Ганнибал потянулся к телефону и минуту поразмышлял, наверное, выбирая в своей памяти номер.

Когда он нажимал кнопки, Петич постарался подсмотреть и запомнить номер. На всякий случай. Он знал, что в новом деле может пригодиться любая мелочь, любая информация.

– Алло, Николай? Хорошо, что я тебя застал. – Художник старался говорить как можно спокойнее. – Спешишь? Жалко. Я хотел, чтобы ты ко мне заглянул. Что случилось? Понимаешь, кто-то был в моей квартире. Да, пропало. Камень мой исчез. Да, тот самый. – Ганнибал помолчал, наверное, выслушивая изумленные восклицания отца Николая. Трубка при этом смешно пищала. – Ну, спасибо. Я так и знал, что придешь.

Художник положил трубку, задумался. Петич был уверен, что думает он как раз о своем друге, этом самом отце Николае. А кто же еще мог утащить камень? И дураку понятно, что это сделал священник.

– Вы только не давайте ему опомниться! – брякнул Петич и сразу пожалел о сказанном.

– Что? – отвлекся от своих раздумий художник. – Кому не давать опомниться?

Лучше бы Петич помолчал в эту минуту. Есть же такая дурацкая реклама: «Иногда лучше жевать, чем говорить»! Но он уже не мог молчать. И жевать ему было нечего. Мороженое они с Вилькой съели. Раз начал говорить, слова уже сами продолжались…

– Ну, в смысле, огорошить его надо! Отца этого… Николая. Мол, зачем же камень взял? Попросил – и так бы дал! Он удивится, что вы знаете, что он взял…

Петич совсем растерялся, запутался в словах. Он понимал, что ляпнул глупость. Давать такие советы пожилому человеку! Как ему вести себя со своим же лучшим другом! Да, думать все-таки надо, а не жевать, перед тем как говорить, если молчать совсем не умеешь, это точно!

У художника расширились глаза, он набрал побольше воздуха…

«Сейчас завопит», – подумал Петич.

Наверное, Ганнибал Абрамович и собирался завопить, но только зашипел – громко, как питон Каа на обезьян в мультфильме «Маугли»:

– Да вы что себе позволяете, молодой человек? Как могли вы?!. Про Николая… такое…

Но тут Ганнибал взял себя в руки. Это было видно по тому, как холодно сверкнули его сощуренные глаза, как губы тронула ухмылка.

– Виленька, милая. – Он даже не смотрел в сторону Петича. – Ты не обидишься, если я попрошу тебя прийти в следующий раз? Как-нибудь потом, ладно?

Вилька поспешно закивала, выпустила котенка прямо на колени старику и выкатилась в прихожую. По дороге она так сильно ущипнула Петича, что тот от неожиданности чуть не подпрыгнул до потолка. И как получилось у Петича в такой тесной прихожей обогнать Вильку? Он выскочил на лестничную площадку первый, потирая ущипленное место.

– Ты что? Больно!

На самом деле никакой боли от щипка Петич не чувствовал. Он чувствовал обиду. На старика, на Вильку, на самого себя… Все выходило как-то нехорошо, несправедливо. Шмыгнув носом, он на всякий случай поспешил вниз первым, чтобы Вилька не увидела его глаз.

Когда они вышли из подъезда, Вилька вздохнула и отвернулась, стала смотреть куда-то вдаль. Весь ее вид выказывал полное, безнадежное расстройство.

Увидев ее такой, Петич тихонько кашлянул и спросил:

– Он что, всегда такой нервный?

И Вилька взорвалась. Как будто ждала этих Петичевых слов.

– А ты всегда такой глупый? – воскликнула она. Похоже было, что сработала автомобильная сигнализация. – Все так интересно начиналось, а ты раз – и испортил!

– Я, что ли, этот камень слямзил?

– Ты что? – Вилька выразительно постучала Петича по голове. – Продолжаешь прикидываться, что ли? Ты же обидел Ганнибала! Он зовет своего друга на помощь, радуется, что тот сможет прийти, а ты вдруг заявляешь, что этот друг и украл камень! Видел, как он расстроился?

Петич глубоко вздохнул и быстро зашагал прочь от этого дома. Мало того, что целый день ему рассказывали какие-то сказки про волшебные камни, метеориты и прочее, мало того, что он, рискуя жизнью, спас этого клоуна, который болтался на высоте тринадцатого этажа, – так его же еще и оскорбляют! По голове стучат. Обидный жест! Это хуже, чем дураком напрямую обозвать. Нет уж! Вот и поищите другого дурака!

Он несколько раз услышал, как Вилька громко позвала его. Сначала просто крикнула, потом в ее голос добавилось чуть-чуть просительной интонации, потом еще чуть-чуть, а потом Вилька уже просто попросила:

– Ну пожалуйста, подожди!

И только Петич собрался обернуться – так, будто нехотя, чтобы не показаться совсем послушным, – как вдруг уткнулся в какую-то черную жесткую бороду!

«Тьфу!» – чуть не сплюнул он, но сдержался и лишь сморщился. Оказывается, из-за угла дома прямо на него выскочил… священник! Конечно, тот самый.

«Отец Николай спешит на помощь», – подумал Петич и внимательно вгляделся в лицо священника, чтобы запомнить его.

На всякий случай. Да к тому же не очень часто встречаются бегающие священники.

Отец Николай и правда спешил. Прошмыгнув мимо Вильки, он исчез в знакомом подъезде.

– Видала? – мотнул головой Петич, когда Вилька подошла ближе. – И десяти минут не прошло со времени телефонного разговора. Наверное, недалеко живет.

– А почему ты об этом говоришь? – спросила она. – Ты что, следить за ним собираешься?

Петич промолчал. Ничего он не собирается. Выходит он из этой игры. Не будет ни за кем следить, очень надо! Потому что никто не хочет прислушаться к его мнению. Да еще и делают из него какого-то несмышленыша, который, видите ли, обидел старика. Да старику этому думать надо научиться, прежде чем обижаться!

Ребята молчали. Вилька ждала, что скажет Петич, а он… Он просто жалел, что вляпался в эту историю.

И вдруг тяжелая рука легла на его плечо.

– Добрый день, ребятки, – услышал он и быстро оглянулся.

Перед ним стоял… ведущий передачи «Поле чудес»! Петич чуть было не воскликнул: «Якубович!» Но вовремя прикусил язык. Потому что человек был очень, очень похож на Якубовича, но все же – не он. К тому же на его лице были толстые очки, которые ведущий телепередачи никогда не носил.

«Надо же, – подумал Петич, – как бывают похожи люди! Двойник он, что ли?»

– А вы… откуда нас знаете? – пролепетал Петич.

– Почему знаю? Пока не знаю, – добродушно рассмеялся незнакомец. – Просто одна тетенька пожаловалась, что вы здесь петардами баловались. Такой грохот устроили… Вы что же это, не знаете, что запрещено петарды взрывать в жилых кварталах, а?

В голосе «ведущего», однако, не было никакой угрозы. Он словно не ругал ребят, а ласково расспрашивал. Поэтому Петич растерялся и молчал, глупо улыбаясь. Зато Вилька затараторила, как пулемет или отбойный молоток, которым асфальт долбят:

– Да вы что? Это мы балуемся? Да пусть ваша тетенька, если она так за порядком следит, получше смотрит! Это малыши здесь петарды нашли и уже подожгли, а мы в самый последний момент отшвырнули их подальше. Вот он, – толкнула она Петича, – отшвырнул. Им бы глаза повыбивало!

Незнакомец улыбался:

– Верю, верю. Я, знаете ли, не очень-то доверяю всяким тетенькам, – сказал он и похлопал Петича по плечу. – Молодец. Если успел отбросить петарды, значит, хорошая у тебя реакция. Как у солдата Службы спасения. А вы не видели кого-нибудь из взрослых во время взрыва?

Петич уже собирался сказать про священника, но посмотрел на Вильку. Она пожала плечами. Почему, он не понял. Но раз так, что, Петичу больше всех надо? Почему он должен рассказывать этому незнакомцу, кого видел, кого не видел? Следователь нашелся! И Петич выдавил:

– Да… нет. Вроде никого не видели.

– Ну ладно, ребятки, извините, что задержал. Да и мне пора.

И «ведущий» пошел дальше. И куда? К тому же дому, в котором жил художник! Тут Петич почему-то не удержался и сказал ему вслед:

– Священник перед взрывом здесь проходил. Но ваша тетенька-стукачка должна была тоже его видеть. Ведь на взрывы из всех окон повысовывались.

– Священник и петарды? – засмеялся незнакомец. – Это уже странно, да? Так, говоришь, все из окон выглянули? И заметили его?