Задние двери заклинило, поэтому мне пришлось лезть внутрь через выбитый акрил лобового фонаря.

– Оля! – позвал я, без всякой, впрочем, надежды.

– Что? – раздался ее голос из-под изорванного пулями заднего сиденья. – Все кончилось?

– Вроде да. – У меня отлегло от сердца. – Тебя не зацепило?

– Нет.

– Ну давай руку, помогу выбраться.

– Андрей, я сама не маленькая.

– Ну так вылезай!

Она почти выбралась, но зацепилась штаниной за острую металлическую зазубрину и чертыхнулась.

– Дай же руку, черт побери! – не выдержал я.

– Не кричи на меня! – строго сказала она. – Я не твоя женщина, чтобы ты кричал на меня.

Наконец она высвободилась, неловко выбралась на капот и соскользнула на бетонное полотно.

– Ну вот, пончо испортилось… – Она сокрушенно посмотрела на дыру, пробитую крупнокалиберной пулей.

– Скажи спасибо, что у тебя во лбу такой дыры нет, – в сердцах сказал я. – Почему ты осталась в машине? Борис ведь крикнул, чтобы все выметались!

– Я что, собака, чтобы реагировать на такие грубые команды? Нельзя было объяснить?

– Некогда было!

– При желании не так долго сказать, что сейчас будут из пулемета стрелять. Вы просто привыкли разговаривать друг с другом, как с собаками. А я не такая. Я свободный человек, и даже капитану кричать на себя не позволю. Не надо из меня дуру делать!

– Ладно, остынь, – смягчился я и взял ее за руку.

Она не отстранилась, только опустила глаза.

– Есть машина! – радостно крикнул Борис от обочины. – Пулеметчик и снайпер убиты. Наверняка кто-то из них был водителем по совместительству. Так что в нашем распоряжении целехонький бронированный «Глобус» с крупнокалиберным пулеметом.

– Пулемет-то надо снять, наверное. Бросить в багажник. А то как-то неловко кататься с ним по городу.

– Да ночью нормально, – отмахнулся Борис. – Садись, нечего тут торчать. Не хватало новых приключений дождаться на задницу.

Несмотря на то, что с таким количеством золота, какое мы подняли с баржи, наша команда почти ни в чем себе не отказывала, «Глобус Эксилент» даже в моих глазах был шикарной машиной. Да еще и тюнингованной по самое некуда. Панель – акулья кожа и дерево, ручка управления обтянута мягкой телячьей кожей, шкалы приборов матово светились янтарным и гранатовым маревом. Я запустил турбину, попробовал, как она ведет себя на разных оборотах, и осторожно тронул внедорожник с места.

– Хорошая машина, – отозвалась Ольга с заднего сиденья.

Мы выкатили на дорогу и рванули в сторону города. Тяжелый «Глобус» шел как по маслу, даже не вздрагивал на стыках бетонки. Он резал темноту всеми обтекателями с плавным подвыванием чистых нот, зависящих от скорости. Работая педалью акселератора, я мог бы, наверное, сыграть фугу Баха, если бы вообще на чем-то умел играть. Всего через пару минут мы пересекли окраину и углубились в городские кварталы.

Имело смысл сразу направиться в главный госпиталь – за ценой речь не шла, а специалисты там лучшие. Я свернул на Широкий проспект и вскоре остановил машину у главного госпитального здания. У бордюра в ожидании вызовов стояли стремительные кареты неотложки, у входа два охранника с короткими скорострельными карабинами и в легкой черной броне. В госпитале было что охранять – одних наркотиков сотни килограммов на складах.

На входе пришлось сдать все оружие. На удивление оказалось, что и у Ольги в кобуре под пончо висела малокалиберная «Оса» с оперенными пулями. В умелых руках вполне эффективное оружие самообороны. Подойдя к рецепшну, я сходу спросил, каким образом мы можем воспользоваться услугами психотерапевта.

– У нас есть несколько специалистов, – ответила мне девушка в светло-зеленом халате. – Но все они работают днем. Могу вас записать.

– Да, пожалуйста, – кивнул я. – Мы бы хотели побеседовать со специалистом втроем.

– У вас интимная проблема? – спокойно спросила девушка.

– Да, – ответил за меня Борис. – Интимнее некуда. И настолько серьезная, что нам бы не хотелось откладывать ее решение.

Он достал из кармана золотой кубик размером с игральную кость. Мы выплавили таких довольно много, именно для подобных целей – решать вопросы с полицией и другими государственными структурами. На верхней грани красовался герб местного банка. Девушка несколько секунд не сводила с кубика глаз.

– Второй такой у нас есть для врача, – с улыбкой добавил Борис.

– А этот мне? – удивилась девушка.

– Да, если обеспечите нам встречу с психотерапевтом в кратчайшие сроки. Не обязательно в госпитале, мы и на дом к нему можем подъехать.

– Секундочку, – ответила девушка и пробежала пальцами по светящейся клавиатуре терминала.

Мы постояли немного. Наконец она нам сообщила:

– Доктор будет через пятнадцать минут. Он примет вас в триста сороковом кабинете, на третьем этаже. Направо от лифта.

– Спасибо, – с улыбкой поблагодарил я.

Отойдя на пару шагов, я обернулся – кубика на стойке уже не было. Девушка делала вид, что решает за терминалом некую важнейшую проблему.

– Мне надо в туалет, – сообщила Ольга.

– Пойдем, провожу, – сказал я.

– Может, вы меня еще на поводке водить будете? – недовольно спросила она.

– Я здесь был и знаю, где туалет. А ты нет. Пойдем.

Она направилась следом за мной, а Борис к лифту. Честно говоря, поведение Ольги меня напрягало. Была в нем какая-то неадекватность, но я списал ее на напряженную обстановку и на то, что совсем недавно Ольге пришлось пережить тяжелый для нее личный разрыв. Но все равно, даже с учетом этого, слишком уж сильно она акценитировала свою личную свободу. Обычно само собой разумеется, что у каждого человека есть определенная личная свобода. Об этом не говорят и не стараются демонстрировать ее на каждом шагу.

«Возможно, – подумал я, – она рассталась с человеком, потому что он ее к чему-то принуждал. И у нее остался пунктик на этом. В детстве она такой не была».

Минут через десять мы втроем встретились у кабинета. Борис сидел в кресле и барабанил пальцами по подлокотнику. Мы с Ольгой сели на диванчик.

– Что вы задумали? – спросила она.

– Ты еще не догадалась? – Я посмотрел на нее.

– Нет. О чем я должна была догадаться? Вы же ничего не сказали.

– Да, извини. Похоже, тебе все надо объяснять.

– Да, я такой человек. Ненавижу, когда мной понукают без объяснений.

– Хорошо. Мы хотим с помощью психотерапевта извлечь из твоей памяти записи моего отца о торпедах. Поскольку ты зарисовывала каждый лист, то по идее должна помнить все. Есть вероятность, что под гипнозом многое получится восстановить.

– Ого! Интересно! – улыбнулась Ольга. – Хорошее использование моей головы. Получается, я все эти годы носила в себе запрещенную информацию о биотехах?

– Вроде того.

– А психотерапевт нас не сдаст полиции?

– Это можно решить финансово, – улыбнулся я.

– Кажется, деньги вы не считаете.

– Пока еще считаем. Но надеемся скоро оставить эту дурную привычку.

– Вовремя ты появился, – вздохнула Ольга. – А то я совсем на мели. Жили с парнем, снимали квартиру. Потом он, как последняя сволочь, бросил меня одну в этой проклятой квартире. А я в лаборатории получаю столько, что на аренду не хватит.

– Этот вопрос мы решим, – беззаботно отмахнулся я. – К тому же на базе у нас столько места, что квартирный вопрос встанет еще не скоро.

– Но я бы не хотела переезжать к вам насовсем. Если нужна моя помощь, я вам всегда ее окажу. И буду с вами столько, сколько потребуется. Но мне необходим собственный уголок, частичка неприкосновенной свободы.

– Решим, – повторил я.

Через пару минут пришел врач.

– Это вы хотели со мной побеседовать в столь поздний час? – поинтересовался он, отпирая кодовый замок кабинета.

– Совершенно верно, – кивнул Борис.

– О чем?

– В первую очередь об этом. – Борис достал золотой кубик и показал доктору. – Это вы получите прямо сейчас, за попытку нам помочь. А второй такой же получите, если попытка увенчается успехом.