– Больно? – спросил Ясик у Мастера, а потом тем же тоном, без паузы, у остальных богов: – Жалко?

Боги промолчали. Мастер вскрикнул еще раз и затих, всхлипывая и поглаживая вновь искалеченную ногу.

Ясик встал с кресла, которое тут же превратилось в камень, потянулся и посмотрел на солнце, идущее к горизонту.

– Мастер! – окликнул Ясик не оборачиваясь. И еще раз, чуть громче: – Мастер!

– Да! – выдавил из себя Мастер, все еще лежа на песке.

– Хреново работаешь, брат. Смотри, какая красота – настоящее солнце. Смотри, как играют, скользят краски перед закатом. Как море окрашивается в безумной красоты оттенки! А что твое солнце, елозящее от Истинного горизонта к Истинному горизонту? Просто раскаленная лепешка какого-то металла.

Мастер еле слышно застонал.

– Ты работай, братела, работай. Здоровье нужно заработать.

Ясик постоял, не столько рассматривая закат, сколько давая возможность богам разойтись. Потом медленно спустился к морю. Присел на корточки.

Волна осторожно потерлась о ногу Ясика. Потом робко приподнялась и, мгновенно обретая черты женского лица, поцеловала его в губы.

«Да, – подумал Ясик, – никто меня не любит, только вот волна. И то потому, что я потратил на это толику Силы. Я могу позволить себе такую вот вольность с волной. И остальные боги тоже могут, но не сделают этого – экономят. Берегут свою бесценную Силу. Хотя они тоже могли бы построить купол из морских волн, они могли бы сломать ногу Хромому и не давать ране зажить. Смогли бы, но для этого им снова понадобилась бы Сила и готовность ее потратить. Сегодня. Зная наверняка, что завтра не иссякнет поток, идущий от храмов, святилищ, алтарей… Но они этого не знают, они боятся, что завтра вдруг что-то произойдет, как в свое время произошло с Алым».

А вот заставить бронзовое солнце выплясывать так, как сделал это вчера он, – им слабо. Им пришлось бы объединиться и истратить все, что удалось нажить за долгие дни скопидомства.

Интересно, кстати, а хватило бы их объединенной Силы для того, чтобы победить его, Ясноглазого? Интересно…

Ясик сел на песок, прямо возле прибоя, и волны стали разбегаться в стороны, чтобы не замочить его одежды.

Они никогда не решатся испытать свою Общую Силу. Никогда. Они не знают, что выйдет из этого испытания, ведь Ясик силен. Он действительно силен. Но и он никогда не решится вызвать их всех на поединок одновременно. Он… Ясик огляделся, словно кто-то мог подслушать его мысли. Он боится. И с тех пор, как один из них научился принимать Кровавые жертвы, не выдавая при этом своего безумия, Ясик потерял покой.

Он помнил, какой была битва с Безумным… Та, единственная, которая выпала им всем. Он и сейчас еще ощущал на своем теле мощь ударов, которые обрушивал Безумный на них всех.

Тогда ему на мгновение показалось, что Безумный победит, что следующий удар просто смешает их всех, бессмертных и прекрасных, с прахом и уделом их станет Бездна, которую они готовили для Него.

Ясик очень хорошо помнил и свой ужас, и ощущение своего бессилия, изрядно приправленного безысходностью, и нахлынувшее отчаяние… Может быть, именно это самое отчаяние и помогло ему тогда. Помогло тогда им всем.

Что-то полыхнуло, и наступила тишина. Они стояли посреди пустыни, раскаленной той самой вспышкой, и среди них не было ни Безумного, ни Алого. Потом начался дележ освободившихся территорий и титулов, осиротевшие аватары метнулись к богам, выискивая себе сильного и надежного покровителя… Веселое было время, настолько веселое, что боги даже перестали вспоминать и Алого, и Безумного.

Тогда им казалось, что самое страшное удалось преодолеть. Еще бы – они смогли укротить Безумного! Они выстояли.

Ясик оглянулся. Никого не видно. Все бессмертные расползлись по норам и зализывают раны на своем достоинстве. На своих гордости и самолюбии.

Мастера даже немного жалко… Немного. Совсем чуть. Самую малость. Кроху. Совсем не жалко. Нельзя быть таким рохлей и идиотом. Погорев один раз, он решил, что униженным раболепием – бог! – он сможет заслужить прощение. И сейчас он небось уже обдумывает, как можно придать своей подделке вид настоящего солнца.

А вот Дева, Воин и Громовержец… Это получилось славно. Эти трое – наиболее реальная угроза его Силе. Может, ой может наступить такой страшный момент, когда по какому-нибудь роковому стечению пик их Общей Силы может совпасть с его минимумом. Остается только радоваться, что святилища всех трех были там, на Семивратской горе. Теперь они поостерегутся даже разговаривать друг с другом. Даже встречаться перестанут, чтобы остальные их не заподозрили… Классно он придумал это – насчет триединого Разрушителя. Теперь любое объединение, любая беседа между богами будет выглядеть очень подозрительно в глазах остальных. Вот так-то, детки. Вам еще тянуться и тянуться до уровня Ясноглазого. Он умнее их всех, вместе взятых. Хотя…

Сердце вдруг задержало удар.

А если и вправду Разрушитель, или Безумный, выдающий себя за Разрушителя, действительно образ собирательный? И пока мы внимательно следим друг за другом в момент Кровавых жертв на алтаре Проклятого города, они… Как им это удается – не выдать себя в этот момент? Это ведь невозможно. Невозможно этого скрыть. Ни новой дозой амброзии, ни выбросом или накоплением Силы…

Он должен найти ответ. Именно он. Именно Верховный бог. Потому что… Ясик снова посмотрел на берег. Об этом лучше даже не думать. Все произойдет, как он спланировал. Трое сегодняшних погорельцев будут совершать чудо, причем Воин будет помнить, что все видели его позор, а Громовержец оценит то, что Ясик лично ему не угрожал. Все остальные же будут благодарны за то, что он их не впутал в историю с тайной пещерой.

И все без исключения будут признательны ему за то, что он спас целый город, источник больших объемов Силы, и что указал всем на существующую угрозу. Сегодня-завтра у ипостасей начнется трудный период. Парочка может вообще потерять свое место. А это значит, что можно подсуетиться и подставить в качестве преемника своего человечка, мечтающего стать богом. Тот немного поработает на своего нанимателя, а потом вдруг в один прекрасный день перейдет на работу к нему, к Ясику.

И еще чуть-чуть, еще на самую малость увеличится Сила Ясноглазого и уменьшится Сила остальных. И значительно проще будет соблюдать принцип, который он себе когда-то установил. Простой и надежный принцип: его Сила должна быть всегда больше суммы Сил троих следующих за ним богов. Это принцип верховенства. Эта основа Власти.

А все остальное – бред и слезливые рассуждения.

Ясик почувствовал, как зашевелились вдруг под ним камешки, словно тысячи мелких суетливых жучков. Верховный встал. Отступил на несколько шагов, чтобы не мешать гальке выстраиваться по-новому. Он не приказывал ничего, и это значило, что кто-то осмелился…

Камешки торопились, словно стараясь успеть до того момента, пока у него не лопнуло терпение. Черные и белые камешки бежали к своим, только им известным местам, а остальные, словно накипь, сползали к морю, открывая взору Ясноглазого надпись из трех слов.

Никакой фантазии. Эту фразу он сегодня уже слышал несколько раз. И ему наплевать на эти жалкие попытки уколоть его. Наплевать. Ему все равно, что именно думают и люди, и бессмертные. Ему наплевать, какие надписи они выкладывают из разноцветных камешков.

Ясик отвернулся от берега и пошел в глубину Рощи, к своему дому. Шел он легкой походкой, непринужденно помахивая сорванным цветком. Ему было наплевать на эту идиотскую надпись. Наплевать… Наплевать?

Пляж словно взорвался, взметнув к небу все камешки. Вихрь с моря, зачерпнув по дороге воды, схватил гальку, взболтал, потом сжал в громадный ком и зашвырнул его далеко от берега. Жаль, что нельзя так же легко вычислить и зашвырнуть этого писаку.

Всплеск моря возле самого горизонта. Возле Ложного горизонта. Жаль, люди, накрытые куполами Небосводов и ограниченные Истинными горизонтами, не смогут увидеть этого падения. Они бы придумали еще пару-тройку мифов по этому поводу. Хотя…