– Да, – ответила я.

– Это твоя машина вчера у входа на рынок стояла?

– Моя.

– Она сгорела. Надо тушить сигареты на улице, а не в салоне собственного автомобиля. Наша фирма вынуждена была выплатить из-за тебя несколько штрафов, поэтому будь добра, голубушка, рассчитайся с нами. Тысяча – пожарной инспекции, тысяча – санитарным властям, две тысячи – за эвакуацию машины, полторы тысячи – за то, что наши люди возились с твоей тачкой, и пять тысяч – за моральный ущерб.

– За какой еще моральный ущерб? – растерялась я.

– Ты вчера к нашему рынку внимание со стороны привлекла. Менты, пожарные… На хрен нам это надо! У нас место тихое, спокойное, а тут столько лишнего шума! Нам такая суета не нужна. Считай, что пять штук – это дисциплинарное взыскание. За то, что ты водку пьешь в рабочее время, а потом даже выехать нормально не можешь. Сигарету она забыла потушить! Я вам тысячу раз говорил: бухать – бухайте, но ведите себя потом по-нормальному. На работе, как-никак, находитесь! Ладно, зимой вы водкой согреваетесь, но сейчас-то лето! Вполне можно было до дома дотерпеть. Короче, за вчерашний инцидент ты должна нам выплатить десять с половиной тысяч, и мы в расчете. Округляем, итого получается одиннадцать. Одиннадцать штук, и тебе все прощается. Только знай: если такое еще раз повторится, то мы тебя с рынка в два счета выставим.

Ну ты даешь, – присвистнула я. – От души насчитал, ничего не скажешь. У тебя, наверно, в школе по математике пятерка была. Моральный ущерб говоришь? Да это ты и твоя паршивая фирма за моральный ущерб мне должны заплатить! Что ж это за рынок такой, если с него честных коммерсантов средь бела дня похищают и живьем закапывают, а потом грабят квартиру и сжигают машину?! Нет, подумать только, за ущерб он захотел получить! А хреново тебе не станет? Короче так, я вчера товар продала на пять тысяч долларов. Машина у меня пару штук стоила. Из квартиры добра вынесли где-то тысяч на двадцать. Считаем. Итого двадцать семь получается. А теперь округляем до тридцати. Моральный ущерб я вам, так и быть, прощаю. Верните мне хотя бы эти деньги, и все. Тридцать тысяч долларов на стол, и разойдемся по-хорошему. В противном случае я сегодня же иду в милицию и пишу заявление. Органы давно интересуются вашим рынком, но им пока не за что было уцепиться. Ну так я могу помочь! По-моему, ментам должен понравиться подробный рассказ о том, кто на самом деле является арендатором этой земли и кто за ним стоит? А налоговики будут в восторге, когда узнают, куда уходит черная наличка! Есть и еще кое-какие факты…

Парень в костюме побагровел и стал медленно подниматься. Нахально подмигнув ему, я сказала:

– Закрой рот, придурок, а то ненароком муха залетит! И побыстрее шевели мозгами, если не хочешь неприятностей. Телефон «02» я знаю наизусть.

Послушай, да ты больная. Тебя в психушку надо. Попробуй только пикни, мы тебя живо в контейнер отведем, прикуем наручниками к стенке и всю дурь из твоей бестолковой башки выбьем.

«Кажется, переборщила, – подумала я и попятилась к двери. – Этот ненормальный действительно прибьет меня, даже глазом не моргнув». На мое счастье, в эту минуту дверь распахнулась, и на пороге появилась полная женщина в белом халате. Бесцеремонно отстранив меня, она прошла в комнату, открыла толстую папку и громко затараторила:

– Ну что, голубчики, допрыгались? Дождались проверки? Я вас давно предупреждала: с санэпидемстанцией надо дружить Почему не соблюдаете правила, обязательные для всех? Чем людей кормите, засранцы? Во что шашлычную превратили? Мы наложили штраф и дали распоряжение закрыть заведение до выяснения всех обстоятельств поступления некачественной мясной продукции!

– Глафира Петровна, да у нас в кафе лучшее мясо. Парная свинина! Мы ее из Рязани возим. У нас и документы все в порядке. Что вы такое говорите, – возмутился парень. – Сколько вас народу-то пришло?

– Семь человек, – вызывающе ответила женщина.

Всего-навсего? А я-то думал… Глафира Петровна, пройдемте в кафе. Сейчас мы вас шашлычками накормим. Целый банкет организуем, парной свининки с собой дадим. Прекращайте свой рейд. Сейчас мы обо всем договоримся. Зачем вы, в самом деле, непонятно что устроили? Мы же с вами ладили всегда! Как говорится, свои люди всегда могут договориться. В прошлый раз мы вас не обидели, и в этот раз не хуже будет! Нам такую икорочку черную привезли из Комсомольска, пальчики оближешь! На ладошку положишь, прямо рассыпается. Вот мы вам сейчас икорочку-то и организуем. К завтраку, к празднику любому – одно удовольствие. А штраф мы вам незамедлительно наличкой выплатим, только квитанции нужно порвать. Зачем сор из избы выносить? Лишние бумажки ни вам, ни нам не нужны. А шашлычную закрывать нельзя. Закрыть шашлычную – все равно что нам кислород перекрыть. Там все вкусное подают, народ не нахвалится! Да вы в этом сами сейчас убедитесь! Глафира Петровна, а как черная икорка, в прошлый раз вам понравилась?

– Вкусная, – махнула рукой повеселевшая женщина. – Детям понравилась, еще просят.

– Накормим мы ваших детей, обязательно накормим! Что ж детям с голоду, что ли, помирать? Уж мы-то с вами знаем, что красную икру ест только тот, кто черную не пробовал. А кто распробовал, того красную под пистолетом есть не заставишь. Из Комсомольска, кстати, приходит самая лучшая икра, – говоря это, парень вплотную придвинулся ко мне и схватил за руку. Я попыталась вырваться, но у меня ничего не получилось.

– А из Астрахани к вам икру не везут? – не унималась женщина.

– Да ее вывезти оттуда почти невозможно! Она там контрабандой считается. Кругом посты с милицией, да и закупочная цена дороговата.

В комнату вошел второй администратор, бодро поздоровался с Глафирой Петровной и доверительно взял ее под руку.

– Пойдемте, Глафира Петровна, ваших сотрудников позовем. Что они по рынку разбежались, как дети малые? Мы ведь с вами всегда находили общий язык. Сейчас шашлычок организуем, сумочки продуктами набьем, икорочки детям положим, да и денежкой не обидим. Нам с санитарными врачами грех не дружить. Да и незачем тут с ревизией ходить. Зачем время даром терять? Лучше мы вам раз в месяц будем продукты поставлять, так сказать, паек от нашего рынка.

Шустрый парень быстро вывел Глафиру Петровну на улицу, а я осталась с тем типом, который, похоже, готов был меня убить.

– Пусти, мне больно, – попробовала я отцепиться от него.

– Не пушу, сучка. Это из-за тебя к нам санитары нагрянули.

– Сходи лучше в шашлычную, огрызнулась я, – а то вдруг ваши проверяльщики взятки не захотят брать.

– Возьмут, куда они денутся. Запомни, взятки берут все. У каждого человека есть своя цена. Просто один стоит дорого, а другие по дешевке обходятся. На то эта тетка и стала санитарным врачом, чтобы взятки брать.

– Какая же я все-таки дура! Говорила мне мама: «Доча, закончишь школу, поступай в медицинский институт: санитарным врачом станешь». Если бы я знала, что им бабки ни за что отстегивают, – обязательно бы поступила! Чего мне тогда шмотки продавать? Пришла бы к тебе в белом халатике шашлыков поесть да черной икрой затариться.

– Я бы лично тебе шашлыков не дал, – усмехнулся мой мучитель.

– А не дал бы, так я бы враз закрыла твою шашлычную, составив акт, что в ней травят посетителей протухшим мясом, – процедила я сквозь зубы.

– Кончай базарить, падла! Пошли, а то у меня уже голова от тебя трещит!

– Куда? – закричала я, упираясь. – Я в контейнер не пойду. Пусти меня немедленно, а то хуже будет!

– Заткнись, дура! Я тебя к Рашиду отведу.

– К Рашиду?

Конечно. Пусть он с тобой сам разбирается, ему и скажи, кто тебя закапывал, кто машину сжег и квартиру ограбил. Мне лично некогда этим заниматься. У меня проверка за проверкой, только успевай поворачиваться. Но учти, Рашид строптивых не любит. Усекла?

– Усекла. Именно к Рашиду я сюда и пришла. Просто ты не с того начал. Такой мне счет предъявил, что любая бы из себя вышла.

– Так я тебе в рублях подсчитал, а ты мне в баксах зарядила.