Вот почему ЦК и ЦКК сочли нужным предложить тов. Менжинскому сделать сообщение о фактах.

Что вытекает из этих показаний, из сообщения тов. Менжинского? Обвиняли ли мы когда-либо или обвиняем ли мы теперь оппозицию в устройстве военного заговора? Конечно, нет. Обвиняли ли мы когда-либо или обвиняем ли мы теперь оппозицию в участии в этом заговоре? Конечно, нет. (Муралов: “На прошлом пленуме обвиняли”.) Неверно, Муралов, у нас имеются два извещения ЦК и ЦКК о нелегальной антипартийной типографии и о беспартийных интеллигентах, связанных с этой типографией. Вы не найдёте в этих документах ни одной фразы, ни одного слова, говорящих о том, что мы обвиняем оппозицию в причастности к военному заговору. ЦК и ЦКК утверждают в этих документах лишь то, что оппозиция, организуя нелегальную типографию, связалась с буржуазными интеллигентами, а часть этих интеллигентов, в свою очередь, оказалась в связях с белогвардейцами, замышляющими о военном заговоре. Я бы просил Муралова указать соответствующее место в документах, изданных Политбюро ЦК и Президиумом ЦКК в связи с этим вопросом. Муралов не укажет, ибо таких мест не существует в природе.

В чём же мы обвиняли, в таком случае, и продолжаем обвинять оппозицию?

В том, во-первых, что оппозиция, ведя раскольническую политику, организовала антипартийную нелегальную типографию.

В том, во-вторых, что для организации этой типографии оппозиция вошла в блок с буржуазными интеллигентами, часть которых оказалась в прямой связи с контрреволюционными заговорщиками.

В том, в-третьих, что, привлекая к себе буржуазных интеллигентов и конспирируя с ними против партии, оппозиция оказалась, помимо своей воли, помимо своего желания, в окружении так называемой “третьей силы”.

У оппозиции оказалось гораздо больше доверия к этим буржуазным интеллигентам, чем к своей собственной партии. Иначе она бы не требовала освобождения “всех арестованных” в связи с нелегальной типографией, вплоть до Щербакова, Тверского, Большакова и др., оказавшихся в связях с контрреволюционными элементами.

Оппозиция хотела иметь антипартийную нелегальную типографию; она обратилась для этого к помощи буржуазных интеллигентов; а часть из этих последних оказалась в связях с прямыми контрреволюционерами, — вот какая цепочка получилась, товарищи. Оппозицию облепили, помимо её воли, помимо её желания, антисоветские элементы, старающиеся использовать в своих целях раскольническую работу оппозиции.

Таким образом, оправдалось предсказание Ленина, данное еще на Х съезде нашей партии (см. резолюцию Х съезда “О единстве партии”), где он говорил, что к борьбе в нашей партии обязательно постарается примазаться “третья сила”, т. е. буржуазия, для того, чтобы использовать работу оппозиции в своих классовых целях.

Говорят, что контрреволюционные элементы проникают иногда и в советские органы, например, на фронтах, вне всякой связи с оппозицией. Это верно. Но тогда советские органы арестовывают их и расстреливают. А как поступила оппозиция? Она потребовала освобождения арестованных при нелегальной типографии буржуазных интеллигентов, связанных с контрреволюционными элементами. Вот в чём беда, товарищи, Вот к какому результату приводит раскольническая работа оппозиции. Вместо того, чтобы подумать обо всех этих опасностях, вместо того, чтобы подумать о той яме, в которую тащат себя наши оппозиционеры,—вместо этого они изощряются в клевете на партию и всеми силами стараются дезорганизовать, расколоть нашу партию.

Говорят о бывшем врангелевском офицере, обслуживающем ОГПУ в деле раскрытия контрреволюционных организаций. Оппозиция скачет и играет, подымая шум по поводу того, что бывший врангелевский офицер, к которому обратились союзники оппозиции, все эти Щербаковы и Тверские, оказался агентом ОГПУ. Но что же тут плохого, если этот самый бывший врангелевский офицер помогает Советской власти раскрывать контрреволюционные заговоры? Кто может отрицать за Советской властью право привлечения на свою сторону бывших офицеров для того, чтобы использовать их в деле раскрытия контрреволюционных организаций?

Щербаков и Тверской обратились к этому бывшему врангелевскому офицеру не как к агенту ОГПУ, а как к бывшему врангелевскому офицеру для того, чтобы использовать его против партии и против Советской власти. Вот в чём дело и вот в чём беда нашей оппозиции. И когда ОГПУ, идя по этим следам, наткнулось совершенно неожиданно для себя на нелегальную антипартийную типографию троцкистов, то оказалось, что господа Щербаковы, Тверские и Большаковы, налаживая блок с оппозицией, уже имеют блок с контрреволюционерами, с бывшими колчаковскими офицерами, вроде Кострова и Новикова, о чём докладывал сегодня тов. Менжинский.

Вот в чём дело, товарищи, и вот в чём беда нашей оппозиции.

Раскольническая работа оппозиции ведет её к смычке с буржуазными интеллигентами, а смычка с буржуазными интеллигентами облегчает обволакивание оппозиции всякого рода контрреволюционными элементами, — такова горькая истина.

Следующий вопрос: о подготовке съезда. Зиновьев и Троцкий разорялись здесь, утверждая, что мы подготовляем съезд путём репрессий. Странно, что они ничего, кроме “репрессий”, не видят. А решение пленума ЦК и ЦКК о дискуссии, более чем за месяц до съезда, — что же это, по-вашему, подготовка съезда или нет? А непрекращающаяся дискуссия в ячейках и прочих организациях партии, продолжающаяся вот уже три — четыре месяца? А обсуждение стенограмм и решений пленума за последние полгода, особенно за последние три — четыре месяца по всем вопросам внутренней и внешней политики? Как же назвать всё это иначе, как не подъёмом активности партийных масс, вовлечением их в обсуждение важнейших вопросов нашей политики, подготовкой партийных масс к съезду?

Кто же тут виноват, если парторганизации не поддерживают при этом оппозицию? Очевидно, виновата в этом оппозиция, линия которой является линией полного банкротства, политика которой является политикой блока со всеми антипартийными элементами вплоть до ренегатов Маслова и Суварина против партии и Коминтерна.