Пираты с парусников уже успели обстрелять город, высадить до зубов вооруженный десант и начать грабеж.
Скоро сползли тягучие летние сумерки. Звенели тучи москитов – если бы Зародыш не включил радиозащиту, экипажу «Орхидеи» пришлось бы довольно туго.
На берегу, в городе, пылали костры, слышались выстрелы и крики. Впрочем, скоро город затих, зато на кораблях пираты продолжали гулять. Ветер разносил далеко над заливом пьяные песни, смех, громкую ругань.
Дележ добычи назначили наутро.
«Орхидея» замерла неподалеку от «Колибри». Все спали, только Арчи Элмер остался на вахте. Он сидел в рубке, пил горячий кофе, которого Ван специально наварил целый термос, поглядывал на обзорные экраны и дулся с Зародышем в странную компьютерную игру, подцепленную в русских программах – нечто среднее между шашками и бадминтоном. Зародыш выигрывал.
Забей заряд, и стань на фитиля,
– доносилась хмельная пиратская песня –
Купчина лезет прямо на рожон!
За тесаки, ребята, помолясь,
Ведь с нами бог, и шкипер дядя Джон!
Дважды приходил Юстас; обойдя рубку, лизнув руку Арчи и вылакав по чашечке холодного кофе без сахара, он удалялся, поскольку все было спокойно.
Перед рассветом луна села и стало совсем темно. Арчи вышел на палубу, побродил на свежем воздухе. Откуда-то взялись крупные летучие мыши – целыми стаями они носились над заливом.
Арчи Элмер, двадцатишестилетний шалопай из Нью-Кросби, который верил лишь в море, нунчаки и удачу, а о чем-то серьезном задумывался крайне редко, вдруг осознал, что мир, которого он в сущности не знает, прекрасен. Эта тихая ночь, когда в сорока футах внизу ласково шепчет теплая волна, когда ветер доносит терпкие солоноватые запахи, когда над головой мелькают бесшумные тени рукокрылых и незримой хрустальной пеленой висит вокруг тихий звон москитов – разве не такой же она будет через три столетия? Правда, в море к тому времени будет больше нефти и меньше живности, а в воздухе больше углекислоты… Но все равно – мир велик и бесконечен, а любой человек, и безудержный грешник, и аскет-праведник, неизбежно уйдет из этого мира…
Тихий шорох привлек внимание, оторвав от раздумий. Шорох доносился с кормы.
«Юстас, что ли? – подумал Арчи, вглядываясь в сумерки. – Пойду взгляну…»
Он спустился по трапу в твиндек второго уровня. Юстаса в вольере не было; дверь на корму, конечно же, оставалась открытой.
Арчи не успел ничего больше разглядеть, потому что его сильно ударили чем-то твердым по затылку и чудный мир, о котором он только что с благоговением думал, вмиг погрузился во тьму.
Пират с «Колибри», бородатый детина в рваной тельняшке, не успел порадоваться своему успеху: с рычанием на него напал сэр Юстас, а что такое сэр Юстас в бою не дай бог кому узнать!
На корму карабкались новые «гости», сжимая ножи и сопя от нетерпения.
Потревоженный шумом Бимс проснулся и заорал на весь второй уровень:
– Полундра! Абордаж! Измена!
Нападавшие дружно ринулись в твиндек, но команда «Орхидеи» уже получила предупреждение. Бесшумно отворилась дверь и первый защитник выскочил из каюты. Ближайший корсар-бородач взмахнул длинным ножом…
К несчастью для него этим первым оказался Гордон Лу. Нож с тихим свистом рассек пустоту, а пират вдруг с удивлением обнаружил, что не может вдохнуть и не чувствует под собой палубы. В следующее мгновение он мирно потух в углу, у вольера. Лу голой пяткой своротил челюсть следующему.
Мортимер с Дейзи, спина к спине, отмахивались у своей каюты. Ларри спросонья сломал ногу какому-то коротышке и тот орал не своим голосом, потому что все по нему топтались. Оскар, поработав немного кулаками, вспомнил наконец о револьвере и, решив что «так надежнее», метнулся в каюту. Зборовски, подобрав в темноте саблю, яростно рубился с кем-то у первого склада.
Ван Баттум, огрев ближайшего неприятеля рукояткой кухонного ножа по уху, догадался включить свет в твиндеке. Молочные панели вспыхнули с секундным запозданием.
Юстас на корме сбил с ног четвертого пирата и не позволял своим пленникам встать.
Фло вышвырнул из капитанской каюты сразу двоих. Несколько корсаров поспешно поднимались по трапу на третий уровень.
Оскар уложил двоих из револьвера и тут кривой нож вонзился ему в плечо.
Крики, хрип, проклятия, свистящее дыхание…
Новые и новые пираты забирались на корму «Орхидеи».
Бруно Кертис, сообразив, что к корме пристали шлюпки, вылез в иллюминатор из каюты, перебрался через фальшборт, попутно сбросив кого-то в воду, и полез на верхнюю палубу, цепляясь за стойки стабилизаторов.
Из камбуза выскочил взъерошенный юнга с автоматом наперевес.
– «Орхидея» – на палубу! – ломающимся голосом закричал он и дал первую очередь, повыше, над головами. Пули, высекая искры из обшивки твиндека, загрохотали о сталь. Один светильник разлетелся вдребезги, брызнув осколками белого пластика.
Лу, Питер и Ван Баттум послушно упали на пол; Бегемот уже и так лежал; Дейзи и Мортимер ретировались в каюту, Фло с Ларри – в другую.
Слава вновь нажал на спусковой крючок.
В тот же миг Бруно, достигший ходовой рубки, включил водометы и «Орхидея» лягушкой прыгнула вперед.
Слава не устоял, потерял равновесие; пули загрохотали о палубу. Корсары тоже попадали – кто от пуль, кто от рывка.
Тримаран несся прямо к проливу; в кильватере у него болтались две большие шлюпки, прихваченные к кормовым кнехтам крепкими манильскими тросами. Когда «Орхидея» рванулась с места часть пиратов полетела за борт, остальные упали на дно. Высокие буруны захлестывали неуклюжие, задравшие нос шлюпки.
В этих широтах светает очень быстро, буквально за несколько минут. Пираты рассчитывали захватить «Орхидею» на рассвете, и пока длилась битва на корме, ночь растворилась без следа.
Пролив перегораживали бриг и шхуна с желтыми парусами. Капитаны пиратов, сговорившись завладеть чудесным кораблем, делали все, чтобы не выпустить его из бухты.
Бруно, чертыхнувшись, отвернул. Пальцы исполнили на клавиатуре понятный – Зародышу танец. Ожил авторулевой. Итальянец схватил автомат и ринулся прочь из рубки.
На палубе как раз показались первые захватчики, поднявшиеся по кормовому трапу.
Фло, отобрав у Славы автомат, перебил оставшихся в твиндеке и поспешил на третий уровень, в боевую рубку. Лу метнулся на корму, Ван – к раненому Оскару, остальные спешно вооружались.
Тут очнулся и Арчи.
Грянул выстрел с «Колибри»; авторулевой, гонявший по кругу, резко изменил курс. Новый толчок сбил с ног почти всех: Фло едва не сверзился с крутого трапа, Ван ткнулся лицом прямо в окровавленную руку Бегемота, отчего тот заорал басом, как грешник на сковороде.
Пираты наверху горохом покатились по палубе, а Бруно, перевалившись через леера, вверх тормашками полетел в воду. От неожиданности он выпустил в небо всю обойму. За пилон уцепиться ему не удалось и, подняв тучу брызг, Бруно окунулся точно между средней и правой секцией. «Орхидея» сразу же оставила его далеко за кормой; сэр Юстас, верный своим обязанностям, уже плыл ему на выручку, расстелив по воде большие лопухастые уши и мощно загребая лапами. Мимо, вздымая крутобокую волну, пронеслись на буксире шлюпки; пираты в них молились и ругались наперебой.
Четверка, которую прежде держал пес, поднялась и скопом насела на Арчи, но тот уже успел извлечь из рукава свои верные нунчаки.
Гордон Лу, видевший падение своего дружка Кертиса, решил, что «Орхидея» осталась без управления и ловко полез по станинам кормовых металлорезок к основанию стабилизатора.
Марк, Крис, Ларри и Слава, непрерывно стреляя, ворвались на третий уровень по мидель-трапу; Фло – по кормовому. Пираты отступали, карабкались наверх, на палубу. Осталось их всего семеро. Троих положили в боевой рубке, одного на трапе.
