Зеленые глаза Нади сделались злыми, темными, она откинула назад прядь золотых волос.

– Ты хочешь, чтобы я окончательно разочаровалась в тебе? Поверила в то, что ты законченный неудачник?

– Не хочу, – честно признался Колчин.

Он подумал, что большинство рыжих женщин природа наделила иронией и чувством юмора. В представлении Нади в то время, когда начальство Колчина якобы ездило по заграницам, его отправляли то в Урюпинск, то в Актюбинск, то еще куда-то, далеко-далеко, к черту на рога. Где он сидел неделями, налаживая какие-то компьютерные сети, что-то чинил. Колчин пахал, как проклятый, света белого не видел, получал гроши, но патологически боялся начать разговор о своем повышении, которое давно заслужил. Допив кофе, Надя выместила свое раздражение на чашках, бросила их в мойку, едва не расколотив.

– Ты специалист по компьютерам, но в твоей квартире нет и не было компьютера. Это как-то подозрительно.

– Ну, дома я стараюсь отдыхать от таких вещей, – Колчин быстро уставал от вранья. – От компьютеров и всей этой электронной лабуды. Надя вышла в прихожую, надела туфли и повесила сумочку на плечо.

– Ты хоть позвонишь мне из своего Новоалтайска?

– Разумеется, конечно, – улыбнулся Колчин. – Обязательно позвоню. Ну, если будет такая возможность.

Через минуту она ушла, оставив после себя легкий запах духов и помадный поцелуй на щеке Колчина. Еще через десять минут он спустился к подъезду, сел в подъехавшую машину.

Подмосковье, разведывательная школа Службы внешней разведки. 27 сентября.

«Волга» остановилась у контрольно-пропускного пункта, перед металлическими воротами и глухим трехметровым забором, поверху которого протянули колючку, спираль Бруно, а по проволоке пустили ток высокого напряжения. Появившийся из кирпичной будки вышколенный капитан, сопровождаемый двумя автоматчиками и огромной овчаркой, внимательно проверил документы водителя и пассажира, заглянул в салон, затем приказал открыть багажник машины. Наконец, еще раз сличив лица водителя и пассажира с фотографиями на документах, вернул удостоверения их хозяевам, махнул рукой. Загудел мотор, закрутились приводные цепи, створки ворот задрожали и разошлись в стороны. Машина въехала на асфальтированную аллею, с обеих сторон обсаженную старыми березами и молодыми, померзшими в прошлую зиму голубыми елями.

Территория школы занимала обширную территорию почти в два десятка гектаров. Если бы сюда попал человек непосвященный, далекий от разведки, что исключено в принципе, то, скорее всего, решил, что находится в детском летнем лагере или в пансионате для взрослых. Подстриженные кусты, дорожки, выложенные плитами из искусственного камня, декоративные фонарики, сияющие свежей краской пустые скамейки. Много зелени, в которой прячутся небольшие одноэтажные корпуса, сложенные из силикатного кирпича и крытые железом. Вот только одна странность: вокруг не встретишь ни взрослых, ни детей.

Учащимся разведшколы, инструкторам и руководящему составу в дневное время предписано передвигаться не поверху, а по подземным коридорам, соединяющим друг с другом все постройки. Причем учащиеся ходили группами по два-три человека, по расписанию и с таким расчетом, чтобы маршрут следования был пуст, одна группа не встречалась с другой. Курсанты не должны знать друг друга в лицо – это простая и эффективная мера безопасности. Если по ту сторону границы среди разведчиков вдруг обнаружится предатель, он не сможет оптом заложить бывших коллег, опознав многих русских шпионов по фотографиям.

Обилие зелени тоже не случайно, деревья – хорошая маскировка. Место нахождения школы известно на Западе. Спутники шпионы, оснащенные самой современной электроникой и оптикой, фотографируют этот участок земли сто, тысячу раз на дню. Сверху, из космоса, можно увидеть спичечный коробок, лежащий на человеческой ладошке. А по числу находящихся на территории школы людей аналитической службе того же ЦРУ легко судить об активности русской разведки в данное время.

«Волга» остановилась возле единственного здания в два этажа. Колчин вышел из машины, втянул в себя сладкий запах прелой листвы и грибов, шагнул под козырек, предъявил удостоверение двум дежурным офицерам. Один из них отдал Колчину честь, попросил следовать за ним. Поднялись на второй этаж, прошли по длинному пустому коридору, лейтенант остановился перед дверью с номером двадцать восемь, повернул ключ, пропустил гостя в комнату. Оставив ключ в замке, пошел обратной дорогой.

Колчин шагнул через порог, бросил сумку на зеркальный столик. Прошел в комнату, скинул пиджак. Упав спиной на диван, застеленный клетчатым шерстяным пледом, положил ноги на подлокотник и стал разглядывать потолок.

Он чувствовал себя, как дома, потому что за последние четыре с половиной года в общей сложности прожил в этом номере добрых три недели. Все здесь просто и уютно, как в гостинице какого-нибудь провинциального русского городка, только клопы не кусают и тараканы не бегают. Вскоре в комнату вошел человек в гражданском костюме, объявил, что Колчина ждут внизу.

Спустились в лифте на нулевой этаж. Колчин, отстав от своего провожатого на пару шагов, брел по широкой подземной галерее, разглядывал расходящиеся в стороны коридоры, стрелки указателей и читал аршинные надписи на стенах: «Сектор В», «Стрельбище», «Сектор Д», «Жилая зона». Галерея была широкой, в разведшколе ее прозвали проспектом, потому что здесь запросто разъедутся два легковых автомобиля. Неоновые лампы гудели под потолком, их рассеянный свет окрашивал человеческие лица в мертвенно белые цвета, заставляя живущих вспомнить о неизбежном конце.

Свернули в правый коридор, прошли два десятка метров и остановились перед дверью лифта, забранной решеткой. Тесная кабинка поползла вверх. На поверхности размещалось типовое одноэтажное здание с длинными рядами закрытых дверей по обе стороны коридора.

Через несколько секунд Колчин оказался к комнате, с пола и чуть не до потолка заставленной приборами, посередине стояло анатомическое кресло, какие можно увидеть в платных зубоврачебных кабинетах. Максим Сергеевич Озеров седой человек миниатюрного сложения, занимавший должность начальника шестой лаборатории, потряс руку Колчина как старого доброго знакомого и, на этом покончил с церемониями, приказал посетителю раздеться до пояса и сесть в кресло.

Колчин скинул одежду. Молодой ассистент в белом медицинском халате налепил на его тело кругляши датчиков.

Тестирование на детекторе лжи, проще говоря, на полиграфе, разведчик должен проходить перед каждой ответственной командировкой. С какой целью – Колчин мог только догадываться. Но он точно знал, что результаты тестирования и выводы Озерова через два-три часа лягут на стол руководства Службы внешней разведки. Если что не так, в последний момент Колчина могут снять с операции. Детектор лжи контролировал многие параметры жизнедеятельности человека: отделение слюны, тембр и частоту голоса, мышечные сокращения, сердцебиение, дыхание, верхнее и нижнее давление, потовыделение. Компьютер анализирует данные, выдает свое заключение, часто не утешительное для разведчика. Но окончательный итог тестирования подводит начальник шестой лаборатории.

Озеров спросил ассистента, готов ли тот к работе. Получив утвердительный ответ, нацепил на нос очки, взял в руки папку с вопросами, перевернул страницу и обратился к сидящему в кресле Колчину, облепленному датчиками и проводами.

– Начнем с разминки, отвечайте только «да» или «нет». Сейчас постарайтесь быть искренним. Долго не задумывайтесь над вопросом. Отвечайте на вопрос сразу, как только его поняли. Итак, начнем. Есть ли у вас привычка грызть ногти или кончик ручки?

– Нет.

– Бывает ли так, что какая-то мысль овладевает вашим сознанием на несколько дней?

– Да.

Озеров задал десятка четыре простых вопросов, отступил в сторону и стал изучать вылезшую из нутра машины широкую бумажную ленту, исчерканную самописцами. – Хорошо. А теперь вам нужно соврать, – сказал Озеров. – Вопрос: Оплачиваете ли вы свои долги, если имеете такую возможность?