– Мы-то ладно, – осклабился капитан. – А вспомните Билли Ву… вашего, между прочим, дальнего родственника, Фил.
– По эльфийской линии?
– Нет. По китайской. Таможенники зубами скрипели, глядя, как парень порожняком шныряет между Фриско и Йокогамой. А меж тем каких-то жалких десять-двенадцать рейсов – и Билли-бой, словно по наущению дядюшки-архимага, превращается из простого капитана в мистера Ву: каменный особняк в Сингапуре, собственный выезд и все такое. И уж точно никакой Золушке не дарили такую чековую книжку лондонского банка.
– Иллюзия на трюм? – предположил Викки.
– Нет, что вы, – отрицательно качнул головой капитан. – Все было по-честному… почти. Трюмы были пусты.
Малыш нахмурился.
– Этот Билли Ву, – сказал он, – невысокий малый с аккуратными усиками, шрамом над левой бровью и маленьким пистолетиком в правом рукаве?
– Он самый, – подтвердил управляющий. – «Дерринджер» сорок первого калибра с перламутровой рукояткой. Билли вечно таскал его за манжетой… а может, и по сей день таскает. Старые привычки так просто не уходят.
– А что, – с интересом спросил Фил, – вы имели касательство к этой истории?
– Очень мимолетное, – задумчиво глядя на свой стакан, отозвался Малыш. – Однако же могу предположить, как мистер Ву умудрился сколотить состояние, гоняя через океан пустую шхуну.
– И как же?
– У него был не совсем обычный балласт.
– Перекрашенные золотые самородки? – предположил управляющий.
– Нет, что вы, Сэм! Такими дешевыми фокусами таможню не пронять. В балласте у мистера Ву был песок…
– Золотой! – торжествующе выкрикнул один из плантаторов и, натолкнувшись на десяток недоуменно-сочувственных взглядов, смущенно пробормотал: – То есть я хотел сказать… совсем не то, что сказал. Я хотел сказать: конечно же, не золотой.
– Не золотой, – подтвердил Малыш. – По крайней мере, вкус, цвет, запах и полдюжины алхимических проб свидетельствовали, что это был самый обычный кварц, без всяких драгоценных примесей.
Внезапно Мак-Намара, едва не выронив бутылку, откинулся на спинку стула и громко расхохотался.
– Понял! – объявил он. – Малыш, если я прав, то сейчас я назову тебе штат, где набирали этот песок!
– Попробуй.
– Арканзас!
– Угадал.
– Видимо, я тупой, – подсчитав количество понимающих кивков, пожаловался штурман «Мечты». – Объясните на пальцах.
– Абразив.
– Ты ж сказал – Арканзас?
– Арканзас – это штат в САСШ, – сказал Уин. – Абразив же в просторечии именуют точильным камнем…[13]
– …брусочек которого иной раз стоит дороже самородка такого же веса, – закончил Филандеваль.
– Вот видите, Колин, – продолжил он, – вы абсолютно зря жаловались на скорость прохождения нервных импульсов сквозь содержимое вашего черепа. На самом деле уже сам факт нахождения кого-либо здесь уже с достаточной ясностью свидетельствует о недюжинных интеллектуальных способностях данного существа.
– Любопытное заявленьице, – хмыкнул Мартин Синж, управляющий гобловской факторией. – Я бы даже сказал – неортодоксальное, если уж вам, Фил, так приспичило пользоваться всякими заумными словесами.
– Вот, – ехидно заметил капитан «Мечты», – до чего доводит чтение классиков. К примеру, Стив Ричуинти – шкип был что надо, котиков чуял за двадцать миль, команда на него разве что не молилась – однажды вот так взял в рейс какую-то китайскую книжонку. И – пропал. В разгар сезона бросил все, вернулся в порт, распустил команду, а сам вышел в море и в новенькой, и трех лет не проплававшей шхуне самолично прорубил дыру в днище. Виданное ли дело, а? Потом, говорят, подался к каким-то горным монахам – вымаливать прощение у душ невинно убиенных.
– Он что, многих на тот свет спровадил?
– Многих… да.
– Ладно еще, что он командовал всего лишь котиковой шхуной, – со смехом добавил штурман. – А ну как это была б рыбацкая лоханка? Представляете – просить прощения у каждой выловленной трески!
– Треску можно считать бочонками!
– Э нет, так не пойдет. Чем треска хуже котиков?
Сидевший справа от Малыша Кларк Гендерсон, плантатор с соседнего острова Гуадалканал, внезапно чихнул. Оглушительный – по крайней мере, для Уина – чих сопровождался жалобным звоном стаканов.
– Треска – рыба, котик – зверь.
– Разве? – удивился капитан. – А я-то до сих пор считал, что Господь создал зверей исключительно для суши. То же, что пахнет рыбой и плавает в воде подобно рыбе, рыбой же и зовется.
– С точки зрения современной науки… – начал полуэльф, но его перебил второй помощник управляющего, Рой «Худышка», выкрикнувший:
– Тогда ты сам – рыба, кэп!
После этого все присутствующие в бунгало дружно начали – в зависимости от темперамента – смеяться, хохотать или ржать, двое же самых невезучих – отплевываться, пытаясь направить не вовремя оказавшееся в глотке виски на путь истинный.
– В любом случае, – дождавшись, пока все присутствующие вновь обретут способность если не говорить самостоятельно, то хотя бы внимать звукам чужой речи, сказал Мак-Намара, – ваш, Гарри, подход насчет бочек в корне неверен. Если уж вы распространили понятие бессмертной души на котиков – что вообще-то является наигнуснейшей ересью и потому противно моей шотландской душе, – то отчего же отказываете в этом треске? Это будет… черт, Мартин, как это будет?
– Нелогично, – подсказал управляющий.
– Вот! Нелогично!
– Что ж, – задумчиво произнес Филандеваль. – Знакомство с доктринами дзен-буддизма порой радикально сказывается даже на тех личностях, которые принято относить к разряду сильных. Но, джентльмены, заверяю вас, что «История цивилизации» Бокля, избранная мной для изучения в этом рейсе, никоим образом…
– Фил, не виляйте, словно пеламида![14]
– Вилять? – недоуменно переспросил полуэльф. – Вообще-то мне чрезвычайно затруднительно производить подобное хотя бы в силу отсутствия хвоста, да и общее строение организма не особо благоприя…
– Вы прекрасно поняли, что я имел в виду, – сказал Синж. – Минуту назад вы, Фил, изволили высказать лемму, гласящую, что все присутствующие здесь являются… напомните, как вы сказали?
– Существами недюжинных интеллектуальных способностей, – повторил торговец жемчугом. – Правда, я бы не стал применять к этому утверждению термин «лемма»…
– Неважно, – махнул рукой управляющий. – Я очень смутно представляю себе область применения этого термина, а остальные присутствующие, исключая, понятное дело, вас и, думаю, почтенных гномов…
– Меня, – улыбнулся Малыш, – можно не исключать.
– …и того меньше. Что, кстати, уже опровергает вашу… вашу мысль!
– Вообще-то знание вышеупомянутого термина вовсе не обязательно должно коррелировать…
– Фил! Говорите по-английски!
– Прошу прощения, джентльмены. Я всего лишь хотел сказать, что знание или, наоборот, незнание правил употребления слова «лемма» никак не может рассматриваться в качестве мерила интеллектуальных способностей.
– А присутствие здесь – может? – Мак-Намара, чуть наклонив голову, разглядывал полуэльфа с таким видом, словно на его месте неожиданно возник папуасский шаман. – Лично я до сих пор считал, что в эту чертову дыру попадают лишь полные олухи… наподобие меня.
– Наоборот, – с жаром возразил Филандеваль. – Оказаться здесь нас заставили именно упомянутые мной способности, позволившие нам разглядеть в этой, как вы изволили выразиться, чертовой дыре ее грядущее величие. Да-да, джентльмены, я ничуть не оговорился, – величие. Еще каких-нибудь полвека – и каждый клочок здешней суши, скажем, вашу, Гендерсон, гуадалканальскую плантацию на северо-восточном склоне Маунт Галлего, будут оспаривать друг у друга могучие державы, а… – Окончание фразы растворилось в дружном хохоте слушателей.
– Ну, Фил, ты как скажешь, так скажешь, – утирая слезы, просипел Кларк Гендерсон. – Кусок джунглей, купленный за два ящика табака, две связки ситца и пять бутылок джина будут оспаривать великие империи… ну и ну!
