В протоколе Пленума ЦК партии от 20 сентября 1920 года читаем: «Пункт 4. Предложение помощи оружием Индии. Постановили признать в принципе необходимым дать оружие и золото...» А вот выписка из протокола смешанной комиссии Коминтерна и Политбюро ЦК партии от марта 1922 года:

Молох якобы грядущей мировой революции был необычайно прожорлив. Например, в апреле 1922 года наш известный дипломат Карахан докладывал лично Сталину, что передал корейцам 600 тысяч золотых рублей для создания двух типографий в Шанхае и Пекине и для вооруженной борьбы против японцев в Корее.

Обращает на себя внимание, что денежные расходы указываются с точностью до рубля. Но о какой точности может идти речь, если они тут же пропадают из поля зрения Москвы за рубежом? Причем часто их передают тайно, без всяких расписок и прочих уточнений. Щедрые вливания в дело мировой революции не могут не вызывать больших сомнений у любого нормального наблюдателя этого феномена. Такие подозрения вполне оправданны. Так, в сентябре 1921 года Ленин пишет секретное письмо, в котором, в частности, говорится: «Нет сомнения, что денежные пособия от Коммунистического Интернационала компартиям буржуазных стран, будучи, разумеется, вполне законны и необходимы, ведут иногда к безобразиям и отвратительным злоупотреблениям. Ведя беспощадную борьбу с этими злоупотреблениями, ЦК РКП (б) обращается ко всем членам партии, работающим за границей, находящимся там или знакомым ближайшим образом тем или иным путем с этой работой...» Далее следуют громы и молнии на головы всех, кто лихо разворовывает деньги, предназначенные на мировую революцию. А о том, как обстояло дело с выдачей денег в Коминтерне, можно узнать, например, из воспоминаний видного его сотрудника Я. Рейха по кличке «товарищ Томас». Итак, дело было в 1919 году:

«Меня как-то ночью вызвал к себе Ленин и с места в карьер: “Вы должны ехать в Германию... Ставить работу Коминтерна надо именно на Западе – и прежде всего в Германии. А там без опытных старых подпольщиков не поставить. Их надо высылать из Москвы... Возьмите как можно больше денег, присылайте отчеты и, если можно, газеты, а вообще делайте, что покажет обстановка. Только делайте!» Сразу же написал соответствующие записки Ганецкому, Дзержинскому... Ганецкий в это время заведовал партийной кассой, не официальной, которой распоряжался ЦК партии, и не правительственной, которой ведали соответствующие инстанции, а секретной партийной кассой, которая была в личном распоряжении Ленина и которой он распоряжался единолично, по своему усмотрению, ни перед кем не отчитываясь. Ганецкий был человеком, которому Ленин передоверил технику хранения этой кассы. Я знал Ганецкого уже много лет, и он меня принял как старого знакомого товарища. Выдал один миллион рублей в валюте – немецкой и шведской. Затем повел меня в кладовую секретной партийной кассы. Повсюду золото и драгоценности: драгоценные камни, вынутые из оправы, лежали кучами на полках, кто-то явно пытался сортировать и бросил. В ящике около входа полно колец. В других золотая оправа, из которой уже вынуты камни. Ганецкий обвел фонарем вокруг и, улыбаясь, говорит: “Выбирайте!” Потом он объяснил, что это все драгоценности, отобранные ЧК у частных лиц по указанию Ленина, Дзержинский сдал их сюда на секретные нужды партии... Мне было очень неловко отбирать: как производить оценку? Ведь я в камнях ничего не понимаю. “А я, думаете, понимаю больше? – ответил Ганецкий. – Сюда попадают только те, кому Ильич доверяет. Отбирайте на глаз, сколько считаете нужным. Ильич написал, чтобы вы взяли побольше, и советовал в Германии продавать не сразу, а по мере потребности”. И действительно, я продавал их потом в течение ряда лет... Наложил полный чемодан камнями, золото не брал: громоздко. Никакой расписки на камни у меня не спрашивали, на валюту, конечно, расписку я выдал...»

А вот еще эпизод из деятельности «товарища Томаса», это уже не его личные воспоминания, а сухой отчет на основании документов Коминтерна. Итак, в феврале 1921 года он привез в Германию 25 миллионов немецких марок и драгоценностей на 37 миллионов немецких марок. Тогда же в Германию из Коминтерна перевели три миллиона рублей золотом и множество драгоценностей, стоимость которых можно было бы установить лишь после их продажи в Европе. В тот раз «товарища Томаса» заподозрили в финансовых махинациях, попросту говоря, в воровстве. Когда попытались с этим разобраться, он заявил: «По понятным причинам я с начала своей деятельности не веду бухгалтерии». В ходе расследования этого дела одна из сотрудниц «товарища Томаса» показала: «Деньги хранились, как правило, на квартире “товарища Томаса”. Они лежали в чемоданах, сумках, шкафах, иногда в толстых папках на книжных полках или за книгами. Передача денег производилась на наших квартирах поздно вечером, в нескольких картонных коробках весом по 10 – 15 кг каждая, мне нередко приходилось убирать с дороги пакеты денег, мешавшие проходу».

В конце концов выяснилось, что Яков Самуэлович Рейх, он же товарищ Томас, он же Джеймс, никогда не состоял в РКП(б), ни в какой другой компартии, то есть, оказывается, много лет подряд через руки случайного человека, авантюриста, проходили фантастические суммы. А сколько сотен (или тысяч?) агентов было у Коминтерна? Ведь мир велик! И сколько из них были не чисты на руку? На такие буквально неисчислимые средства (и при таком их «учете»!) не могло не слететься множество международных аферистов, словно мухи на дерьмо... Под предлогом секретности финансовая отчетность в Коминтерне практически отсутствовала. И сегодня можно увидеть в сохранившихся архивах тысячи записок и расписок о выдаче средств, и при этом никаких упоминаний об отчетности нет. Порожденный советской властью Коминтерн унаследовал обязательно сопутствующий ей вирус повального воровства, которым наша система отличалась и при жесточайшей диктатуре, и при так называемой демократии, наступившей у нас в конце прошлого века. При своих баснословных расходах Коминтерн не только провалил грандиозную затею с мировой революцией, но и не смог устроить революций местного масштаба. Несомненно, что от таких потрясений мир спасло, не в последнюю очередь, повальное воровство в Коминтерне.

Остается еще вспомнить, что в Коминтерне, особенно в его верхушке, всегда шла подковерная борьба за власть (и за деньги тоже!). Уж больно прибыльной была кормушка! Поначалу наибольший вес там приобрел Н. Бухарин, но в 1928 году Сталин захватил Коминтерн в свои руки. Историк А. Ватлин совершенно справедливо заметил по этому поводу: «Коминтерн сам пошел на заклание “вождю народов”, изначально рассматривая себя как генеральный штаб мирового пролетарского переворота, а не как интернациональное объединение равноправных партий». Да, суть именно в этом!

Уже будучи полновластным хозяином в Коминтерне, Сталин начал утрачивать к нему интерес. Его официальные разведывательные органы и разросшийся международный аппарат ЦК партии вполне устраивали вождя, там были его проверенные люди, а не какие-то сомнительные иностранцы из разношерстных компартий. Еще в 30-е годы он называл Коминтерн «лавочкой» и как-то заявил на заседании Политбюро: «Кто они, эти люди из Коминтерна? Ничего больше, как наймиты, живущие за наш счет. И через 90 лет они не смогут сделать нигде ни одной революции».

Серра (А. Таска), один из итальянских коммунистических лидеров, в 1929 году обратился с письмом в Секретариат компартии Италии, в котором так описывал ситуацию, сложившуюся в Коминтерне после захвата власти там Сталиным: