– А что – Ганин? – вздрогнула Катя.

– Ты могла бы с ним прожить всю жизнь, не изменяя ему? А он?

– Нет, мы с ним совершенно несовместимые люди, – неохотно подтвердила Катя.

– Вот видишь! – с торжеством произнесла Фаина. – А ты переживаешь, что Алексею придется бросить Нелли... Да это самое обычное дело, я бы даже сказала – насущная необходимость! А ты места себе не находишь из-за какого-то подслушанного разговора...

– Обожаю тебя! – засмеялась Катя. Они чокнулись. – Послушай, Фаина...

– Что?

– Ты не помнишь название фирмы, в которой работает Ганин? Ну, конечно, если это нашГанин...

– Зачем тебе? – подозрительно спросила подруга.

– Так... На всякий случай, – уклончиво произнесла Катя. – Не хотелось бы с ним случайно столкнуться.

– Я не помню... – нахмурила свои смоляные брови Фаина. – То ли «Вега-плюс», то ли «Мега-плюс»... В общем, это архитектурное бюро.

– Их сейчас миллион! – с досадой сказала Катя. – Ладно, будем надеяться, что Ганин меня не найдет.

– Не уверена, что он одержим желанием найти тебя, – засмеялась Фаина.

– Это точно! – засмеялась и Катя.

Они ели пиццу и пили вино. Две подруги, которым все было по плечу.

– Послушай, Фаина...

– Да, Катюш?

– А твой муж, Глеб... Как ты думаешь, он никогда не изменял тебе? – с любопытством спросила Катя.

– Не знаю, – равнодушно пожала плечами Фаина. – И знать не хочу...

– Тебе все равно?

– Нет, мне не все равно! – внезапно разозлилась та. – Телегина, давай поговорим о чем-нибудь более интересном...

У Кати в сумочке внезапно зазвонил телефон.

– Алло!

– Солнце мое, это я...

– Алешка! – обрадовалась Катя, прижимая к уху мобильник. – Куда ты пропал?

– Я никуда не пропадал... Послушай, ты звонила мне позавчера домой?

– Да.

– Катя, я же тебя просил!

– Но мне очень хотелось услышать твой голос! Я соскучилась! – капризно протянула она.

Фаина усмехнулась, допивая вино.

– Хотела бы я увидеть твоего Алексея... – негромко произнесла она. – Чего ты его от нас скрываешь?

– Где ты? – спросил Алексей. – Ты не одна?

– Я с Фаиной. Сидим в кафе и болтаем о всяких пустяках! – засмеялась Катя. – Когда мы встретимся? Петренко еще в отъезде?

– Нет, у Петренко больше встречаться не будем.

– Почему?

– Есть кое-какие причины...

– Она знает? – встревожилась Катя. Она имела в виду Нелли, и Алексей, конечно, сразу понял ее вопрос.

– Нет, она не знает, – ответил он немного недовольно. – Просто... я не хочу вызывать у нее никаких подозрений раньше времени.

Начался февраль.

Все было по-старому, без изменений. С одной стороны, это говорило о некоей стабильности, а с другой...

«Это зима во всем виновата, – думала Катя, вертя в руках уже готовую деревянную фигурку. Получилось дивное создание – то ли животное, то ли мечта... От того, что Катя на сей раз не слишком следовала лошадиной анатомии, новая скульптурка напоминала какой-то сказочный персонаж. – Нет ничего скучнее и неприятней московской зимы!»

Она кинула взгляд на календарь, стоявший рядом, и вдруг вспомнила – сегодня у Лаэртова день рождения! Она сто лет об этом не вспоминала, а тут вспомнила...

Катя набрала его номер, моля бога, чтобы трубку взяла не Вера Петровна.

– Слушаю вас... – сонным голосом отозвался бывший муж.

– Толик, привет! Ты что такой скучный? – засмеялась Катя. – Я тебя поздравляю...

– Катюша, как мило! – растрогался тот. – Приходи. У меня, можно сказать, юбилей.

– Да, сорок лет – это не шутка! Но сорокалетие, кажется, не принято отмечать...

– А я и не отмечаю, – вздохнул тот. – Сижу вот, пишу монографию... Приходи.

– Но... но как же Вера Петровна? – осторожно спросила Катя.

– Мама в отъезде. Она сейчас в Петербурге, у своей старой подруги.

Катя вмиг отмякла.

– Хорошо, приду! – обрадовалась она. – Я даже знаю, что тебе подарить...

Она посмотрела на лошадку-мечту, которая стояла перед ней. Лаэртов когда-то давно, когда они еще были вместе, выпрашивал для себя хотя бы один образец ее творчества...

– Сама не знаю, отчего это я сегодня такая добрая! – продолжила она, смеясь. – Ладно, через час буду – только Мику отведу к бабушке...

– Я не хочу! – завопил из другой комнаты Мика, который, оказывается, не пропустил ни одного слова из ее разговора. – Я не маленький, я вполне могу остаться дома один!

– Можешь взять его с собой, – предложил Лаэртов любезно. – Я буду только рад повидаться с Мишенькой...

– Нет, он не даст нам поговорить, – отмахнулась Катя. – В общем, жди меня через полчаса...

Она и в самом деле очень быстро добралась до его дома.

– Катенька... – с распростертыми объятиями встретил ее Лаэртов. – Господи, как я счастлив! Честно говоря, не надеялся, что нам еще когда-нибудь удастся встретиться...

– Ну-ка, дай на тебя посмотреть, – Катя довольно бесцеремонно вертела бывшего мужа в разные стороны. – Кажется, не изменился...

Но она покривила душой – Толик постарел, и залысины надо лбом угрожающе увеличились. Огромные очки в пол-лица, мешковатые брюки, безобразный жилет с вышивкой...

– Мама подарила, – улыбнулся Толик, заметив Катин взгляд. – Она ведь замечательная рукодельница...

– Ну да... – неопределенно хмыкнула Катя. – А вот тебе мой подарок.

Она достала из свертка лошадку.

– Боже мой... – Лаэртов едва успел поймать свалившиеся с носа очки и дрожащими руками водрузил их обратно на нос. – Какая прелесть! Катя... у меня просто нет слов!

Он так искренне, простодушно радовался, что она не выдержала и чмокнула его прямо в лоб.

– Надеюсь, Вера Петровна не выбросит мой подарок.

– Катенька, ну что ты такое говоришь...

– Шучу, Лаэртов, шучу!

– Да, ты помнишь «Песнь о вещем Олеге» – бессмертное творение Пушкина? – вдруг с интересом спросил он.

– Конечно, Толик. Не так давно Мика учил его наизусть – как же мне не помнить! А ты это к чему?

– Дело в том, Катенька, что Пушкин написал свое стихотворение по «Повести временных лет» – древнерусскому литературному памятнику. И есть сведения, что легенда о полководце и его коне восходит к исландским сагам!

Они прошли в комнату.

В этом доме Катя с Микой жили несколько лет, и он был ей почти родным. Почтенная мебель красного дерева, заваленный бумагами письменный стол, тяжелые темные гардины на окнах – Вера Петровна не терпела яркого света... «Моя разлюбезная свекровь, похоже, вампир», – не раз в разговоре с подругами иронично замечала Катя.

Тускло светил торшер с абажуром из желтого шелка.

– Настоящая профессорская квартира... – пробормотала Катя. – Чем будешь угощать, Лаэртов?..

– Минуточку... – тот поставил на журнальный столик бутылку кагора и блюдце с докторской колбасой. – Я, знаешь ли, ничего особого не успел приготовить...

– И правильно! – серьезно произнесла Катя. – Ни к чему нам объедаться.

– Ну да, – сконфузился Толик. – Мало ли что...

Катя, поджав ноги, сидела на мягком кожаном диване. Толик подал ей стакан с кагором, и они чокнулись.

– Все, как в старые времена... – вздохнул он, деликатно присев на свободный краешек. – Я, знаешь ли, до сих пор тебя вспоминаю. Тебя и Мишеньку. Зря ты его не привезла...

– Послушай, Лаэртов, ты ведь мог бы своих детей давно завести! – рассердилась Катя. – Почему ты не женишься?

– Да все как-то некогда...

– У меня гениальная мысль! Помнишь Зою? Ну, Зою Личутину... Она как раз развелась и теперь совершенно одна.

Но Толик не проявил никакого энтузиазма.

– А ты-то почему одна? – тихо спросил он. – Ты же... ты такая красивая, такая яркая... Ты – как солнце!

– О, Лаэртов, ты мне льстишь... – растроганно сказала Катя. – Но я вовсе не одна. У меня есть... есть человек, которого я очень люблю.

Толик быстро-быстро заморгал.

– Кто же он? – спросил еще тише.