Значит, выход один – устраиваться на работу. Но куда?
Мысли эти не давали ей покоя. Орыся не заметила, как очутилась на улице Филатова, у ресторана «Старый дуб». Здесь когда-то действительно стояло могучее дерево, но дуба уже нет, а название осталось.
«Зайти, что ли, поболтать с Кларой?» – подумала Орыся.
Подруга ее, Клара Хорунжая, работала в «Старом дубе» официанткой. Ресторан этот Орысе нравился: уютно, обстановка нестандартная, одежда на работниках – в ярком прикарпатском стиле, и блюда подавали соответствующие.
Хорунжая обрадовалась приятельнице, устроила за отдельный столик, а чтобы никто не подсел, поставила табличку «Для обслуживающего персонала». Посетителей было мало, и Клара могла уделить Орысе сколько угодно времени. Она тут же забросала ее вопросами: где пропадала? Почему такая озабоченная? Орыся поведала о встрече с Одаркой Явтух.
– Господи, чего тебе раздумывать! – сказала Хорунжая. – Иди к нам. Официанткой.
– Ты серьезно? – удивилась Орыся неожиданному предложению.
– А что? Снова в санаторий? Неужто не надоело смотреть на всяких там почечников, печеночников да язвенников? У нас работа веселее, – убеждала Клара. – Навар опять же… Хватит тебе куковать дома. Тетя Катя отлично со всем справится.
– Так-то оно так, – задумалась Орыся. – Действительно, встаю утром и не знаю, чем заняться. От телевизора уже просто тошнит.
– Ну а я об чем? – поддакнула Хорунжая. – А у нас скучать некогда! И, главное, на людях. Такие мужики захаживают – закачаешься! – подмигнула лукаво Клара и еще долго убеждала подругу, что лучшего места Орыся не сыщет.
Орыся размышляла недолго и уже через день пришла устраиваться в «Старый дуб», сама толком не зная, почему согласилась на уговоры Клары. Приняли без всяких проволочек, правда, с испытательным сроком.
Было интересно, потому что внове. Хотя и уставала с непривычки от тяжелых подносов и постоянного пребывания на ногах. Потом освоилась. Режим работы вполне подходящий: день в ресторане, другой – на отдых.
Вполне возможно, что Орыся и прижилась бы в «Старом дубе», если бы…
Это произошло, когда ее испытательный срок подходил к концу. Был будничный вечер, ресторан заполнен наполовину. Появление трех новых посетителей обратило на себя внимание всего зала, а метрдотель бросился к ним навстречу и лично проводил до столика Орыси. С первого же взгляда она поняла: цыгане. Двое мужчин и женщина, одетая в кричащее платье и увешанная драгоценностями. На мужчине помоложе был синий бархатный костюм, красная рубашка с люрексом, а на руке сверкал огромный золотой перстень. Второй мужчина и вовсе будто бы только что сошел с экрана кинофильма о давно забытых временах: надраенные хромовые сапоги, галифе и рубаха наподобие черкески, но без газырей, подпоясанная широченным ремнем с тяжелыми серебряными накладками. Лицо у него было смуглое, со сросшимися густыми черными бровями и лихими усами, а от всей фигуры веяло уверенностью и властностью.
Усаживая посетителей, метрдотель прямо-таки пропел:
– Орысенька, голубушка, обслужи Сергея Касьяновича с друзьями наилучшим образом. – И отвесил в сторону мужчины в галифе низкий подобострастный поклон.
Тот небрежно сунул в нагрудный кармашек метрдотеля крупную денежную купюру и получил в ответ новый поклон, чуть ли не до земли.
Сергей Касьянович поманил пальцем руководителя оркестра, который словно ждал этого момента.
– Весь вечер только мои любимые песни, – сказал цыган подбежавшему музыканту, сопровождая просьбу (она выглядела как приказ) солидной пачкой денег.
Затем Сергей Касьянович сделал заказ: деликатесы, фирменные блюда, шампанское, самый дорогой коньяк и фрукты, причем все в таких количествах, что хватило бы на огромную компанию.
С эстрады полились рыдающие звуки скрипки, и певица запела старинный душещипательный романс.
– Ну, подружка, тебе крепко подфартило, – не без зависти сказала Хорунжая, когда встретилась с Орысей у стойки буфета. – Считай, сотняга чаевых у тебя в кармане.
– Ты уж постарайся, – поддакнул буфетчик. – Тогда выложит и двести, а может, и триста.
– Что-то раньше я его не видела, – сказала Орыся.
– Верно, давненько его не было, – кивнула Клара. – Раньше чаще захаживал… Барон…
– В каком смысле? – не поняла Орыся.
– Цыганский, – пояснил буфетчик. – Не слыхала, что ли? У них так называют самого главного!
– А я думала, что такое бывает разве что в кино… И не боится же швырять деньгами, – покачала головой Орыся.
– А Барону все нипочем! – сказала Хорунжая. – Когда был у нас последний раз, такую гулянку закатил – до самого утра! Наш директор тоже веселился вместе с Сергеем Касьяновичем.
– Что же он за птица, если ему даже ОБХСС не страшен? – поинтересовалась Орыся.
– А может, ОБХСС его самого боится, – пожала плечами Клара. – И не только ОБХСС, но и прокурор…
– Точно, – подтвердил буфетчик. – Пансионат «Сокол» знаешь? – почему-то оглядываясь, негромко спросил он. – Ну, недалеко от рынка?
– Конечно, – кивнула Орыся. – Там с другого входа помещается городская прокуратура.
– Во-во, – еще больше понизил голос буфетчик, – говорят, здание строили под тем видом, что якобы только под прокуратуру, а потом уж большую часть отвели под пансионат. И вроде бы Барон эту уловку знает и держит кое-кого вот так. – Он показал крепко сжатый кулак.
– А я слышала, что Сергей Касьянович огромное наследство получил, – сказала Хорунжая. – Из-за границы. Ведь их племя по всему свету рассеяно… И поэтому у Барона полные карманы чеков. Вещи он только в «Березке» покупает.
– Галифе и сапоги тоже? – прыснула Орыся.
– У него имеется для этого индивидуальный портной и сапожник, – не отреагировала на юмор Клара. – И еще, он в Афганистане воевал. Метрдотель говорит, что самолично видел у Барона не то боевой орден, не то медаль.
– Значит, точно Афганистан, – глубокомысленно кивнул буфетчик. – В Отечественную не мог, под стол пешком еще ходил.
Вернувшись в зал, Орыся пригляделась к Барону. Ему действительно было не больше сорока лет.
И вдруг почувствовала, что он тоже внимательно наблюдает за ней. В каком бы уголке она ни находилась, глаза Барона были устремлены в ее сторону. И от этого взгляда Орысе почему-то было не по себе.
В груди смутно шевельнулось что-то тревожное…
А оркестр не переставал тешить публику цыганскими мелодиями, то грустными, то задорными. Одна из них, зажигательная, огневая, подняла с места друзей Барона, и они пустились в пляс под одобрительные возгласы присутствующих. Вскоре к танцующим присоединились другие посетители ресторана.
Лишь один Барон невозмутимо сидел за столом, глуша бокалами шампанское да время от времени бросая на Орысю свой прямо-таки завораживающий взгляд.
Улучив момент, она сообщила об этом Кларе.
– Смотри, – шутливо погрозила пальцем Хорунжая, – от Барона просто так не отвертишься. На кого положит глаз – ни перед чем не остановится. – И уже серьезно продолжила: – Помнишь, у нас была официантка Зофья?
– Светленькая такая, кудрявенькая?
– Да, между прочим, натуральная блондинка, не крашеная… Барон увидел и как солома загорелся. С ходу предложил встретиться после работы. А Зофья только-только замуж вышла, и за красивого парня. Зофья отказала Барону, да еще, дурища, мужу проговорилась.
– А почему дурища? – поинтересовалась Орыся.
– Потому, – вздохнула Клара. – Муж заревновал, пришел к Барону, стал угрожать ему. А на следующий день Зофьиного супруга так обработали – страшно смотреть! Неделю валялся в больнице без сознания. Череп проломили, ребра переломали. Короче, калекой сделали.
– Кто? Барон? – округлила глаза Орыся.
– Нет. А тех, кто напал, до сих пор не нашли.
– Ну а Зофья?
– Как только муж встал на ноги, уехали из Трускавца. Подальше от греха.
– А может, Сергей Касьянович тут вообще ни при чем?
Хорунжая пожала плечами и сказала:
– Он никогда не бывает один. Обязательно рядом кто-нибудь на подхвате. Как этот. – Она скосила глаза на спутника Барона, только что усевшегося за стол после пляски. – Да еще на улице дежурят.
