Он расхохотался, и отголоски его смеха еще долго метались под сводами ресторанного зала…

Ужин закончился довольно быстро. В полном молчании министр торговли проводил посла до его апартаментов и, так же молча откланявшись, побрел на доклад к Гордееву. Первые двадцать шагов он шел медленно, напряженно размышляя, как бы подать всю эту историю Великому Князю, чтобы не навлечь на себя гнева больше, чем заслужил, но потом взбодрился и ускорил шаг. Задумано все было верно. Если бы не Бородач…

…– Вот скотина этот Бородач! – Гордеев сердился и едва сдерживал смех одновременно. – Ох, не к добру мы веселимся, Лишенко. Вот окрысится на нас вся их Великая Тирания, будет нам веселье! Так, значит, «Витязей» ему подсунул? Из запасников Музея авиации и космонавтики? Хе-хе…

– По-моему, он убежден, что, если из урана наштамповать болванок, они будут взрываться, как настоящие ядерные боеголовки.

– Ну да, «серебряные стрелы», хе-хе…

– Поэтому, когда я сказал, что мы погрузим корабли и топливо на рудовоз, у него от счастья чуть не выпали глаза.

– Рудовоз? Ты сам придумал или вычитал такое название где-то?

– Мудрено ли?

– Да, ха-ха, Конта, страдалец… Обидели мы его, ничего не скажешь. Теперь придется у Рубежа заградительный полк держать. Не ровен час, полезут чиниды правды искать.

– А мне кажется, ничего не случится. Этот Конта, если бы на самом деле был уполномочен Тираном, прилетел бы сюда не на «Шторме», а на собственном корабле, да еще с эскортом. Чтобы произвести впечатление и продемонстрировать могущество своей Тирании. А он как шпион какой-то: шмыг туда, шмыг сюда…

– Так ведь он шпион и есть, – согласился Гордеев. – Потому и один, потому и без официального прикрытия. Тут он все верно рассчитал. Дурачком прикинулся, разведал и домой, выводы делать. Не так-то прост этот посол… пряный… как кажется. Мы еще хлебнем с ним…

– Он сегодня улетает.

– Вот именно – сегодня. А завтра вернется, сто пудов даю. Теперь от этих братьев по разуму никакой палкой не отмашешься. Будут лезть по одному и пачками.

– Так торговлю надо налаживать!

– Налаживай, – согласился Великий Князь. – Пока воевать не начали. Там ведь поздно будет…

Конта метался по своим покоям, как загнанный зверь. Таких оплеух он не получал ни разу за всю карьеру. Даже будучи мелким писцом при штабе внутренней разведки Тирании, даже когда пошел на повышение и решал сложнейшие политические проблемы в системе десяти планет Провала. Никогда его не обманывали так нагло, так беспардонно и никогда над ним не издевались настолько открыто и откровенно. Эти заносчивые земляне поплатятся за свою гордыню! И не машинами или ураном, а кровью! Большой кровью! Но это позже. Сейчас еще не время. Вернувшись с такими ничтожными результатами в Тиранию, Конта был бы обречен навсегда остаться в третьих советниках второго эшелона. А с таким званием особенных успехов в жизни не добиться. Ему требовался безоговорочный, яркий, убедительный результат! Он и так серьезно рисковал, отправившись в чужое пространство без одобрения Тирана, всего лишь с благословения стратега. Формально приказа Ергелана было достаточно, однако мир Земли был особым, далеким миром. Миром за Рубежом. То есть местом, где еще вчера не было ничего, кроме пустоты, а сегодня вдруг вспыхнули мириады звезд и появились развитые цивилизации. Узнай Чин об этом, он наверняка предпочел бы отправить сюда опытных и титулованных дипломатов. Но пока о том, что Рубеж стал проницаемым, знали только Ергелан и Конта. Знали уже сутки биовремени, но не доложили ни во дворец, ни в Совет. Вместо этого они на свой страх и риск предприняли попытку разведать, что же за люди живут по ту сторону Рубежа, и за эту самодеятельность им предстояло ответить. Не имея на руках серьезных результатов разведки, ответить было нечего. Личные впечатления о людях и столице, примерное описание их кораблей и оружия, уран… Справочник выдал несколько значений этого слова. Древнее божество, планета, химический элемент… Советник попытался вникнуть в подробное описание последнего, но так ничего и не понял. Актиноиды, радиоактивность, серебристо-белый металл, атомная масса 238… Все изложено доступно, но проку от этого мало. Не имея образца металла, нельзя было и понять, что это на самом деле. Атомная масса выручить не могла. Ученым Тирании было известно более двух сотен химических элементов, но как высоколобые их классифицировали, Конта представлял себе смутно. Да и если бы представлял, у землян действовали свои шкалы и единицы измерения. В любом случае выходило, что нужен образец. А еще наверняка особые инструкции по изготовлению самих серебряных стрел. Ведь они взрывались, только ударив по врагу. А как их уберегали от детонации до этого момента?

Вопросов было много, ответов – ни одного. Возвращаться домой с таким багажом равнялось самоубийству. Следовало что-то делать. Что? Конта нервно потеребил кисть на витом поясе. Поступить следовало как-то нетривиально. Как-то так, чтобы все получилось хотя бы от неожиданности или с перепугу. Например… пойти сейчас к Бородачу и предложить ему… Да, предложить ему… Что? Решение всех его финансовых проблем? Пошлет подальше, это без сомнений. Финансы в этом мире считались необходимой, но какой-то немного неприличной составляющей культуры. А что тогда могло заинтересовать этого взбалмошного князя настолько, чтобы он пошел на сделку с Тиранией?

Трон Тирана? Конта усмехнулся. Любой военачальник его мира заявил бы именно так. Взять того же Ергелана… Трон! Ведь этот Правитель князь Бородач недаром вызвал у Конты отчетливые ассоциации с Ергеланом и его полубезумными темниками! Именно трон! Резной, из красного дерева, с высокой спинкой, электронными амортизаторами, широким сиденьем и обивкой из мягкой кожи.

Именно на таком троне восседал Великий Князь Гордеев…

…Князю Бородачу было не до светских бесед и уж тем более не до серьезных переговоров. После вчерашнего вечера страшно болела голова, а в желудке и ниже шла война. Не помогли ни ароматная ванна, ни шипучие таблетки, ни выпитая через силу рюмка «опохмелятора». Самочувствие оставляло желать лучшего и ни в какую не хотело выправляться.

Князь провел ладонью по щетине и уставился невидящим взглядом на Конту.

– За извинениями пришел? Так я не помню ничего, Конта.

– О, сегодня ваше произношение не страдает! – Посол улыбнулся.

– Зато я сам страдаю, – буркнул князь. – Ты болел когда-нибудь с похмелья? Ах да, ты же не пьешь.

– Значит, кое-что вы помните?

– Все равно не дождешься извинений. Правильно я тебя вчера обложил. Дурак ты, посол. Наивный кочевник, и только.

– Возможно. – Конта усмехнулся. – Но моя наивность происходит от неосведомленности. Ваш мир для меня сплошная загадка. Однако, по большому счету, он не настолько уж отличен от моего. У нас тоже достаточно несправедливости.

– Да? – Бородач кисло улыбнулся. – Мягко стелешь, Конта. Говори прямо – чего ты мнешься! – за чем пришел? Все еще бомбу хочешь выпросить?

– Бомбу? А-а, серебряную стрелу… Нет. Раз Великий Князь сказал, что нельзя, значит, нельзя. Это я понимаю. Ваш Правитель Гордеев очень строг.

– Куда уж строже. – Бородач скрипнул зубами и добавил что-то крайне невнятное.

– Ну что поделать? Трон Великого Князя – это великая власть, но и огромная ответственность. – Конта притворно вздохнул. – Власть казнить и миловать, раздавать награды и назначать штрафы, переустраивать жизнь по собственным представлениям о справедливости, диктовать свои условия более слабым Правителям мелких княжеств… Это богатство и уважение. Огромное уважение… Да, я вас понимаю и никаких стрел просить не стану.

– Уважение… – Бородач, казалось, улавливал из речи посла лишь отдельные слова.

– Уважение всех, от мала до велика, от друзей до врагов. Статус! Такой статус, что не приснится и в самых приятных снах.

– Да, только во сне. – Бородач покосился на стоящего в дверях кабинета официанта. – Еще сто грамм, и свободен!