Вайвида-ткан нам сразу же понравилась тем, что вода в ней была намного холоднее, нежели в Вельмо и Вайвиде. Значит рыба могла остаться и вблизи устья, а не только в верховьях. Кстати, длина этого притока четвертого порядка по навигатору больше сотни километров. К тому же ее нижние участки были относительно глубокими: некоторые ямки достигали 3-4 метров. И в этот раз наши рыбацкие ожидания оправдались.
Если на Полярном Урале для ловли крупного окуня, хариуса и даже тайменя с успехом применяют силиконовые виброхвосты, то в ящиках красноярских рыболовов их почему-то нет вовсе. Блесны и «мыши» – их основные приманки. Блесны – преимущественно медные и латунные вертушки. Я ловил на белую вертушку и тоже не безуспешно. Основной рыбой в наших уловах был, конечно, хариус. Отдельные экземпляры дотягивали до килограмма, что, как я понял, для тех мест размеры практически предельные. В месте впадения нашей реки в Вайвиду без устали клевал средний и мелкий хариус. Андрей и Костя сначала ловили на спиннинги хариусов покрупнее, а потом помельче на «кораблик». Наловив ведро рыбы, остановились.
Ленок попадался реже, но и габариты его посолиднее. Нам достались особи до полутора килограммов, хотя в воде видели и вдвое больших. Этот лосось еще сильнее хариуса, вываживать его на спиннинг – огромное удовольствие. А какие шикарные свечки делает, аж сердце замирает! А, уж, насколько красивы эти рыбы может оценить только рыболов из европейского центра, у которого в уловах, в основном, плотва да ерши.
В первый же чисто рыболовный день на Вайвиде-ткан попытали счастья и подводные охотники. Таких в нашей команде было двое: я, уже имевший опыт охоты в быстрых реках, и Евгений – абсолютный новичок в этом виде любительского рыболовства. Для него почти все было в новинку, как по части снаряжения и оружия, так и по технике охоты в подобных условиях. Со всем этим он с честью справился, и на второй день уже добыл свою первую рыбу – ленка и двух небольших хариусов. Вот было радости! Победный клич долго разносился по окрестной тайге.
Охотились мы, конечно, сплавляясь по течению. Перед этим на водомете поднимались вверх километров на 20. Дорогу лодке преграждали, поваленные в реку, ели и кедры. Иногда между берегом и макушкой дерева в воде оставалось не больше полутора метров, и в эту щель надо было вписаться на полном ходу. Однажды острый камень вспорол днище лодки на длину около метра. Пришлось аварийно выбрасываться на берег и ремонтироваться. Благо для такого случая все было.
Я уже не раз убеждался, что одновременная по месту и времени подводная охота и традиционное рыболовство приводят к интересным и полезным, в первую очередь для обычных рыболовов, выводам. Так было и в этот раз.
Мои друзья – спиннингисты по началу, например, утверждали, что, «если хариус или ленок в данном месте есть, то он непременно «хапнет». И действительно, на любом перспективном месте первый же заброс давал результат, второй – тоже. Но, если уж хватки прекратились, то потом сколько не кидай – поклевок нет. Складывается полное ощущение, что, стоявшую тут рыбу, просто выловили и пора идти дальше. На самом деле, наблюдая все это из-под воды, мы часто убеждались, что рыба тут еще есть, но либо она напугана своими подругами-неудачницами, оказавшимися в садке, либо им совершенно безразлична данная приманка. Может быть еще и третий вариант – она просто сыта, но мы не мало поймали ленков, у которых в желудке уже была мышка или две. К слову сказать, на искусственную мышь ленок клевал даже днем.
Хариусы при встрече с подводным охотником вели себя по-разному. Крупные особи заметно спокойней, чем средние и мелкие. Они чаще встречались поодиночке, устраиваясь под деревом или на дне галечной, достаточно глубокой ямки. Мелкие же почти всегда в стае (так у них больше шансов избежать пасти крупного хищника), и очень часто в ямке под самым перекатом или порогом. Мелкие и средние ленки могут создать свою стайку в 3-5 голов, а могут быть вместе с такого же размера хариусами. Килограммовых и больших ленков я встречал только по одному, и изредка парой. Этот хищник почти всегда в движении, не суетится, но и держится на почтительном расстоянии от охотника.
Как за хариусами, так и за ленками мы отметили большую привязанность к избранному месту. Обычно это – наиболее глубокое место реки, но с обязательным течением или противотечением и желательно с деревом возле дна. Я по три раза подряд возвращался и проплывал одну и ту же ямку, каждый раз стрелял (часто безуспешно!) в одних и тех же рыбин. Хариусы разбегались, обходя меня слева и справа, и вскоре вновь возвращались в полюбившуюся чем-то ямку.
Кроме ленков и хариусов очень редко попадались небольшие окуни, добыл я в этой речке одного налима и пару щук. Одна вполне достойная – на 3,5 килограмма. Тем, кто скажет «Фу – щука…» могу возразить. Щука, обитающая в холодной, горной реке, и, питающаяся почти исключительно рыбой семейства лососевых, очень даже вкусная. Не следует ее равнять с нашей равнинной родственницей, как по силе сопротивления на крючке, так и по гастрономическим качествам.
Подводная охота в быстрой реке с каменистым дном предъявляет к снаряжению и оружию особые требования. Холодная вода заставляет облачаться в более теплый гидрокостюм. Я по всей стране таскаться с тяжелым грузовым поясом (для более толстого и теплого гидрокостюма требуется больше свинца), был в стареньком, уже тонком костюме и поэтому здорово замерзал. А плавал по три-четыре часа за заплыв.
Наконечники наших стрел имели каленые вставки, но и они не выдерживали прямых ударов в камни. В результате я потерял два одинарных наконечника, и у одной стрелы откололась резьба. Охотиться же с трезубым или другим многозубым наконечником совсем нельзя. При стрельбе с большой дистанции не хватало мощности ружья донести до цели такую стрелу, а, окажись рыбина рядом, то такой наконечник просто ее рубил. Если ленок или хариус после выстрела остаются на стреле, то могут порвать себя и сойти. Поэтому линь следует ставить подлиннее, чтобы рыба оставалась на нем, а не на стреле. С линя рыба, даже такая сильная, практически не срывается.
Два полных дня рыбацкого счастья подарила нам Вайвида-ткан, но беспокойные души молодых рыболовов требовали перемен. Да и мне очень хотелось побывать в других, неизведанных еще речушках, благо горючее для наших моторов еще оставалось. И утром очередного дня мы отправились на поиски нового рыбного Эльдорадо.
Целый день пробивались по Вайвиде вверх, прошли около 40 километров и повернули назад: для нашей пироги подъем был слишком трудным, да и вода за бортом была недостаточно холодная и прозрачная. На другой день вернулись в Вельмо, спустились до ее притока Енгида и пытались подняться по ней вверх. Пошли только на надувнушке и водомете, но речка эта оказалась в это время и для нее непроходимой. С десяток, а то и больше перекатов протащили лодку на руках, но не видя особых перемен, сдались и повернули обратно.
Уже в нижнем течении Енгиды я покинул лодку и поплыл на ластах. В первом же глубоком омуте нашел налимов. Взял несколько штук весом около полутора килограммов каждый. Тех, что были меньше – не трогал, а потом и вовсе перестал их стрелять. Охота на налимов спортивного интереса не представляет, но смотреть на солидную рыбину, уютно разместившуюся среди камней на шестиметровой глубине – уже кайф. В двух местах встречал большие стаи мелкого и среднего хариуса, обозначал их местонахождение для своих надводных рыболовов, что находились в лодке, и плыл дальше. Еще встретил трех сигов, чуть меньше килограмма весом.
На том наша рыбалка и завершилась. Еще одна, последняя ночевка в палатках, костер несколько больше обычного в честь прощания с рекой и тайгой, и долгий обратный путь в цивилизацию.
P.S. Я уже третий год гоняюсь за тайменем, и все неудачно. Два года на реках Полярного Урала и теперь вот на притоках Подкаменной Тунгуски. Но ничего – когда-нибудь он мне все-таки попадется!
