– Ты считаешь, что мы несколько месяцев будем в заключении? – Она снисходительно, по-королевски усмехнулась, превозмогая боль в опухшем лице.

– Тана, милая, я знаю, что тебе трудно это слышать, но пойми: вас осудили пожизненно! – с горечью воскликнул он.

– Ты тоже пойми: мы свободные люди, нас нельзя осудить и лишить свободы. Она у нас внутри! Там никакой трибунал не достанет!

Ян удивленно посмотрел на нее, словно впервые увидел. Она ведь была права. Он все пытался понять, в чем ее сила, и вот сейчас она сказала об этом. Никакие унижения и запреты не смогут сломить ее духа. Барону не повезло с такими рабами.

– Ты разговаривал с отцом? – спросила она.

Ян кивнул.

– Это было трудно. Но я сделал это ради тебя. Сначала он не хотел разговаривать, пока мы не выполним некоторые из их требований. Знаешь, было такое впечатление, что это не он в рабстве, а я. Словно я пришел к нему на прием, а не на свидание к заключенному. У вас действительно благородная кровь.

– Рассказывай скорее! – нетерпеливо подогнала его Тана. – Что он делает там? Какую работу выполняет?

– Его направили на добычу гелия-3 для ракетного топлива, но там подобрался очень серьезный контингент рабов. В основном политические осужденные, как твой отец. Чтобы обезопасить себя, королевство определило их туда, где срок жизни очень мал. Кроме политических там есть, конечно, какое-то число уголовников и убийц, но даже среди них твой отец и еще несколько человек находятся в заслуженном авторитете. Наш Рой, приехав туда, решил, что необходимо разлучить эту сплоченную команду. Некоторых, в том числе и господина Эчи, перевели вчера в порт. Там осуществляется погрузка на транспортники добытого гелия, который потом доставляется на испытательную космическую базу.

– Что за космическая база? – Тана встрепенулась.

– Предприятия барона используют эту базу в открытом космосе для испытания построенных кораблей. Там барону даже официально разрешено держать несколько истребителей. Самое главное, что число кораблей на базе трудно контролировать – они постоянно уходят в испытательные полеты по самым разным маршрутам. Причем маршруты часто уникальные и составляются непосредственно перед вылетом.

– Странно… – нахмурилась Тана.

– Ничего странного. Барон занимается контрабандой в таких масштабах, что просто диву даешься. И в этом ни для кого нет большого секрета. Он переправляет часть добытого гелия на черный рынок. Хороший доход. А за руку поймать трудно.

– А отец?

Ян вздохнул и неожиданно рассмеялся:

– Наш Рой, похоже, оплошал, когда перевел его туда. Это все равно, что в качестве наказания бросить рыбу в воду! Правда, он считал, что близость господина Эчи к космическим кораблям вызовет у него тоску и апатию, но я видел глаза твоего отца. Не удивлюсь, если он однажды станет у штурвала! Хотя на самом деле его работа именно в порту на погрузке транспортника. Вряд ли его допустят на саму космическую базу. Хотя скажу честно: вместо уныния рев стартовых двигателей подогревает в нем надежду.

Тана сощурилась, стараясь не показывать, какую радость вызвало это известие. Силы быстро возвращались к ней, все больше вызывая желание жить.

– Я сказал господину Эчи, что видел тебя и брата, – продолжил Ян. – У нас было мало времени на разговор, но отец просил передать, чтобы вы ждали его и верили в него. Черт возьми, Тана! Я говорю вещи, за которые могу пойти под трибунал! Ты хоть понимаешь, чем я рискую? Кроме того, он попросил меня достать ему какое-то лекарство.

– Лекарство? От чего?

– Я не знаю. Не интересовался. Может быть, он был ранен во время бунта и хотел поскорее восстановить силы. Не было возможности выяснить, были темы поважнее. Он много спрашивал про вас с Шивой.

Тана осторожно погладила его по руке.

– Я тебе очень благодарна за помощь. Теперь я знаю, что не одна.

Ян с замиранием сердца следил за ее пальцами, но Тана тут же убрала их и поправила волосы.

– Так хочется причесаться и умыться, а еще поваляться в пенной ванне и выпить чашку ароматного цветочного чая, – мечтательно произнесла она.

– Боюсь, что могу предложить лишь остывший, но крепкий и бодрящий чай. С ванной, увы, ничего не получится.

– Ты видел моего брата?

– Он сейчас немного присмирел, работает в цеху на другом этаже. Он сильный, ему проще. Вот только под глазом у него по-прежнему синяк. Наверное, он там борется за власть.

Тана вспомнила Дору и кивнула:

– Это хорошо. Он сможет. Если уж я…

Ян не стал говорить, что признанные авторитеты не так легко уступают свое место.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он вместо этого:

– Теперь намного лучше. Но я действительно хотела умереть. Ты мне помешал. – Тана взяла из его рук кружку и сделала несколько маленьких глотков.

– Я не могу этого допустить, – честно признался Ян. – Со мной происходит что-то непонятное, и я… – Он замолчал и с надеждой посмотрел на Тану.

Она опустила глаза, отметив, что Рада права: Ян действительно влюбился в нее.

– Ян, тебя Рой вызывает на связь! – сказал доктор, просовывая голову в приоткрытую дверь.

– Сейчас подойду. Охранник повернулся к Тане и сказал: – Рой еще на базе, разгребает последствия заварушки, организованной твоим отцом. Пока старший здесь я. Поэтому я решил поступить с тобой так. Доктор сделает заключение, что тебе надо временно побыть в лазарете. Обычно рабов не лечат, им дают умереть на работе или во время сна. Исключения бывают, но редкие. Это касается таких авторитетов, какой была Дора. Но ты не оставила ей шанса на лазарет. В твоем случае я думаю, что смогу это объяснить так, что ты еще полная сил раба и тебя рано списывать в утиль.

Тана с возмущением слушала его, потом не выдержала и запустила в него подушкой. Он легко подхватил ее и, бросив на кровать, продолжил:

– Ты здесь раба, пойми это. Но для меня ты… госпожа. И я буду служить тебе. Я так решил!

Он шагнул за порог и плотно закрыл за собой дверь, оставив ее с пылающим от смущения лицом. Она вздохнула и улыбнулась. До чего приятно все-таки осознавать власть над мужчиной! Особенно над этим. Причиненные им унижения только подстегивали азарт.

Ян выходил из лазарета, прокручивая в памяти встречу с Таной. Эта девушка настолько глубоко засела в его мыслях, что ни о чем другом он уже просто не мог думать. Все труднее становилось скрывать свои чувства перед посторонними. Хотелось взять Тану на руки и вынести из этого страшного места. Еще восхищало ее достоинство. Совсем недавно она кричала и выворачивалась из его рук во время досмотра, краснея от стыда и боли, а теперь, побитая, в кровоподтеках и ссадинах, сидела с гордой осанкой на кровати и слушала его, словно своего слугу, по-королевски склонив голову.

Раз в день Ян ненадолго заглядывал к Тане и приносил что-нибудь вкусное. Он знал, что девушка изголодалась, поэтому старался поддерживать в ней силы. Она сдержанно, с достоинством принимала его знаки внимания, но он успел несколько раз заметить в ее глазах вспыхивающие при его появлении искры радости. Это вселяло в него надежду. Хотя он и сам не мог объяснить себе, на что он надеялся и чего ждал.

Она очень ему нравилась. Ее манеры, фигура, внешность – все было совершенно и законченно. К тому же она была невероятно сексуальной, несмотря на то, что исхудала и выглядела уставшей. Иногда он задавал себе вопрос: что ему от нее нужно? Секс? В его положении ничего не стоило получить желаемое. Для этого ее согласие совсем не требовалось, а если воспользоваться чипом, то она сама будет умолять взять ее, лишь бы остановить страшную боль. Есть еще вариант подсадить девочку на розовую пыль. Начать с маленькой дозы, и через несколько дней она, как верная собака, будет чуять его за версту и умолять о сексе в обмен на пыль.

Ответа на свой вопрос он так и не нашел. Тана была нужна ему, и все. Это трудно было объяснить, но он уже и не пытался этого сделать. Из заместителя старшего охранника на фабрике он превратился в посыльного, бегающего от Таны к ее брату с целью передать привет и заслужить ее снисходительную улыбку. Он перестал замечать других женщин, он почти не занимался своей работой, которой вдруг стал стесняться. И, возможно, если бы не присутствие здесь Таны, он уже подал бы рапорт на увольнение.