Она выглянула в окно. Шел дождь. Выходить на улицу не хотелось – ну ни чуточки!

И вот она уже стояла в плаще перед дверью, с сумкой и зонтиком. А поскольку в последнее время жизнь ее не баловала, Ксения заранее представляла себе не то приятное, что связано с дождем – свежий воздух, к примеру, – а исключительно неприятное – брызги на колготках, промоченные ноги, насморк и прочее. Шлепать по лужам к остановке, распихивать в троллейбусе мокрые спины… брр… Вот открыть бы дверь – и сразу оказаться в родном отделе, в тепле и сухости…

Открывая дверь, Ксения действительно внутренним взором видела свой отдел, четыре стола, составленные попарно, китайскую розу на подоконнике, облупленный шкаф и Еремееву, которая всегда приходит первой. На Еремеевой почему-то было модное джинсовое платье, хотя для пятидесяти лет это, мягко говоря, странный наряд.

Ксения перешагнула порог и вместо лестничной клетки увидела перед собой комнату с четырьмя столами и китайской розой, а также Еремееву в джинсовке.

– Ксюша? – удивилась Еремеева – Так рано?

Изумленная тем, что галлюцинация заговорила, Ксения отступила назад, захлопнула дверь и с минуту – стояла без всякого соображения. Вроде выспалась она хорошо, видениям являться не с чего… Она опять открыла дверь, страстно желая увидеть именно лестничную клетку, – так и случилось.

Разумеется, и колготки Ксения забрызгала, и ноги промочила, иначе и быть не могло. А самое забавное ждало ее в отделе.

Когда она вошла, Еремеева посмотрела на нее с великим подозрением.

– Здравствуйте, Галина Петровна. Шура, здравствуй. Алла Григорьевна…

– Здоровались уже, – сообщила ей Еремеева. – В своем ли ты, голубушка, уме? Или не выспалась?

– Вы о чем? Алла Григорьевна? – внутренне холодея, спросила Ксения.

– Или ты бурную ночь с кем-то провела? – и, обращаясь к коллегам, Алла Григорьевна сообщила: – Полчаса назад открывается дверь и появляется наша красавица. Я здороваюсь, а она смотрит на меня, как на нечистую силу, и захлопывает дверь, воображаете?

– Ксюшенька! – ахнула Галина Петровна – Да что это с тобой такое?!

Самый юный сотрудник отдела Шура фыркнул.

– Я… это… – сказала Ксения. Тут только она заметила, что Еремеева действительно в джинсовке.

К счастью, зазвонил телефон. И начался рабочий день. В отделе снабжения крупного треста день этот был достаточно суетливым и муторным. И, естественно, через полчаса все и думать забыли про странное явление Ксении. Все – но не она сама.

Ничего противоестественного в том, что женщина пришла на работу раньше времени, не было. Ну, скажем, ночевала в гостях. Как почти разведенная, она имеет право ночевать где угодно. Ну, поторопилась на службу – хотела посидеть в одиночестве. Ну, увидела Еремееву и непроизвольно шарахнулась обратно. И вообще, как было принято говорить в девичьей компании времен Ксюшиной молодости: «Пьяна была, не помню». Хотя девочки и не знали, как это – быть пьяной.

Ксения вспоминала, как же это было. Как ей не хотелось выходить на улицу, как она представила себе теплую комнату, в которой ее ждут мягкие тапочки, а за шкафом висит, на всякий случай, огромная шаль, в которую можно закутаться с головы до ног. И, имея перед внутренним взором китайскую розу, она отворила дверь…

А с дверью этой возился преследуемый головорезами боцман Гангрена. И вставил в замок, между прочим, какую-то штуковину.

Вопрос: связаны ли проказы боцмана Гангрены с сегодняшним странным приключением?

Ксения горела от нетерпения – поскорее попасть домой и убедиться в своем предположении! Но ей пришлось забирать из садика Мишку с Анжелочкой, развлекать их перед ужином, кормить, опять развлекать. И только уложив Мишку, она осталась наедине с дверью.

Ксения задумалась – что бы такое вообразить для эксперимента. И она представила себе квартиру свекрови. Поскольку ей довелось там жить, эту квартиру она хорошо знала. И она вызвала перед глазами раскладной диван, журнальный столик перед ним, два безобразных кресла – стандартный уголок отдыха, который свекровь почему-то боготворила. Видимо, она считала, что в приличной квартире просто необходимо иметь этот громоздкий и совершенно непрактичный кошмар. У всех есть – значит, и у меня должно быть!

С трепетом Ксения толкнула дверь…

– Ты? – удивилась свекровь. Она сидела в кресле с вязанием, а Ксения стояла в дверях спальни – Ты как сюда попала?

Выбраться из кресла было не так-то просто. А захлопнуть дверь Ксения могла в любую секунду. Поэтому она еще понаблюдала, как свекровь ошалело хватается за подлокотники, упустив с колен клубок шерсти.

Вернувшись к себе, Ксения поняла, почему она оказалась выглядывающей именно из спальни. Она привыкла видеть ту комнату как раз с такой точки зрения.

Она пошла на кухню, заварила себе крепкий чай и в глубокой задумчивости облокотилась о подоконник.

Ей в руки судьба дала нечто непонятное, дала случайно, не учитывая ее добродетелей и заслуг. И тем не менее этот странный дар давал ей власть… да, власть.

Ведь до сих пор кто только не командовал Ксенией! Родители, соседи, муж, свекровь… кто еще? А она терпела, утешаясь теми самыми сказками, которыми теперь пичкала Мишку, только во взрослом варианте.

Надо отдать Ксении должное – ничего противозаконного ей в голову не пришло. И даже о сведении счетов она сперва не подумала. Ей хотелось немногого – в дождь не мочить ног и не толкаться в троллейбусе. И на следующее утро эта ее мечта сбылась. Правда, небольшой прокол все же получился.

– Ну ты и шустро бежала! – восхитился Шура. – Плащ совсем сухой, зонтик – тоже!

– Меня знакомый на машине подвез, – ответила Ксения.

Понемногу, экспериментируя с дверью, она выяснила, как работает устройство боцмана Гангрены.

Загадав любой интерьер, можно было открыть дверь – и получалось, будто ты входишь в помещение через имеющуюся там дверь, все равно, дверца ли это холодильника или вообще окно. Также оказалось, что вернуться можно только в свою собственную квартиру. Когда однажды Ксения, увидев очередь в три версты на выставку чуть ли не луврской коллекции импрессионистов, решила вечером посетить ее и в одиночестве насладиться живописью, она нечаянно включила сигнализацию. Пришлось удирать. Ксения была уверена, что преследователи лупили что есть сил в ту дверь, за которой она скрылась, но она этих ударов не слышала. Преподнесло устройство и ещё один сюрприз. Ксения, что греха таить, немного поглядывала на Шуру. Раз муж бросил, имела же она право позаботиться о своем будущем. Конечно, ей бы и на ум не взбрело как-то дать понять Шуре, что он ей интересен… если бы не дверь. И вот, не очень веря в успех своей затеи, Ксения представила себе симпатичную физиономию Шуры, поскольку интерьера его обиталища, естественно, не знала, и вошла не более не менее, как в ванную, где Шура принимал душ. Поскольку он стоял с намыленной головой, то и глаза у него, к счастью, были закрыты.

– Это ты, ласточка? – сквозь мыльную пену спросил Шура.

Ксения закрыла дверь. Так она поняла, что устройство ловит цель по одной детали.

Ее сперва развлекала роль привидения. И другого употребления для двери она не предвидела. Потому что каждый ищет употребление для предметов на свой лад. Покажите обыкновенный булыжник домохозяйке, уголовнику, строителю и художнику. Хозяйка приспособит его в качестве гнета для бочки с солеными огурцами, строитель использует для фундамента, художник потащит в сад камней, а уголовник… нет, нет, только не это!

Итак, роль привидения вполне устраивала женщину, замотанную житейскими мелочами, но все еще ищущую утешения в сказках. Тем более что особо экспериментировать времени не было.

Но, опять-таки по вине плохой погоды, Ксении пришлось расширить сферу действия двери.

Мишка пришел из садика сопливый. А ночью ему стало совсем кисло. Температура поднялась, а в аптечке не было ни таблетки аспирина.

Ксения кляла себя последними словами. Еще муж ругал ее за бестолковое ведение домашнего хозяйства. Наверно, поэтому он ее и бросил… и был прав! Требовался аспирин, нужны были свежие горчичники… И все это – в половине второго ночи.