– Черт побери, – с чувством произнес шериф, яростно обмахиваясь папкой с документами, двух направленных на него вентиляторов уже не хватало. – Поймите, что любой водоем представляет из себя источник потенциальной опасности! Тем более такой, как Трэйклейн, – где сорок с лишним миль берега густо облеплены коттеджами, кемпингами, скаутскими лагерями и палатками туристов. И все их обитатели норовят в эту жару не вылезать из воды! Возьмите сорок миль достаточно оживленной федеральной трассы – и вы увидите, что происшествий и жертв там будет никак не меньше, особенно в гололед или снегопад. Но никто ведь не будет утверждать, что завелся некий «шоссейный монстр»! А на озере такая жара – полный аналог гололеда на трассе. У людей в воде становится плохо с сердцем – и они тонут. Люди пьют слишком много пива – и забывают присматривать за детьми, да и сами теряют осторожность… А всякие продажные писаки сочиняют страшилки об озерном чудище – единственно потому, что для политических сенсаций сейчас не сезон!

И Кайзерманн с ненавистью посмотрел на лежавшую на столе газету, принесенную гостями. С цветного разворота скалилась огромная пасть – судя по всему, кадр из фильма «Челюсти». Заголовок вопрошал: «Кто ты, Трэйк?» Потеки на крупных ярко-красных буквах явно должны были изображать кровь. Ниже, шрифтом поменьше: «Новые жертвы озерного монстра!»

– Мы все понимаем, – мягко сказал Хэммет. – Но поймите и нас. Общественное мнение в штате взбудоражено этой публикацией. И есть подозрение, что она не станет последней. Теперь любой купальщик, не рассчитавший свои силы и утонувший в озере, будет подан как очередная жертва Трэйка. Наша задача – прояснить это дело, развенчать нелепую байку, вызывающую ненужное брожение умов.

Шериф вскипел:

– Ничего вы не понимаете! Трэйк не имеет никакого отношения к погибшим! НИ-КА-КО-ГО! Трэйк – легенда, символ этих мест, если хотите. Разве символ может кого-нибудь убить? Вы слышали что-нибудь о жертвах Несси? Или Шампа – гигантского осетра, живущего в озере Шамплейн? Или, может, у вас есть статистика по людям, сожранным Ого-лого либо Поуником[4]? Ничего вы не понимаете…

Кеннеди, почти не принимавший участие в разговоре, кивнул. Он как раз прекрасно понимал шерифа. Трэйк был не просто символом здешних мест, но и немалым источником доходов для их обитателей. Любопытствующие туристы, привлеченные легендой, катили к берегам Трэйклейна непрерывным потоком – а вместе с ними текли и их доллары. Футболки, кепки и прочие сувениры с изображением лосося-гиганта шли нарасхват. Немалым спросом между приезжими пользовались и суперпрочные океанские снасти – для которых, честно говоря, подходящей добычи в озере просто быть не могло. Ежегодный рыболовный праздник собирал любителей со всех северо-восточных штатов – и каждый, пусть и не совсем всерьез, но рассчитывал подцепить-таки старину Биг-Трэйка – положенный много лет назад в банк приз за его поимку уже изрядно оброс процентами и перевалил ныне за миллион долларов… Шериф Кайзерманн прекрасно понимает, чем обернется для его округа «развенчание нелепой байки». Или хотя бы смена ее тональности – превращение добродушного гиганта-лосося в кровожадного и опасного монстра.

Был тут и еще один немаловажный нюанс. У большей части земель по берегам озера и у значительной доли обслуживающей туристов индустрии имелся единоличный хозяин. Некий мистер Дж. Р. Вайсгер. И Кайзерманн, как знал Кеннеди, получил свой пост именно при его поддержке.

Что характерно, Хэммет тоже не мог всего этого не понимать. Но делал вид, что не понимает. Надо думать, в игру, затеянную вокруг жирного куска пирога, вступили и какие-то еще люди, интересы коих детектив представляет…

Но к интересовавшим Кеннеди проблемам это не имело особого отношения. И он повернул разговор в нужное русло:

– Извините, шериф. Я вполне согласен, что на таком большом и глубоком озере люди – согласно статистике – непременно будут тонуть, и некоторые тела так и не удастся обнаружить. Возможно, четверо людей, пропавших на озере с начала года, за уши притянуты к этой истории автром газетной утки. – Кеннеди поморщился, поняв, что выданная им словесная конструкция выглядит дурным каламбуром, и продолжил: – Но тело последнего погибшего, мистера Берковича, действительно найдено со следами многочисленных ран – нанесенных, согласно предварительному заключению экспертов, именно клыками. Весьма крупными клыками…

Шериф почувствовал себя идущим по минному полю. Сейчас нельзя было допустить ни малейшей ошибки. Стоит дать хоть намек, хоть какую-то ниточку этим незваным гостям – и они смогут выйти на след старательно обложенной шерифом дичи. Выйти – и спугнуть. Поднять раньше времени. Дичь ударится в бега, а в пятнадцати милях отсюда юрисдикция Кайзерманна кончается – и честь поимки будет принадлежать другим. Тогда тщательно проработанный план – как поднять в глазах мистера Вайсгера свою репутацию в преддверии грядущих выборов шерифа – рухнет из-за нелепой случайности.

– Хочу вам напомнить, – осторожно произнес Кайзерманн, – что мистер Беркович с малолетним сыном исчез на озере семнадцатого июля. Труп отца обнаружили у восточного берега двадцать первого числа, тело сына так и не нашли. За четыре дня разложение на такой жаре зашло очень далеко. Тот участок побережья на протяжении около мили покрыт мелкими и острыми камнями. Достаточно оказалось одному идиоту принять следы от ударов о камни на разложившемся трупе за раны от клыков и завопить о чудовище, как завертелась вся эта дурацкая карусель…

– Вполне возможно, – легко согласился Хэммет, – окончательная экспертиза еще не завершена. Но меня интересует один вопрос. Вы очень убедительно рассказывали о подводных течениях на озере, которые порой уносят утонувших в Трэйк-Ривер, не позволяя им всплыть… Но для этого, по вашим словам, надо утонуть в определенном месте и в определенное время. В таком случае, если мальчик утонул рядом и одновременно с отцом, – почему вы не нашли его тело? Может быть, потому, что отец попросту не пролез в глотку вашей легенды и символа?

Посетителей в открытом уличном кафе было немного – народ тянулся на пляжи, поближе к воде. Статья о «монстре Трэйклейна» еще не стала здесь широко известна, и Кеннеди знал, почему. Издаваемый в Мэдисоне еженедельник «Норд-Ост Ньюс» по подписке в курортных местечках Трэйклейна не распространялся, а партия предназначенных для розничной продажи экземпляров с одиозной статьей кто-то целиком и полностью скупил во всей округе. Кеннеди даже подозревал – кто.

Конечно, это был паллиатив и полумера. Рано или поздно (скорее – рано) электронные СМИ, тоже тоскующие от летнего дефицита новостей, подхватят и распространят сенсацию. Да и номера «НО-ньюс», купленные приезжающими на курорт в других местах, рано или поздно доберутся до берегов Трэйклейна.

Но пока старания, предпринятые, как считал Кеннеди, людьми мистера Вайсгера, срабатывали. От воды курортники не шарахались.

– Сто три градуса[5], – тоскливо сказал Хэммет, взглянув на свои часы (помимо указания времени, они выполняли еще массу иных функций, полезных и бесполезных). – И это в тени… Ну, или почти в тени, – поправился он, поглядев наверх, на прикрывавший их от солнца огромный полупрозрачный зонтик.

– Попробуйте сосчитать в градусах Цельсия, – посоветовал Кеннеди. – Тогда получится немного прохладнее.

Детектив не улыбнулся шутке. Он отхлебнул витаминизированного напитка (теоретически – охлажденного), отставил стакан, украшенный изображением дружелюбно улыбающегося Биг-Трэйка и перешел к делу:

– Вы заметили, Кеннеди, что наш друг шериф явно темнит, говоря о трупе Берковича? Рассказывает о нем как бы с чужих слов, поминает «одного идиота», принявшего следы от ударов о камни за следы зубов… А ведь он, Кайзерманн, лично выезжал на место происшествия и сам осматривал тело. И мог бы уж сказать нам свое мнение…