Зашумел ветер, грянул беззвучный гром. Йаарх ощутил уже знакомый ему леденящий холод, и Предел вырвался наружу. Каждого из воинов, стоящих на площади, казалось, пронзило копье серого света. Через несколько мгновений все стихло, и Хранитель спрятал меч обратно в свое тело. Потом повернулся к князю и прошипел:
– Народ я простил. Но тебе, Фархат, такого способа просить прощения я не забуду никогда…
Старик непонимающе хлопал глазами. Владыка простил народ, люди спасены, он принял извинения, но почему-то разгневался на него… Ну что ж, его старая жизнь за жизнь народа – невелика цена!
– Черт бы вас подрал! – продолжал шипеть Хранитель. – Бедные девочки…
Он с ужасом смотрел на умирающих людей. Они умирали молча, ни один не застонал, ни у одного не дрогнуло лицо. Господи, да как же это? Ему же не нужно такое извинение! Только теперь Йаарх начал понимать, что Меч прав. Что он говорит одно, а здесь понимают совсем иное. Он ведь не хотел этой власти! Зачем она ему?! А затем Хранитель вдруг осознал, что нужно сделать.
«Нет!!! – вскрикнул Меч. – Ты этого еще не знаешь, не смей!»
Хранитель не отреагировал на его слова. Встал, подошел к одной из умирающих девушек и приказал:
– Дай мне кинжал.
Она покорно отдала. Йаарх встал лицом к толпе и одним движением вспорол себе руку от локтя до запястья, затем стал на колени возле лужи крови у ног четырех женщин и четырех мужчин, и приложил свою руку к этой луже. После чего обратился ко всем:
– Многие из вас пожертвовали жизнью во имя своего народа. Отныне они все мои братья и сестры!
И произнес неизвестно откуда возникшее на языке заклятье. Вновь грянул беззвучный гром, мир на мгновение стал красным. Тела всех вспоровших себе живот окутались зеленоватым свечением, какая-то сила вздернула их в воздух. И все закончилось. Люди снова стояли на земле, не в силах понять, что с ними произошло, и смотрели друг на друга с удивлением. Боли больше не было! Не было и ран – просто здоровое тело.
«Мы вылечили их? – мрачно спросил Хранитель у Меча».
«Вроде того, – скептически ответил тот. – Только не надорвался ты – чудом…»
«Да плевать!»
«Дурак… – проворчал Меч, – Если бы надорвался, тебя и я бы не вытащил. Понял? Хоть бы думал, прежде чем делать… Ладно, впрочем. Лучше глянь, что творится!»
Хранитель оглянулся – вокруг действительно творилось нечто невообразимое. Толпа бесновалась и носила на руках сияющих, как новый шекель, новоиспеченных родственников Владыки. А старый князь являл собой живое воплощение недоумения. Ни в одной из хроник не говорилось о подобном, еще никому из хралов никогда не выпадала такая честь…
Но Йаарху после всего происшедшего весело отнюдь не было. Он повернулся к князю и приказал:
– Хватит!
Фархат взмахнул рукой, и веселье немедленно прекратилось. Кровных братьев и сестер Владыки опустили на землю.
– Эти восемь останутся со мной, к остальным я наведаюсь позже.
Князь поклонился и отдал несколько приказов. Женщины, участвовавшие в обряде, потянулись прочь с площади.
– Я хотел бы знать, как вас зовут, – сказал Хранитель, хмуро глядя на сияющие лица оставшихся перед помостом кровных братьев и сестер. – Меня, как вы знаете, зовут Йаарх, и вы имеете право звать меня по имени.
Сперва выступили девушки, они весело улыбались, забыв, видимо, о недавно перенесенной боли. Первой представилась рыжая:
– Меня зовут Икенах, старший брат!
– Меня – Хиенах, старший брат! – поклонилась шатенка.
– Мое имя – Тарнах! – гордо вздернула голову брюнетка.
– А мое – Лонхиль, – мягко улыбнулась блондинка.
Затем вперед выступили два огромных воина, не менее двух метров ростом каждый, и явно близнецы. Правый указал на левого и сказал:
– Его зовут Кват, а меня – Махр, старший брат.
– Мое имя Шохур, – выступил вперед улыбчивый беловолосый юноша.
– А меня называют Сорам, старший брат! – поклонился Хранителю мрачный воин лет тридцати пяти с косой до пояса.
Йаарх молча осмотрел их всех, потом сказал:
– Вы пошли на страшную смерть ради своего народа… И я этого не забуду!
– Мы поступили, как должно, Владыка! – выступил вперед мрачный Сорам. – Надеемся, и теперь мы сумеем выполнить свой долг – умереть первыми, если тебе будет угрожать опасность.
– А я надеюсь, что этого не понадобится, – грустно улыбнулся ему Йаарх.
Он повернулся к площади и провозгласил:
– А теперь слушайте меня внимательно, народ Серого Меча. Слушайте и передайте другим, и запишите в книгах и хрониках!
Хралы стихли.
– Никогда больше, никому и ни за что вы не приносите извинений таким образом! Даже тому, кто когда-нибудь придет вслед за мной. Запомнили?!
– Да, Владыка! – грянул тысячеголосый ответ.
– И еще! – продолжил Йаарх, обводя пылающими от гнева глазами толпу. – Тот, кто нападет на слабого, не способного защищаться – тот больше не воин, он – предатель и достоин самой лютой смерти. Нападать можно только на тех, кто способен сражаться! Не смейте грабить караваны. А если уж нет другого выхода, то я запрещаю убивать беззащитных купцов! Запомнили?!
– Да, Владыка! – вновь грянуло над поляной.
Однако чей-то голос все же осмелился возразить ему:
– Но Повелитель, если не грабить караваны, то откуда же мы возьмем все необходимое?
Йаарх опустил голову, раздраженно обругав себя за спешку. Теперь придется менять решение…
– Я придумаю… – глухо ответил он. – Пока что снимаю запрет и разрешаю грабить. Но только при самой крайней необходимости. И если во время грабежа по вашей вине погибнет хотя бы один, этим вы снова предадите меня. Вы поняли?!
– Да, Владыка! – раздался рев воинов.
– Я благодарю вас за верность, народ мой! – поклонился им Хранитель Меча. – А теперь – идите и обсудите то, что я сказал.
Йаарх стоял и смотрел на медленно растекающуюся с площади толпу. Люди о чем-то говорили, спорили. О чем?
Повернувшись к своим кровным братьям и сестрам, Йаарх приказал:
– Идите отдыхать.
Они молча поклонились и исчезли в толпе.
Меч не решался вмешиваться. Мальчишка, на удивление, все делал правильно, после случившегося хралы будут боготворить его и подчинятся его приказам. И от некоторых гнусных обычаев избавятся. Жаль, не ото всех…
Йаарх повернулся к князю и уставился на него. Старик смутился. Он был восхищен Владыкой, так говорить и поступать мог только великий воин и Повелитель. Как долго они ждали его и как хорошо, что народ остается в надежных руках. Владыка не даст им распуститься.
– А теперь, Фархат, веди меня к тем девушкам, чьей смертью ты хотел заслужить мое прощение, – услышал князь холодный голос Владыки. – Знать бы еще, какой идиот надоумил тебя…
– Но ведь это был древнейший обряд принесения извинений народа Повелителю, обряд Восстановления Вассалитета… – робко попытался возразить князь.
– А кто тебе сказал, – язвительно поинтересовался Хранитель, – что я хочу подобного обряда? Да я бы простил и так, если бы ты удосужился объяснить мне, в чем дело. Знаешь ли ты, что я почувствовал, когда увидел, как они вспарывают себе животы?
– Нет, Владыка… – на лбу старика выступила испарина.
«Неужели я ошибся?..» – мелькнула заполошная мысль. Если так, ему нет места среди живых.
– И не вздумай кончать с собой, старик, – холодно бросил Владыка. – Я приказываю тебе руководить народом в мое отсутствие. А судьей тебе будет твоя собственная совесть. Теперь веди.
Старый воин, пошатываясь и хватая ртом воздух, повел Йаарха и его спутников через площадь в лес. Он шел, почти ничего не видя перед собой. Поделом ему! Надо было помнить, ведь в хрониках записано, что Повелитель Тени ненавидит рабство, а значит, не потребует ничего подобного. А он… Он от страха совершил непростимый грех перед своим народом, перед самим собой, и даже с честью умереть теперь не может. Владыка запретил…
Они прошли через весь поселок, затем с полчаса пробирались по узким лесным тропкам и вышли на дальнюю поляну. На ней разместилось лагерем несколько сотен молодых женщин. Большинство из них отдыхало, некоторые сидели у костров и что-то готовили. И какие же они все были разные… У Йаарха дух захватило от этой пестроты. Блондинки, брюнетки, беловолосые, шатенки, рыжие. Да и оттенки кожи варьировались от почти белого до абсолютно черного. Он вздохнул, подумав о том, что они перенесли из-за гнусного древнего обычая, и угрюмо спросил у князя:
