Другое основное соображение, подвигшее меня на завершение Собрания сочинений Сталина, состоит в том, чтобы показать, как можно уметь управлять Россией. Думаю, что в предлагаемых трех томах содержится по сему предмету достаточно представительный материал. Пишу так потому, что в нашей стране с середины 50-х годов умели лишьудерживать власть, но не пользоваться ею в целях прогресса социализма. С конца 80-х годов стало утрачиваться и это умение, что неизбежно должно было привести к быстрой социально-нравственной деградации. Так что мое желание ликвидировать “дыру памяти” носит не только академический или же платонический характер. Не скрою, я стремлюсь к тому, чтобы современные наши политические деятели, к какому бы лагерю они себя ни относили, прилежно учились мыслить по масштабам исторических деяний русского и других народов нашей Отчизны, по сверхконтинентальному размаху ее просторов, по изначально глобальному значению ее политики и культуры. Не желающие внять этому не могут возвыситься до России.
Воздавая должное труду, проделанному Р. Мак-Нилом, составитель данного трехтомника отнюдь не намерен быть чьим-то репродуктором и эпигоном. Издание пополнено значительным материалом, который стал доступным в последние годы. Это, в частности, письма Сталина матери и В.М. Молотову (т. 14), некоторые документы Государственного Комитета Обороны (т. 15). Украсило, к примеру, предвоенный том письмо Сталина американцу Ч. Наттеру, присланное мне историком Р. Ивановым. Большую ценность, на мой взгляд, представляет речь Сталина на Военном Совете 7 июня 1937 года (т. 14), позволяющая конкретнее представить себе пресловутый “заговор маршалов”. В конце тома 16-го имеется приложение, содержащее полузабытые и неизвестные документы, которые дают возможность разобраться с хрущевской демагогией по поводу “завещания” Ленина, снять односторонние оценки ряда предвоенных событий, атмосферы начала войны и др., получить более емкое представление о мотивах и истоках как непредвзятой, так и пристрастной критики культа личности и т.п. “Разумное осуществляется в человеческом знании и хотении, как в материале”, - писал Гегель (Философия истории. С.89). Надо лишь неутомимо в этот материал вникать.
Сталинские тексты воспроизводятся практически без изменений. Вмешательство допускается только в отдельных случаях: при исправлении типографских ошибок, допущенных американскими издателями, при расшифровке сокращений и при уточнении пунктуации. Там, где материал печатается по газетному отчету, он максимально очищен от журналистских привнесений. Наконец, устранены все ремарки вроде “аплодисменты”, “смех”, возгласы и т.п., обозначающие экзальтированное восприятие Сталина современными ему слушателями, но утратившие всякий смысл в наши дни.
Считаю необходимым обратить внимание читателей на то, что предлагаемый трехтомник не содержит еще всех работ Сталина соответствующего периода. Собирание их будет продолжено. Я готов выслушать критику за неполноту, но главное все-таки состоит в том, что эту глыбу удалось наконец сдвинуть.
Ричард КОСОЛАПОВ
Москва, июль 1996 года
