– Новости включи, – посоветовал Долговязый, садясь на кушетку. – Интересно, как события развиваются.
На новостийном канале про охотников и их затруднения ничего сказано не было, зато мы прочли интересную заметку о разработке операции «Удар». Смысл ее заключался в уничтожении ракеты имеющимися средствами прямо на орбите или вскоре после включения тормозных двигателей. В качестве первого варианта предлагалось столкновение ракеты с сателлитом. Несмотря на кажущуюся привлекательность этой затеи, большинство экспертов склонялись к выводу о ее чрезвычайной опасности. Многие считали, что система безопасности ракеты постоянно сканирует пространство, и в случае атаки под опасным углом на опасной скорости может уничтожить сателлит лазерным выстрелом. Это в лучшем случае. А в худшем – ответить включением тормозных двигателей и разделением боеголовок. Поэтому данный вариант решили пока не претворять в жизнь, в особенности после того, как в точности зафиксировали радарный луч, испускаемый ракетой.
Другим вариантом, гораздо более сложным, была попытка уничтожить ракету уже после того, как она включит тормозные двигатели. Для этого предполагалось использовать несколько пустых баллистических лайнеров, управляемых дистанционно и с помощью автопилотов. Как только ракета включит режим торможения, инженеры-баллистики должны будут быстро и точно просчитать ее траекторию, и по их команде с земли стартуют несколько транспортных лайнеров, груженных песком. Их траектории должны быть такими, чтобы столкнуться с ракетой в плотных слоях атмосферы, еще до разделения боеголовок. В принципе, имеющейся мощности квантовых вычислителей достаточно для такого маневра даже одним баллистиком. Если же применить их несколько, то вероятность поражения ракеты возрастет многократно. Недостатком варианта была проблема радиоактивного заражения – из разрушенных боеголовок на поверхность планеты и в океан рухнут несколько килограммов оружейного плутония, что может вызвать серьезные экологические проблемы.
Большинство экспертов считало, что когда будет полностью подготовлен второй вариант, когда баллистики замрут на старте, можно будет применить и первый – ударить в ракету сателлитом. Если она его уничтожит или начнет торможение, тут же стартуют транспортники и разнесут ее вдребезги при входе в атмосферу Земли. Если же система безопасности не сработает, ракета столкнется со спутником и превратится в плазму на орбите, что было бы наилучшим исходом.
Президент Европейского альянса уже дал согласие на проведение операции «Удар» по комбинированному варианту.
– Хорошо придумали, – оценил Долговязый. – С точки зрения гражданских, конечно.
– Что ты имеешь ввиду? – насторожился я.
– А то, что это боевая ракета. Все уже позабыли, барракуда их дери, что такое реальная боевая техника! Вот и городят чушь. Ну сам подумай! Эта ракета была рассчитана на применение в условиях жесточайшей системы противоракетной обороны столетней давности. А они хотят долбануть ее старым орбитальным ведром или тяжелым на подъем баллистическим лайнером. Рыбам на смех! Ее и противоракетными снарядами, шустрыми, как молния, не каждый раз можно сбить, а они собираются транспортники запускать с расчетными перегрузками. Скажу я тебе, Копуха, что не получится из этого ничего. Это все равно, что против бывалого охотника с гарпунным карабином выставить роту спасателей с электрошоковыми дубинками.
Исход такой схватки был для меня очевиден. Я вспомнил, как в северной Африке нам впятером с Чистюлей, Молчуньей, Жабом и Рипли пришлось вступить в бой с тремя десятками арабов, вооруженных ракетными ружьями, да еще при поддержке легкого гравилета с кумулятивной ракетной подвеской. И ничего, дали мы им прочихаться. Амфибию нашу, правда, в решето превратили, но ранили одного Чистюлю, да и то легко – ноги осколками посекло и оцарапало руку. Именно за этот бой мне дали Кровавую Каплю, а Чистюлю наградили орденом Алмазного Гарпуна. При этом нас с Чистюлей никак нельзя было назвать тогда бывалыми охотниками. В общем я понял аналогию Долговязого – против боевого оружия надо применять боевое оружие.
– И что теперь будет? – осторожно спросил я его мнение.
– Если успеют эвакуировать крупные города до того, как ракета пойдет на боевой заход, то отделаемся сильным испугом и радиоактивным озером на месте Европы. Если нет, то и думать не хочется. А кто знает, сколько на этой платформе еще осталось снаряженных ракетных шахт?
Последней фразой ему удалось как следует меня напугать. Понятно, что после объявления всеобщей тревоги я и без того находился в нервном напряжении, но это было другое. Я знал, что удар не будет нанесен по районам Индийского океана, что Европа далеко, что все мы в относительной безопасности. Но если взмоют из шахт остальные ракеты, что будет тогда? Облака поднятой радиоактивной пыли? Глобальное похолодание? Вот влипли-то, барракуда нас всех дери!
Как-то отчетливо я вдруг понял, что безопасных мест на Земле теперь попросту нет. Что человечество столкнулось с такой угрозой, противостоять которой оно не в силах. Причем в большой мере по собственной глупости и недальновидности. Ну что стоило оставить под жесточайшим контролем хоть несколько термоядерных ракет-истребителей? Да хотя бы на случай, если астероид решит на Землю свалиться. Его они тоже будут грузовыми баллистиками останавливать?
«Хорошо, что мы с Лесей ребенка еще завести не успели!» – подумал я с замиранием сердца.
– Страшно? – сощурившись, спросил Долговязый.
– Умеешь ты поднять настроение… – отшутился я, чтобы прямо не отвечать на вопрос.
Подумав, что на семь бед все равно будет один ответ, я плеснул себе еще джина.
– Верное решение, – одобрил Долговязый, и мы с ним выпили.
Примерно через час я снова подключился к камере сателлита и засек корабль в двадцати милях от белого контура побережья Суматры. Вряд ли кто-то станет без дела отчаливать в такую погоду, так что это точно была Леська с командой, хотя класс корабля при таком приближении определить невозможно.
– Твоя жена, – сказал Долговязый, глянув на экран.
– Я тоже так думаю.
– А я не думаю, я знаю. Это средний транспортник класса «Риф».
– С чего взял?
– Это ты спрашиваешь у первоклассного стрелка? – усмехнулся он. – Не смеши мои седые волосы, Копуха. По соотношению скорости дрейфа к скорости хода можно определить класс судна не хуже, чем по данным с курсового автомата.
– Ну ты даешь… – невольно присвистнул я.
– А ты изучай, изучай данные судов. Пригодится.
– Теперь вряд ли, – грустно отмахнулся я.
– Никакая наука не бывает напрасной, – уверенно заявил Долговязый. – Если считаешь иначе, если находишь отговорки, то ты просто лентяй.
Это меня заело, но не было никакого желания спорить или оправдываться. Не мог же я ему объяснить, что сегодня навсегда хотел распрощаться с охотником в себе. А тут он со своими советами!
Судя по данным о погоде, поступающим на пульт, сила шторма постоянно росла. Но Долговязый меня успокоил:
– Не грузись. У них, судя по незначительному дрейфу, отменные машины и хорошо обученный капитан. Снос минимальный для среднего транспортника.
Я усилил приближение камер, и мы теперь оба неотрывно смотрели, как небольшой турбоход яростно режет буйные океанские волны. К сожалению, изображение в оптическом спектре через столь плотные тучи получить невозможно, так что пришлось довольствоваться компьютерной интерпретацией инфракрасного и ультрафиолетового диапазона. В общем-то картинка была очень даже реалистичной, с тем только недостатком, что не включишь максимальное приближение. На экране кораблик прорисовывался веретенцем длиной с ноготь мизинца, не больше, а на палубные надстройки намекали три неясных пятна. И все-таки там была Леся, я это знал и даже ощущал в какой-то мере. Нет, кроме шуток.
Хотелось с ней связаться, но я не знал сетевого адреса судна, а кричать на весь эфир в данной ситуации было глупо. Так что оставалось ждать, когда она сама подключится к каналу «Тапрабани».