Колосову было больно и жалко смотреть на этого в общем-то недурного собой брюнета с резкими мужественными чертами лица. Ничего мужик, хоть и вор. По виду фартовый, женщинам такие должны нравиться. Однако сейчас в лице Акулы уже не было ничего человеческого: голое вожделение, алчная страсть и собачья мольба во взгляде.

– Это не дистиллировка, Антоша, – голос Халилова звучал спокойно, а движения – он полез во внутренний карман куртки и достал одноразовый шприц в пакетике – ленивыми и размеренными.

Акула со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и спрятал лицо в скованные наручниками руки.

– Суки, – всхлипнул он. – Суки вы все.

– Разговор будет? Да или нет?

– Ну да, да, да!

– Вот и чудненько. Сам справишься или помочь?

– Сам! – Карпов с силой выбросил вперед скованные кулаки. – Сними, сними это скорее! – Раз увидев вожделенное «лекарство», он уже был не в силах сдерживаться.

Один из сотрудников розыска, самый молодой из колосовских подчиненных, молча расстегнул наручники. Потом отвернулся. Колосов видел, насколько не по душе парню вся эта сволочная сцена. Эх!

Халилов священнодействовал: проколол иглой резиновую пробочку, набрал жидкость в шприц и…

– Ну? – Акула уже судорожно рвал с плеч пиджак, задирал рукав щегольской водолазки из ангорки. – Ну же!

– Когда ты встречался с Грантом? – тихо спросил Колосов.

Акула замер.

– Он мне как брат, – шепнул он, – что ж вы делаете? Будьте же людьми.

– Мы люди, Антоша, – ответил Халилов. – Это ты у нас марсианин с заскоками. Впрочем, хозяин – барин. – И он сделал вид, что спускает жидкость в пузырек.

– Я давно с ним встречался. Он мне сам стрелку забил. В баре на Белорусском вокзале!

– Правда?

– Клянусь! Я про него ничего не знаю. Он всегда один работает, он…

– А зачем он тебя хотел видеть?

– Ну… у него проблемы начались. Он искал ходы уладить. Считал меня полезным.

– Ты помогал ему улаживать конфликт с коломенцами?

– Нет. У меня таких выходов нет. Не та фигура. Он…

– Думаю, то, что твой названый братец вернулся, для тебя уже не секрет, – перебил его Колосов.

Акула умолк. На скулах его ходили желваки.

– Мне передали ребята, – пробормотал он наконец. – Но чем хотите клянусь – мы не встречались.

– Верю, – хмыкнул Халилов. – Братец твой замочил очередного клиента. Работа для него прежде всего, прежде родственных визитов. Так вот. Сейчас ты скажешь нам честно и откровенно, Антоша, где нам искать Гранта, а?

Вор дернулся, словно его ужалила оса.

– Да откуда ж я знаю? Что вы мне жилы тянете? Я ж сказал: мы не встречались!

– Ну, а мозги-то на что у тебя, Акула? – Халилов подбросил на руке шприц и пузырек. – Братец твой – человек консервативный, привычки свои не меняет. Ну? Ты вот говоришь, он всегда один работает… А что конкретно он делает сразу после выполнения заказа? Как обычно уходит? У него машина? Какой марки? Где он ее оставляет? Ведь он, как пушечки свои, небось тачки не меняет, так ведь, Акула?

Карпов упорно молчал, пот лил с него градом.

– Он никогда не берет тачку на дело, – выдавил он наконец.

– Не берет? А как же уходит? Пехом, что ли?

– Он, – Акула теперь неотрывно глядел на шприц, – он говорил мне как-то: главное – простота. И никакого пижонства.

– Ну? И что это значит?

– Перед тем как выполнить заказ, он… он место изучает. Транспорт, какие маршруты, куда… За основу отхода берет ближайшую к месту остановку – не важно чего: автобуса, трамвая, метро, электрички. После всего, – тут Акула чуть запнулся, – он просто выходит один, чистый, без ствола, и идет на остановку. Садится и едет. Он меня учил: тачки шмонают нещадно – можно нарваться. А общественный транспорт – никогда.

– А куда он едет, куда глаза глядят, что ли?

– Обычно дня за два, иногда за неделю он снимает на маршруте хату – квартиру, дом. Сел, к примеру, в автобус, проехал несколько остановок, вылез, отсиделся – когда сутки, когда больше, а затем скинулся на другой адрес – их у него обычно несколько в запасе. – Закончив свою речь, Акула выдохнул. Теперь он напоминал мяч, из которого выкачали воздух.

Халилов снова как-то двусмысленно хмыкнул, помедлил, а потом протянул Акуле шприц. Тот судорожно впорол иглу себе в предплечье, потом в изнеможении откинулся на сиденье. Постепенно дыхание его выровнялось.

– Суки вы все-таки, – прошептал он устало, – ненавижу вас.

Колосов коротко пошептался со своими подчиненными, дал кое-какие указания, и «уазик» с Акулой тронулся прочь.

– Через семь минут он уснет, – Халилов посмотрел на часы. – Что, Крестный? Дешево и сердито, и полная иллюзия поначалу… Он даже не успеет понять, что с ним.

Акула вместо порции экстракционного опия получил раствор димедрола и реладорма. Подобному фокусу с подменой Халилов научился в колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов – там многие делятся друг с другом полезным опытом. Это был один из проверенных способов обмана буйствующих в ломке наркоманов. Доза снотворного была такой, что свалила бы с ног и быка.

От всего случившегося в душе начальника отдела убийств остался муторный осадок, но цели своей эта оперативная подлянка все же достигла: Акула сдал информацию о своем побратиме. И в какой-то степени информации этой цены не было. Пока Колосов связывался по радиотелефону с Главком, Раздольским отделом, постами ГАИ на Раздольском шоссе, Халилов внимательно и детально изучал карманный атлас Московской области, рассматривая крупномасштабную карту Раздольского района.

– Через проспект Текстильщиков проходит один автобусный маршрут – одиннадцатый номер. Остановки есть и в ту и в другую сторону. Одна прямо на углу дома, вторая… вторая метрах в двухстах от магазина «Продукты». Если Грант придерживался своих привычек, то… он мог двинуть на этом автобусе в сторону… так… Что там у нас по маршруту? Дом культуры, школа, больница, завод электроприборов, Загорная улица, далее рабочий поселок Мебельный, далее…

– Потом идут только дачные кооперативы. Клязьма, – Колосов не смотрел на карту – и так знал. – А если назад по маршруту одиннадцатого, то будет только военный госпиталь и станция – конечная. Если он не уехал на станцию и не сел в первую же электричку, то…

– Он мог вообще-то и в самом городе хату снять, хотя на природе, на свободе, – Халилов перелистал атлас, – на природе сейчас тишь да безлюдье, не сезон еще, дачников почти нет, детки в школе… А знаешь, Никита, этот занюханный долбак мог нам и просто лапшу на уши повесить…

– Все равно ничего не остается, как искать его, Ренат. – Колосов вновь связался с Раздольском. – Маршрут одиннадцатого – все же какая-то система. Какое-то спасение от хаоса.

И Гранта искали. Поисковая операция эта стала, наверное, одной из самых масштабных за последние месяцы. Прочесывали квадрат за квадратом, весь маршрут: город, пригороды, поселок за поселком, деревеньку за деревенькой. В разъездах и поисках незаметно минула ночь.

На востоке забрезжила узкая светлая полоска, но стена леса по обеим сторонам шоссе все еще казалась монолитом черной непреодолимой стены.

– Места здесь славные, Крестный, – Халилов сладко потянулся на сиденье, аж кости захрустели, – та-ак, что у нас опять по курсу? Половцево, а за ним Уваровка. Дачи, дачи, дачи до самой реки. И… конечная одиннадцатого маршрута.

– Дачный кооператив Союза кинематографистов, дачи бывшего Госплана, и дачи Комитета по природопользованию, – Колосов перечислял наизусть – благо выезжал он в эти «славные» места на разные ЧП вот уже добрый десяток лет.

– С чего начнем?

– С того, что прямо перед нами, – Никита кивнул на белеющий в утренней мгле дорожный указатель с синей надписью «Половцево».

Впоследствии он был уверен на все сто: сюда их с Халиловым привело не только оперативное везение, но и сама судьба.

Метров через триста после указателя они свернули с шоссе на узкую бетонку и затормозили у полосатого шлагбаума, преграждающего въезд в дачный поселок. Рядом со шлагбаумом вросла в землю потемневшая от дождей бытовка, огороженная металлической сеткой, – обиталище местного сторожа. Сразу громко и злобно залаяла собака.