. Вторая заключается в навыках, умениях, стереотипах поведения, полученных посредством обучения, включения человека в общество. А вера – третья. Это интуитивная деятельность. Умение действовать, слушая голос Неба. Навык преображения жизни по Богу, как привычно называет Великое Нечто большинство цивилизаций и культур.
Вера многолика. Ее эмоции и восприятие выливаются в искусство. Ее откровения, преломляясь в жизни, становятся нравственными принципами. Она активно воздействует на мир, и оттого рождается магия в широком смысле этого слова. Магия как воздействие духа на материю, преобразование мира силой идеи, образа. А в обществе, политике, в пространстве власти, институтов и отношений, вера принимает облик религии.
Когда мы классифицируем цивилизации, то в основу кладем именно религиозный признак. Но почему? Мы уже знаем, что цивилизация предопределяет способ жизни людей, технологии их воздействия на природу, общество, Реальность в самом широком смысле слова. В основе каждой цивилизации лежит матрица-топос, а топос определяется верой. Вера есть топология матрицы.
Если так, то что же тогда лежит в основе веры? Пока все ее определения описательны. Математики и физики веры еще не создано. Мыслители, изучавшие веру, все время вглядывались вглубь себя. Да, спору нет: вера – это убеждение: ты есть часть чего-то большего, а наша жизнь не заканчивается после смерти бренного тела. Марксово определение веры как страха перед непознанными силами природы мы считаем неудачным. Хорош страх, который позволил человеку покорить огонь! Да и магия создавалась как первая попытка управлять стихиями.
Не претендуя на звание новых Аристотелей и любомудров, рискнем предложить свое определение веры. Мы много говорили о передовой психологии, основанной на теориях Василия Налимова, Станислава Грофа, Тимоти Лири, на психологической школе Выготского-Леонтьева. Вы помните, что человеческая личность многопланова: у нее есть телесные ощущения, подсознание, сознание, надсознание и сверхсознание. Наверное, даже у животных есть примитивное, зачаточное надсознание, есть жесткие нормы, впечатанные в поведение. А вот сверхсознание есть лишь у человека.
Таким образом, вера есть определение процесса-потока и состояний взаимодействия системы «подсознание-сознание-надсознание» со сверхсознанием. Когда человек подключается к информационному континууму, к «полю смыслов», к Нечто, к Богу, то рождается человек нынешнего типа, человек верующий. Веру можно считать состоянием откровения и процессом причастности, подключенности к континууму смыслов, миру идей, к тому самому морфогенетическому полю, Абсолюту. Это разговор с Богом. Это процесс осознанной работы сверхсознания.
Каждая цивилизация – и плод веры, и ее источник. Вера формирует цивилизации, а те придают ей форму и превращают ее в религии. Кольцевая причинность во всей своей красе. Каждый народ, отмеченный печатью вечности, получил свое откровение. Избранные народы смогли услышать Голос Неба, понять его смысл и воплотить этот голос в образах, священных текстах, обратить в традиции и обычаи. Они создавали мировые религии. Каждой из них соответствует своя система взаимосвязей внутри структуры психики как отдельного человека, так и массы. У каждой мировой религии есть свой контур сверхсознания, свой диапазон общения с Великим Нечто, свой язык разговора с Богом. Каждой великой религии дано почувствовать свою часть Вечности.
Любая великая цивилизация выбирает свой «канал подключения» к миру идей, свои системы фильтров для «сигнала», создавая особые «тоннели реальности», свойственные именно данной цивилизации. И только человечество в целом, взятое в протяженности всей своей истории, расширяет диапазон общения с Небом, увеличивая его глубину и добиваясь все большей ясности воспринимаемых откровений. Образно говоря, кто-то должен работать на ультракоротких волнах, кто-то – на коротких, а кто-то – на средних и длинных. И потому это очень здорово, что у человечества есть столько религий. Не получается пока, чтобы один приемник работал по всему диапазону. И как бы там Папа Римский не собирал карнавальные экуменические сборища, где католические иерархи соседствуют с шаманами, иудеями и буддистами, ничего из такого механического смешения не получается. И только тот, кто первым сумеет действительно овладеть полным диапазоном подключений к сверхсознанию, услышит всю Вечность. Станет нейрочеловеком, люденом.
Но люди верующие не выступают в роли пассивных «радистов-слухачей». Человек с печатью избранности принимает высшую информацию и излагает ее на понятном современникам языке, придавая этой информации ясную обществу структуру. Мы сами обогащаем «поле смыслов», раскрываем его послания, как писал Василий Налимов, переводим образы, чувства и мысли на язык представлений, в структуру деятельности.
Поэтому нам понятно, почему вера ложится в основу топоса. Если вера служит связью со сверхсознанием, то именно она выступает как основа для получения нового, для открытия неведомых смыслов. Вера порождает нечто принципиально новое. Через сверхсознание к нам приходят идеи, которые мы затем переводим в религиозные системы, в произведения искусства, в философские построения, научные открытия и технологические изобретения. Это и есть откровения, движущие человечество на всем его историческом пути.
