– Замечательно, вот вы нам и поможете, – решительно двинулась Кира в комнату и деловито устроилась в кресле. – Значит, сообщаю вам пренеприятную весть – у Дарьи Ивановны случилось большое несчастье, и она… она от горя потеряла память. Понятное дело, женщину надо спасать, но сама она не справится. Я – ее лечащий врач, и взвалила на себя эту нелегкую ношу. А вы мне должны помочь! Сейчас вы постараетесь вспомнить, какие подруги у этой женщины имелись, с кем она общалась, короче – все, что знаете!
Наталья вытаращила глаза и попыталась открыть рот. Получилось это неудачно.
– Вы хотите потерять клиентку? Я же вам объясняю – в таком состоянии она пока не может у вас обслуживаться!
Несчастная хозяйка ретиво замахала рукой у больной щеки, скорчила тоскливую физиономию, но потом, видимо, что-то сообразила, потому понеслась в соседнюю комнату и притащила бумагу с карандашом. Быстро нацарапав что-то на листке, она протянула его Кире.
«Я не могу говорить. Совсем! Но очень хочу помочь».
– Я вас понимаю. Давайте так – вы сейчас напишите фамилии и имена всех знакомых, кого когда-либо упоминала Рускова, а уже с ними мы попытаемся помочь восстановить несчастной память.
Наталья закивала головой и тут же хрипло вякнула, вероятно, от боли – зуб не давал о себе забывать.
Следующие полчаса женщина старательно выводила буквы на бумаге, задирала глаза к люстре, внимательно разглядывала воробья на балконе и снова принималась лихорадочно писать. Кира прочитала первые строчки: «Когда я, будучи уже матерым специалистом, занялась неухоженным волосяным покровом…»
– Вы что – издеваетесь? Вы решили под шумок поэму написать?! – взвилась Кира. – Я вам еще раз повторяю – пишите только фамилии друзей Русковой, иначе мы эдак будем до вечера мемуары сочинять! И поскромнее, мне же надо Дарье память вернуть, не забывайтесь. А у вас… вон что, даже страдания из-за мужа описаны! Ну вы совсем!
Наталья увела глаза в сторону, два раза быстренько вздохнула и теперь уже за пять минут справилась с заданием. Теперь на листке кудрявыми закорючками были старательно выведены всего несколько строк.
– Так, – читала Кира. – Русков Антон Петрович, это ясно, Дима Русков, тоже понятно, ага! А вот Гусева Карина – лучшая подруга, Дарья Ивановна сама вам об этом говорила?
Наталья уверенно мотнула головой.
– А где она проживает?
Собеседница пожала плечами.
– Ну, может, вы знаете, где работает?
Наталья на минутку задумалась и выхватила листок.
«В модельном агентстве «Ярослава».
Кира потирала руки. Уже что-то есть! А вот и вовсе волшебная запись – Лешаков Борис – любовник!
– Ого! А что это, вам Дарья и такие подробности доверяла?
Женщина скривила гримасу. Вероятно, хотела выразить легкое высокомерие. Потом нацарапала на листке:
«Ему в паспортном столе моя подруга паспорт меняла, а Дарья просила, чтобы побыстрее сделали».
Это была неслыханная удача! Паспортные данные!
– А с чего вы решили, что это ее любовник?
Мастер только хитро стрельнула глазами и что-то невнятно промычала. В переводе на обычный язык это, очевидно, означало: «За кого вы меня принимаете?!»
– Где он проживает? Только, умоляю, не говорите, что не знаете – не поверю!
«Недалеко отсюда. В новом доме, где магазин, Львовская, десять, квартира семидесятая», – написала мастер.
– Ну что же, теперь вы за клиентку можете не волноваться, восстановим ей память, как нечего делать! Спасибо, Рускова будет вам очень благодарна, – откланялась Кира и поспешила к Лешакову.
На дворе уже вовсю царствовал синий вечер, но не уезжать же, когда загадочный любовник вот сам в руки просится!
Однако Кира ошибалась: любовник никуда не просился, потому что дома его попросту не оказалось. Но и без того день прошел не зря, и Кира направилась к своему дому.
Дома ее ожидал сюрприз – нервно тыкал в кнопки пульта бывший супруг.
– Где ты шляешься? – накинулся он на Киру. – Договорились же! Я, можно сказать, ночь не спал, все думал, куда поприличнее отправить наше дитя, а ты даже не удосуживаешься быть дома! Вот, бери, путевка в Таиланд! Надеюсь, Ольга не забудет об отцовской заботе.
– Что ты! Когда будешь старенький, она купит тебе памперсы! – радостно выкрикнула Кира и схватила путевку.
В двери настойчиво позвонили.
– У тебя гости? – удивился до глубины души Леонид и потрусил открывать.
На пороге сиял улыбкой Кауров. При виде неизвестного мужчины его улыбка плавно превратилась в тоскливую гримасу.
– А… мне бы Киру… Сергеевну. – проворчал он.
– Кира, к тебе! – недовольно выкрикнул Леонид и демонстративно остался торчать рядом.
Кира вспомнила, как вчера в подъезде Кауров плел перед Машенькой кружева, да еще и убеждал, что Кира прямо-таки иссыхает от любви, и лицо ее мстительно искривилось.
– Ленечка, а кушать? – защебетала она, заглядывая в глаза супругу, словно верный сенбернар. – Ой! А кто это? Игорь Андреевич? А что Машенька? Ее нет дома? Ах, какая жалость! А мы… вот тут… у нас… хи-хи, мы за границу собираемся, так что вы, простите, не вовремя, правда же, Ленечка?
Ленечка насторожился. Даже в самую лучшую пору их совместной жизни Кира не лебезила так старательно.
– Ленечка, пойдем, я тебя угощу… А вы, Игорь Андреевич, стучите громче. Ваша пассия так храпит, что ее и выстрелом не разбудишь! Разве только в упор…
Кауров вылетел из квартиры красный и злобный, точно жгучий перец. Сейчас он готов был разорвать любого на своем пути. И тут ему встретилась фея – Машенька волокла из магазина огроменные пакеты, те щерились во все стороны острыми углами, оттягивали руки, а по распаренному лицу красавицы стекали струйки пота.
– Игорек! Какая радость! На, держи, сейчас мы с тобой…
В это время Кире приспичило проводить бывшего супруга, и она широко распахнула дверь. Картина перед ее глазами предстала самая трепетная: нагруженный, точно верблюд, Кауров еле передвигал ноги, сзади его подталкивала тычками Машенька. Но идти вперед он уже не мог – на него с фальшивым состраданием вытаращилась Кира.
– Ступай, любимый, – проворковала она, провожая Леонида.
Тот, испуганно оглядываясь, проворно сбежал вниз, а живописная пара затормозила возле раскрытой двери.
– Кира, ты это… если хочешь, к нам приходи, – гостеприимно пригласила Маша. – Мы сейчас стол накроем.
Кауров уже изнывал под тяжестью мешков и от стыда, а подруги, как нарочно, все никак не могли расстаться.
– Я, пожалуй, сейчас не могу. У меня дела, сама понимаешь… – как-то расплывчато отказалась Кира.
– Слышь, а твой-то зачем приходил? – загорелись глаза у Маши. Она сбагрила поклажу и теперь могла совершенно свободно болтать. – Никак обратно просится?
Кира выделывалась вовсю – она откинула волосы со лба, улыбнулась загадочно, потом томно произнесла:
– Н-ну, я же не могу тебе все рассказать прямо сейчас, здесь посторонние… как-нибудь потом…
– Мария! – не выдержав, взвыл Кауров. – Что у тебя там в пакетах?! Вот в этой сумке у тебя что?! Руки отрываются!
Маша суетливо кинулась разглядывать, что там такое у нее в сумке.
– Ах, Игорек, так там два кирпича! Это у меня в духовке жару не хватает, она старенькая уже, так я со стройки два кирпича стащила, – сообщила она с полным простодушием.
Кира еще раз ласково улыбнулась Каурову и скрылась за дверью.
Она просто летала по комнате, сшибая в своем полете журнальный столик, сдвигая кресло и выворачивая наизнанку ковер. Путевка у нее в руках, Оля уедет, а она сможет спокойно разыскивать мальчика! Нет, она его обязательно найдет, живого или… Нет! Она его найдет живого! Не может такой смышленый парень, как Димка Русков, вот так взять и сгинуть! Ее порхания по квартире прервал звонок в дверь. Наверняка это Кауров! Ну что ж, сейчас она и ему рада.
– Привет, – стояла в дверях Ирочка собственной персоной. – Ты обещала принадлежать мне, так я по твою душу.
Кира не на шутку струхнула. Кто знает, может, подруга успела вляпаться в какую-нибудь секту и теперь будет скакать вокруг нее, размахивая шкуркой дохлой кошки?