Работы у них было мало, но это заслуга самого Курлычкина, чей авторитет не допускал чрезвычайных ситуаций. Практически аналитики были нужны на крайний случай, не считая деловых запросов о той или иной фирме, о том или другом человеке, которым мог заинтересоваться лидер «киевлян». Они отрабатывали любую информацию в короткие сроки, используя свои связи в правоохранительных органах, в некоторых случаях пользовались системой радиоперехвата.

Все же пока он решил не связываться с силовыми ведомствами Юрьева, может быть, его люди своими силами смогут выйти на след похитителей. А потом после определенных мероприятий можно будет представить дело о похищении в другом свете, красном, под сиянием которого Максим забыл о любящем отце в объятиях проститутки.

В голове всплыли слова: «Ты что, такой неуемный в плане секса?» – их Он произнес в тюрьме, когда отчитывал сына. А что, если его похищение напрямую связано с делом об изнасиловании? Об этом Курлычкин подумал только сейчас, хотя мог бы сообразить сразу. Тем более что потерпевшую не нашли ни он, ни следователь, ведущий это дело. Действительно, девица и ее родители как в воду канули.

Он снял трубку телефона и позвонил аналитикам, высказав свою версию.

Современных русских бандитов часто представляют, как братков с тяжелым затылком, пустым черепом и неосмысленным угрожающим мычанием вместо хотя бы примитивной речи.

Станислав Сергеевич Курлычкин и его приближенные, даже рядовые члены бригад, за редким исключением, не были приматами. В лидере «киевлян» успешно сочетались жестокость и трезвый ум, хладнокровие, которое с непостижимой быстротой могло превратиться в откровенную несдержанность, что сегодня проявилось довольно наглядно, решительность и устремленность.

В преступных сообществах существуют четкие разграничения, и на виду, как правило, оказываются именно те, кто так похож на примата, отсюда и суждение о новорусских братках.

Симбиоз воровских понятий и коммерческих, сдобренных чисто боевыми качествами, – это и есть сущность современной преступной организации. У «киевлян» был даже совет директоров, который возглавлял Курлычкин. Недавно, как на политическом олимпе страны, произошел передел власти, и наверху остались только сам лидер, его помощник Костя Сипягин да финансовый директор. На палубе ниже классом, но не за бортом, конечно, расположились люди, курировавшие работу ряда банков и страховых фирм.

Их группа целомудренно именовалась Ассоциацией экономического взаимодействия. Еще ниже находились риэлторские группы, подавляющая часть которых занималась обычным рэкетом, присматривая за коммерческими рынками и процветающими частниками.

И, наконец, последнее сословие, которое даже лидеру «киевлян» представлялось неприкасаемым: собственно боевики, которые по мере надобности привлекались любой из вышестоящих групп и, с ростом авторитета преступного сообщества, по большому счету, служили в качестве устрашения. В какой-то степени именно они стали «торговой» маркой.

В качестве отдельных звеньев можно было назвать тех, кто специализировался на междоусобных разборках, не давая зарасти бурьяном лучшим участкам городского погоста, и аналитический отдел – бывших офицеров правоохранительных органов, принявших предложение потрудиться на Станислава Сергеевича.

И вся эта армия сейчас работала, пытаясь выйти на след похитителей сына лидера «киевлян».

Когда злоумышленников найдут, к работе подключится Иван Мигунов, так удачно разработавший план возмездия над судьей Ширяевой, редкие воспоминания о которой продолжали вызывать в Курлычкине чувство омерзения и довольства. Затем Мигунов уступит место другим исполнителям. Или нет – местью займется сам Курлычкин.

Кем бы ни были похитители, с их мозгами явно не все в порядке – бросать вызов лидеру мощной группировки! Даже если предположение Сипягина окажется верным и Максим действительно находится в руках чеченцев, это ровным счетом ничего не значит – Курлычкин один раз показал, кто хозяин в городе, постреляв, как куропаток, чернобровых гостей, заявивших права на автомобильный бизнес. Прошло с тех пор много лет, однако чеченцы признали права Курлычкина. Он не банкир, не крупный бизнесмен.

С такими людьми не разговаривают на языке ультиматума – просто так не принято. Стало быть, Сипягин не прав.

К двенадцати часам дня он не выдержал и снова позвонил, на этот раз связавшись с Сипягиным. Сдержанный ответ Кости оставил все на прежних местах.

Если не считать времени, которое еле-еле, словно нехотя двигалось вперед.

В эту ночь все спали крепко – сказалось нервное напряжение. Валентина проснулась в начале шестого.

В кухонные окна, выходящие на север, проникали солнечные лучи. С восхода прошло несколько минут, и вот яркий свет, ненадолго задержавшись на листьях сирени, оставил их в тени и деловито перекинулся на окна террасы, смотрящие на восток.

Первым делом женщина заглянула в комнату.

Максим не спал. Подобрав под себя ноги, он смотрел перед собой. Бросил быстрый взгляд на вошедшую Валентину и демонстративно отвернулся.

За время бодрствования в нем зародилась тактика поведения – о конкретном плане речи быть не могло.

Может, что-то прояснится во время очередного разговора, когда он узнает, что же на уме у этой женщины. А сейчас необходимо поговорить с ней, начать первым, властным голосом, не отрывая твердого взгляда от ее лица. Опухшего со сна... очень знакомого...

Где же он мог ее видеть раньше?..

В парне снова зародилось беспокойство, выбранная им тактика летела к черту – до того времени, пока он не вспомнит, где мог видеть эту женщину. Может, ее голос наведет на определенную мысль? И он благоразумно молчал, наблюдая, как женщина подходит к окну и сдвигает занавески.

Чистое голубое небо без единого облака отразилось в каждом окне.

Максим опустил глаза, увидел потрескавшуюся краску на широких половицах, безобразные зазоры между полом и плинтусом, в которые забилась грязь, лопнувшие в нескольких местах обои, тенета на потолочной балке, засиженную мухами лампу дневного света.