Апрель 2015 г.

Москва, Россия

Случается, весна в апреле похожа на лето. Откуда ни возьмись пыль, жарища, сквозь прорехи в клейкой листве – солнце, уже по-летнему настоящее, термоядерное.

Народ в конторе еще одет по-зимнему, все потеют и пыхтят, но кондиционер никто не включит – наслаждаются навалившимся теплом, мазохисты.

Это время года Чистилин, менеджер по внешним программам концерна «Elic Entertainment», производящего игры для PC и видеоприставок, ненавидел особенно люто.

В апреле в человеке как трава прорастает человеческое. На фиг никому не нужное, кстати сказать.

Чистилину шел тридцать второй год. Выражение его бледных серых глаз писатели девятнадцатого века непременно назвали бы разочарованным. Два века спустя оно звалось серьезным.

Только что Чистилина вызвали в кабинет директора. И теперь он вроде как спешил.

Проходя мимо стеклянной выгородки главного бухгалтера Таисы, Чистилин послал Таисе воздушный поцелуй. Бухгалтер сделала вид, что смутилась.

В конторе Чистилин слыл донжуаном. Создание этого образа заняло несколько лет – цветы на Восьмое марта всем женщинам, включая горбунью-уборщицу, костюмы и рубашки из пустынно-прохладных магазинов, где у кассы никогда не толпятся, таинственное, мягкое выражение глаз, взволнованная речь – теперь оставалось только работать на его поддержание.

Зачем работать – другой вопрос. Его Чистилин предпочитал себе не задавать.

Он улыбался, но улыбка выходила озабоченной, почти озлобленной. Это заметил даже близорукий пиарщик Славик. Только что дверь директорского кабинета закрылась за его хилой спиной, и теперь с чувством исполненного долга Славик направлялся к кофейному аппарату, на ходу закатывая рукав полосатой рубашки – вот сейчас суставчатая лапа аппарата протрет спиртом белый локтевой сгиб, вопьется в вену Славика тончайшее стальное жало, а дальше – нервическая бодрость, на два часа тридцать две минуты. По действию то же самое, что чашка двойного растворимого, разве что без свинцового вкуса во рту. По стоимости же одна инъекция, как бокал «Bourgogne Passetoutgran», а сама корейская машина – ценой в двадцать банальных кофейных автоматов.

«Но офис без такой не стоит, как село без праведника!» – любил повторять директор.

– Ты чего, Чистилин, не спал сегодня?

– Да нет вроде.

– Выглядишь так себе. Как говорят в Пиндостане, shity, – со смешком сообщил Славик и добавил, уже полушепотом: – Капитан сегодня это… в креативном настроении.

Чистилин благодарно кивнул Славику, ощущая, как напряглось все – от глотки до ануса.

Директор, предпочитавший, чтобы его звали Капитаном, был редким гостем в «Elic Entertainment». Точнее, в его московской штаб-квартире.

Обычно он рыскал по выставкам, гейм конвеншнз и курортам. А когда надоедало, разъезжал с инспекциями по провинции, где находились студии, взятые на финансовое довольствие.

Персонал трепетал перед Капитаном. Сам же Капитан ни перед кем не трепетал, кроме загадочного и географически удаленного Совета Учредителей. Его Чистилин представлял себе чем-то вроде масонской ложи в стиле паропанк.

За семь лет работы в конторе Чистилин успел усвоить: раз Капитан появился в столице, значит, его переполняют дурные творческие думы.

– Ну что, Андрюша, располагайся… Чай вот, суматранский, с экстрактом тестикул летучей мыши, попробуй обязательно. – В начале разговора Капитан всегда брал приветливый запанибратский тон. Наверное, чтобы означить левый край эмоционального диапазона беседы. На правом располагались истерические вопли с метанием в стену бронзового письменного прибора.

– Спасибо, Александр Витальевич.

– Опять? Мы же договорились – просто Саша.

– Забыл. Извини.

– Так что, делают нас япошки? – спросил Капитан, складывая руки замком на затылке.

Речь шла об успехе японской многопользовательской RTLS «Fields of True Feelings». За неделю со дня открытия – триста миллионов подписчиков по всему миру.

RTLS значит Real Time Love Strategy. Это когда «обнимитесь миллионы», в смысле, платишь деньги и обнимаешься, предаешься чувствам – бодрящим, возвышающим душу и электронно безопасным. Знакомишься, любишь, расстаешься, все дела.

«Но триста „лимонов“ за неделю – это круто. Особенно учитывая цену абонемента – четыре тысячи пятьсот рэ в месяц. Простые арифметические расчеты показывают, что при стоимости разработки…»

– Делают. А вот еще – вы слышали, то есть я хотел сказать, ты слышал, итальянские хлопцы в июне запускают штуку такую… «Love over Gold». На движке «Juliette». Есть инсайдерский слив, что предварительных заказов вдвое больше.

– Что еще знаешь?

– Русских среди подписчиков меньше процента.

– А в «Полях» этих ниппонческих сколько наших?

– Около того же. Не нравятся русскому человеку чувства. И слава богу, – отвечал Чистилин. – Мы воевать любим.

– Ты не прав. Русскому человеку нравятся чувства.

– ?

– Не смотри на меня как на тяжелого больного. Нравятся-нравятся.

– Данными продаж это не подтверждается… – Чистилин вежливо стоял на своем. Он знал: Капитан не любит откровенных подхалимов, ему нужны «люди со своим мнением». – Продажи по лавсимам мертвые, затраты на локализацию еле отбиваем. Не только у нас, кстати. Ребята из «1С» недавно плакались – у них тоже еле-еле. Какие на фиг тут чувства? Нам их и в жизни хватает, – уверенно сказал Чистилин, стараясь не думать о том, что, если не считать редких проституток, в последний раз он целовал женщину на первом курсе института.

– Просто русскому человеку нужны русские чувства, – сказал капитан таинственно.

– Вероятно… Вам виднее. И… что?

– Будем делать русское.

– RTLS?

– Да ты что! Не потянем пока. Начнем с адвентюры.

– Придется купить тайтл… – Чистилин сразу подумал про сериалы. «Спросить у мамы: пусть расскажет, что сейчас крутят». – Но тайтл – это сразу вложение.

– Обойдемся.

– Без тайтла как-то… страшновато. Большой риск.

– Тайтл будет.

– Бесплатных тайтлов не бывает, Александр Витальевич. Саша.

– Бесплатные тайтлы называются классикой, Андрюша. Чему тебя только в твоем институте учили?

– Моделированию космических аппаратов.

– Ах, черт, со Славкой перепутал, это ж он в пиарно-попильном учился… Лучший топ-лист бесплатных тайтлов находится в оглавлении школьной хрестоматии по русской литературе.

– «Война и мир»? – попробовал угадать Чистилин.

– Опять ты со своей войной? Милитарист…

– «Преступление и наказание»?

– В жопу, – нахмурился Капитан. – Трудящимся не нужны такие чувства. В нашей таргет груп процент садомазохистов, включая латентных, не превышает четырех с половиной. А процент находившихся под следствием в семь раз выше среднеевропейского. Так что ни к чему эти ассоциации – наказание, обрезание…

– Тогда не знаю… Ну, «Прощай, немытая Россия!».

– Политики нам только не хватало! Господи, помилуй. – Чистилин основательно перекрестился. Чистилин знал – Капитан происходит из староверов, даже посты вроде бы соблюдает, не прочь блеснуть старинным словцом. Такие детали освежают биографию всякого рвача на радость составителям некрологов. – Но тепло уже. Тепло. Лермонтов… А где Лермонтов, там и… кто? Напряги извилину, товарищ менеджер!

– «Я помню чудное мгновенье»… – вспомнил Чистилин.

Однажды маленькому Андрюше задали выучить «Мгновенье» наизусть, но мать работала в универсаме во вторую смену, а он отчаянно заигрался в «Doom» да так и заснул носом в «пробел», а когда проснулся, на заплывшей щеке розовели оттиски клавиш и мимолетные виденья были не те, и не про то, и нерифмованные…

– Тепло. Нет, горячо!

– Пушкин… – робко проблеял Чистилин.

– Точно!