– Что вы хотели спросить у Сирени?

– А можно я передам привет друзьям? А то так тяжело до вас дозвониться!

– Да, конечно.

– Хочу передать привет всем, кто меня знает, а в особенности десятиклассникам саратовской школы номер три, Олегу и Ванечке.

– А теперь ваш вопрос.

Девушка посмотрела на строчки, которые я успел написать, и прочла мой шедевр:

– Скажите, а как вы относитесь к тем артистам, которые поют под фонограмму?

Я заметил, как редактор на своем компьютере спешно набивает ответ, который должен показаться на мониторе перед Сиренью. Сама певица в это время улыбнулась, словно собираясь с мыслями. Надо отдать ей должное – эту гримасу она освоила в совершенстве.

Наконец редактор закончил и нажал «ввод».

– Вы знаете, – начала Сирень, – мне кажется, что работа под фонограмму – это своего рода обман слушателя. Ведь поклонники платят деньги не только за то, чтобы увидеть артиста, как говорится, живьем, но и за то, чтобы услышать не запись, а настоящее пение. У меня, например, был такой случай…

Редактор продолжал набивать текст и кусками отправлять на монитор.

– Один раз, – певица прочла следующую порцию, – во время распевки я немного подорвала связки. И продюсер решил, что один раз, возможно, следует поддержать мой голос фонограммой. Но я категорически отказалась. С большим трудом, но все же отпела всю программу вживую.

– Это достойно уважения, – с понимающим видом кивнула ведущая. – Кстати, наверняка такие усилия не пропадают даром. Говорят, что Сирень – одна из самых богатых звезд нынешнего шоу-бизнеса.

– Ну нет, наверное, они преувеличивают. Хотя недавно я купила дом в Подмосковье. Точнее, дачу, так как пятикомнатная квартира в центре у меня уже есть.

– А машина какая?

– «Брендли».

– Стоп! – разозлился Кирилл. – Ты что, с десяти раз одно слово не можешь запомнить? Произнеси при мне несколько раз – «Бентли».

– Но мне легче произнести «Мерседес»!

– Как ты достала… – вскипел продюсер. – От представительства «Мерседеса» мы не получили ни копейки, а «Бентли» оплатила половину эфирного времени твоего сраного интервью! Так что будь любезна.

Он действительно заставил ее повторить марку машины пять раз и только после этого позволил снимать дальше. Через минуту снова пошли вопросы от телезрителей, но я уже был готов. Я понял, что требовалось от меня, понял, зачем нужна была эта дурацкая история с крестиком, с квартирой-дачей и дорогой машиной. Главное во всем этом – сформировать имидж богатой женщины, примера для подражания. Мол, отдыхает она исключительно на Сейшелах, а из пятикомнатной квартиры до дачи доезжает исключительно на «Бентли». Создать образ недоступного совершенства.

Поняв это, я пошел шпарить – редактору оставалось лишь выбирать. Я написал вопрос о фирме, платья которой носит певица, о часах, которые ей подарили (хотя никаких часов во время съемок на ней не было), о том, есть ли у нее собака и какой породы.

Когда съемки закончились, Кирилл отдал несколько распоряжений и поманил меня пальцем из стеклянной будки.

– Отличная работа, – похвалил он. – Для первого дня – восхитительная. Все бренды поднял. А насчет собаки… В общем, молодец. Я завтра, пока передача монтируется, отправлю Ирину в клуб, где разводят этих гребаных йоркширских терьеров. Может, разведем и самих разводчиков на какую-нибудь копеечку. Тогда можешь рассчитывать на премию, у нас так принято.

– Спасибо. А теперь что делать?

– Теперь? Можешь отдыхать. Все, работа на сегодня закончена. Отоспись.

– Да я днем отоспался, – осторожно заметил я.

– Ну, найдешь себе занятие. С девушкой познакомься, в клуб своди или на ночной сеанс в кино. Девушек у меня в команде достаточно, и все работают в ночном режиме.

– Это приказ?

– Что, извини? – поднял брови продюсер. – У тебя после армии совсем крышу свернуло? Здесь никто не будет приказывать. По работе я отдаю распоряжения и директивы, а в свободное время можешь заниматься чем заблагорассудится. Хоть водкой нажрись. Но завтра к одиннадцати вечера должен быть как огурчик. Идея понятна?

– Да. Извините.

– Ладно.

Я всерьез разозлился на себя за то, что время от времени попадаю впросак. Хорошо, хоть по работе пока ляпов не допустил, а то выгнали бы в первый же день. Точнее, в первую же ночь. Понятно, конечно, что к новому коллективу некоторое время придется притираться, но именно в данном конкретном коллективе притирка давалась мне с огромным трудом. Все было не таким, как я привык, – и цели этих людей, и методы достижения этих целей. Они представляли другой мир, тот самый, который, пока я был на войне, казался мне миром бесчестья и порока. Ну, если патетически выражаться. А если по-простому, то все сотрудники Кирилла, да и он сам, были, на мой взгляд, моральными уродами. Но в их руках были деньги, которые были мне нужны совсем не для того, для чего они нужны им.

«А для чего, кстати?» – подумал я. И тут же сам себе ответил: «Для того чтобы жить не как собака, а как человек. Чтобы просто питаться не дерьмом, купить машину, завести семью. То есть сделать все то, что в Европе, к примеру, считается не достижением, а нормой».

Плохо было лишь то, что для достижения этих вполне человеческих целей мне самому на какое-то время необходимо было утратить человеческий облик и поработать на сволочей, которым любой из моих сослуживцев с удовольствием бы яйца отрезал. Вот только в течение какого времени я собирался на них работать? Год, два? Сколько денег мне нужно для счастья, как вопрошал Шуру бессмертный Остап Бендер?

«Да хоть бы пару месяцев здесь продержаться, – невесело подумал я. – Хоть по пояс выбраться из финансовой пропасти, в которой оказался. Просто выкарабкаться из нищеты, а там можно послать всех подальше».

Однако меня не покидала мысль, что любой из моих сослуживцев после сегодняшних съемок с удовольствием отрезал бы яйца не только Кириллу, но и мне самому. Просто за то, что я ради денег помогал зажравшимся козлам дурить простых людей. Странно как получилось. Только сегодня утром, часов десять назад, я думал, что для заработка хорош любой честный способ. А сейчас сомневаюсь в честности первой приличной работы, на какую чудом устроился. С другой стороны, сам-то я в чем проявил нечестность? Меня наняли сценаристом, и я пишу тексты. Если бы я для фильма реплики придумывал, это тоже было бы нечестным? Хотя… Смотря для какого фильма. Смотря для какого…

В таких невеселых раздумьях я миновал вахту и выбрался на улицу, под липкий моросящий дождик. Другие сотрудники Кирилла, все без исключения, рассаживались по машинам – кто за руль, кто по двое-трое пассажирами. Я глянул на часы и понял, что на переход в метро не успею. Такие дела.

К моему удивлению, с мягким гудением приоткрылось темное водительское стекло серебристого «Мерседеса», и я увидел улыбающееся лицо Влада.

– Далеко тебе ехать? – спросил он.

– Вообще-то далеко. На метро уже не успеваю.

– А куда именно? Да ладно. Садись, подброшу.

– Да нет. Не напрягайся.

– Садись, говорю! Что ты как девка ломаешься?

Переться на метро не хотелось. Не улыбалось также под дождем ловить такси за накрученную ночную цену. Полчаса проторчу на обочине, не меньше. А тут вроде как коллега предлагает помощь. Глупо отказываться. Не очень уверенно я шагнул к машине и открыл серебристую дверь. Из салона тут же пахнуло кожей и чем-то еще, что вызывало стойкую ассоциацию с большими деньгами, хотя раньше я этого запаха никогда не чувствовал.

– Тебя что, заклинило? – Влад наклонился, чтобы заглянуть мне в лицо. – Или боишься сиденье запачкать? Забей. От этой кожи любая грязь отмывается.

«Любая грязь отмывается, – мысленно повторил я, забираясь в машину. – Вот она – философия».

– До дома не обязательно, – сказал я, захлопнув дверцу. – Можно до «Площади Революции», а я там перескочу на нужную ветку.

– На метро разъезжаешь? – усмехнулся Влад. – И что ты собираешься дома делать? Дрыхнуть? Днем отоспишься! А мы – работники ночи. Ночь – наша жизнь. Ночью нам надо не спать, а дышать полной грудью. А? Как тебе? Мамаша моя до утра будет с Кириллом сидеть, деньги считать и распределять куда надо. А мы уже все, отработали! И весь ночной город в нашем полном распоряжении. Погнали в клубешник, а то одному в ломяк.