Дорогой читатель!

Спешу Вас заверить, что зловещее название и не очень веселый эпиграф взяты не только из вполне законного желания привлечь Ваше просвещенное внимание. Все к месту, причем эксгумация присутствует дважды: и в тексте помещенной ниже небольшой повести, и в самом факте ее издания.

Давным-давно, в одной Далекой Галактике, когда-то именовавшейся СССР, автор, и не пытавшийся переступать порог тогдашних издательств (не только из гордости, но из соображений здравого смысла) печатал свои «тексты» на машинке «Олимпия» – и переплетал в небольшие томики с зелеными ледериновыми корешками. До сих пор стоят на полке. Пыли нет – вытираю.

Из всего тогда написанного и переплетенного изданы только стихи. И вот недавно я вновь потревожил покой зеленых томиков. Старая повесть, старая-старая. В чем-то наивная, в чем-то уже архаичная…

Так зачем публиковать такое? Да еще под одной обложкой с «Небесами»? Для объема, что ли? Или как своеобразный опыт автопортрета в молодости? И в самом деле! Что общего между бурными событиями Хмельниччины и странным происшествием, случившемся в некоей Великой Державе аккурат на излете ХХ века?

А между тем, общего хватает, даже чисто формально. В «Небесах» Век-Волкодав тоже присутствует – пусть и несколькими минутами всего. И место действия совпадает (та самая наша Далекая Галактика, как бы она не именовалась), и биологические эксперименты проводятся, и Смута равным образом в затылок дышит. И Самый Справедливый Строй призраком встает над этой нашей Далекой. Даже эксгумация – и та имеет место быть. Страшный труп Прошлого извлекается на свет, дабы коренным и решительным образом улучшить Настоящее. Так что…

Но если серьезно…

И роман, и повесть об очень похожем – о попытке усовершенствовать общество и человека, используя достижения науки. То, о чем так долго мечтала наша «старая добрая» фантастика. Помните? Акул в океане истребить, людей перевести на солнечное питание, котлован вырыть. Странно, мэтры, деци-мэтры и прочие санти– этой «старой доброй» до сих пор обвиняют нас, современных авторов, в «чернушности»! Это у нас-то чернуха? Ну, чевенгуровцы!

Вот об этом я писал – и в давние времена, и в недавние. Конечно, в год (1988-й!), когда старая «Олимпия» выбивала первые фразы «Воскрешения Латунина» чисто внешне эти проблемы воспринимались иначе. Перестройка-катастройка, надрывный вой всяческих «демократов» – и ответный ор «патриотов». Было ясно – ничем хорошим не кончится. Тогда и написался «Латунин».

О чем повесть, так сказать, «конкретно»? О попытке воскресить товарища Сталина. Сейчас таким сюжетом никого не удивишь, тогда же… Может, и писали, но читать еще не приходилось. В наши дни и фабула, и некоторые идеи выглядят, конечно, несколько устарелыми, несовременными… А может, и нет, дело ведь не в личности Иосифа Виссарионовича. «Сталин умер вчера» – написал в тот далекий год Гефтер. Если бы вчера, если бы и вправду умер! Наденем очки-велосипед, оглядимся повнимательнее…

Вскоре после того, как бы завершен «Латунин», довелось мне посмотреть фильм – почти о том же самом, даже сюжет близок. «И черт с нами!» – может, помните? Хороший фильм, между прочим. Только вот развязка слишком проста: набежали популярные киноактеры, прокричали лозунги, спели народу куплеты – и нет Сталина, спасено Отечество. Эх, перестройка!..

Отечества, нашей Далекой Галактики, уже нет. Не спасли! А Сталин? Повторюсь: не в биологии дело, не в имени, и даже не в том, как называется этот Самый Справедливый Строй. Потому и достал я с полки старый томик с зеленым корешком.

Любители же литературного фрейдизма имеют полную возможность понаблюдать, как в этой давней повести уже проступают смутные контуры будущего «Ока Силы». Дом на Набережной, тени и тайны недавнего прошлого, наивные молодые люди, столкнувшиеся с этими самими тенями и тайнами…

Не убедил Вас, дорогой Читатель? Тогда можете смело считать, что повесть помещена в книге исключительно ради объема. Плохо разве? Ведь за те же деньги, бонус, так сказать.

…Кто такой граф Виктор Кочубей, который в эпиграфе? Друг императора Александра I, перестраивал нашу Далекую Галактику аккурат два века тому. Его тоже эксгумировали – во времена товарища Сталина. Золотишко искали – на построение очередного Самого Справедливого.

Андрей Валентинов

Июль 2004 г.

Однажды вечером в Столице одной Великой Державы состоялось чрезвычайное заседание Главного Совета Правящей партии. Чрезвычайные заседания этого весьма авторитетного органа собирались достаточно редко, тем более, члены Главного Совета часто находились в разъездах, и созвать их было нелегко. На этот раз вопрос, предложенный вниманию этого ареопага, касался одного весьма щекотливого аспекта внутренней политики Великой Державы, переживавшей в описываемую эпоху, признаться, не лучшие времена.

Вот уже несколько лет общественность страны с рвением, порой достойным лучшего применения, подвергала беспощадной критике ошибки, совершенные предыдущими правительствами. Почин этой разрушительной кампании дал сам Главный Совет, исходя из понятного желания – несколько отвлечь население от нынешних, весьма не блестящих, дел. В государственных интересах предоставлялось возложить хотя бы часть ответственности за беды сегодняшние на покойных вождей Великой Державы, благо, ответить они уже были не в состоянии. Главным объектом критики стал бывший руководитель партии и страны Никодим Кесарионович Латунин, некогда превозносимый до небес, а ныне низвергнутый в прах. Уже журналисты, а вслед за ними и историки неопровержимо доказали, что вся деятельность покойного состояла из сплошных ошибок, уже были переименованы многочисленные Латунинграды и Латунинобады, уничтожены монументы, изъяты из публичных библиотек книги свергнутого кумира. Энтузиазм общественности, однако, начал выходить из-под контроля. Наиболее горячие головы постепенно стали переносить критику на день сегодняшний, делая самые неутешительные выводы. Пора было вводить общественную жизнь в нормальное русло.

На заседании докладывал Михаил Иванович Коломенцев, старейший член Главного Совета, возглавлявший комиссию по расследованию латунинских безобразий, которые покойный диктатор успел учинить за долгие годы своего правления. Следует заметить, что сам Михаил Иванович, начинавший карьеру при Латунине, сохранил о нем самые лучшие воспоминания. Но, подчиняясь партийной дисциплине, товарищ Коломенцев многие месяцы терпеливо раскапывал залежи архивных дел, громоздя одно за другим доказательства злодеяний, творимых в свое время Латуниным и его подручными.

– Товарищи! – вещал Михаил Иванович, – к сожалению, кампания в прессе не утихает. Мы, как вам известно, надеялись, что сооружение Мемориала жертвам латунинского произвола несколько утихомирит общественность. Но, увы – расчет оправдался лишь частично. Ко мне приходят тысячи писем еженедельно. Все бурлит…

– Каждый день до двадцати митингов, – буркнул обычно немногословный товарищ Возгривин, отвечавший за порядок в стране. – Вчера в Столице опять собирались. Пришлось вмешаться, имеются жертвы.

При этих словах председательствующий, Сергей Михайлович Мишутин, занимавший наивысший партийный пост Председателя Главного Совета, поморщился. Сергей Михайлович уже долгое время стремился закрепить за Великой Державой репутацию либерального государства, и любые эксцессы его крайне огорчали.