Но почему сидящий перед ним прелат, личный духовник польского короля Сигизмунда не укажет дорогу на Новгород могучим полкам польско-литовского королевства? Почему туда посылают изрядно ослабевший за последние десятилетия Ливонский Орден?
– У кавалера Ивана слишком мало опыта, – покачал головой епископ. – Он готовил кампанию все лето и собрал сильное войско, но не рассчитал времени и попал под дожди. Дороги размокли, стали непроходимы. Он больше месяца простоял у Матайгузы. Рыцари от скуки, холода и плохой еды начали уходить, собранные на наемников деньги кончились и, они повернули назад. Я так думаю, что сейчас отряды из Вильмы и Пайды подходят к своим домам, а три сотни немецких пехотинцев ждут кораблей в порту Гапсоля.
– Ландскнехтов нужно вернуть, – непререкаемым тоном сообщил нунций и уверенно выложил на стол тихо звякнувший мешочек. Епископ подтянул мешочек к себе, задумчиво взвесил в руке.
– Золото, – сообщил мужчина. – Всех наемников нужно вернуть. Пусть дойдут до Новгорода, а там поступают как хотят.
– Опять Новгород, – покачал головой хозяин. – Вот уж не думал, что этот город так хорошо знают в Ватикане.
– К сожалению, Святой престол знает этот город слишком хорошо, – ледяным тоном отрезал нунций. – И сейчас, брат, вам предстоит узнать тайну, которая или возвеличит вас над всеми так, как вы не можете даже представить в своих помыслах, или сотрет в порошок, ибо смертные не имеют права на существование, заподозри они хоть на миг о возможности такого позора. Человек, узнавший об этой тайне, должен быть немедленно умерщвлен, тело его сожжено, череп растерт в порошок, а все вместе взятое развеяно над полем и немедленно перекопано с землей.
Епископ поверил угрозе. Он знал, что у Святого престола очень длинные руки, хорошая память, а такой пустяк, как человеческие жизни, его никогда не останавливал.
– В тысяча двести тридцать девятом году от Рождества Христова, – тихим голосом начал свое повествование папский посланник, – когда монгольский хан Батый позвал к себе на службу новгородского князя Александра, то тот в благодарность за службу потребовал освободить от сарацинских язычников Святой город. Батый выполнил просьбу и послал в Палестину два тумена своих воинов во главе с безбожным ханом Хулагу. Очень быстро татары осквернили Иерусалим своим присутствием, и в доказательство исполнения обещанного Батый передал князю крышку Гроба Господня, присланную ему Хулагой. Доблестные христовы воины изгнали татар из Святого города, но крышка Гроба… Она так и осталась в Новгороде, куда ее отправил князь Александр.
– Так вот оно что… – пробормотал изумленный епископ.
– Вы должны пойти в поход вместе с сыном Кетлера, брат мой, – сообщил нунций хозяину замка, – войти в Новгород, увезти оттуда священную реликвию, и сжечь все летописи, все книги, все записи, все грамоты: сжечь все, на чем язычники могли оставить запись о своем причастии к святой реликвии. И сделать это так, чтобы никто из рыцарей не понял истинного смысла ваших поступков.
Папский посланник не спрашивал согласия епископа – после того, как тот узнал тайну, у него не оставалось больше никакого пути, кроме подчинения.
– Верните реликвию, брат мой, – мужчина перевел взгляд на светлеющее окно. – Верните, и вы сможете сами привезти ее в Рим.
Это было существенным обещанием. После изгнания крестоносцев из Палестины в руках Святой Церкви не осталось ни единой реликвии, воссоединяющей ее с произошедшим тысячу пятьсот двадцать лет назад чудом. Все попало в руки язычников и сарацин, все оказалось в их власти. И понятно, что человек, торжественно доставивший к Ватиканскому престолу крышку Его Гроба, уже никогда не окажется простым епископом в далеком северном краю. Он станет силой, куда большей, нежели любой из кардиналов, его мнение будет сравнимо с мнением его святейшества, любые его желания – законом.
Нунций дал возможность дерптскому епископу в полной мере осознать щедрость полученного предложения, и еще раз повторил:
– Вы доставите ее сами. Я обещаю.
– Хорошо, – кивнул епископ. – Я верну реликвию. Господом клянусь.
Мужчина удовлетворенно кивнул и поднялся из-за стола, накидывая на голову капюшон:
– Светает. Мне лучше уйти до того, как кто-либо узнает о нашей встрече, брат. А вы, дорогой прелат, можете остаться.
– Нет-нет, я с вами, – засуетился старик. – Я вообще должен быть в Могилеве. Все знают, что я в Могилеве. Все в этом совершенно уверены.
Разумеется, хозяин замка не стал удерживать гостей. После того, как они ушли, сопровождаемые невозмутимым привратником, дерптский епископ отошел к окну и еще раз припомнил весь разговор от первого и до последнего слова. Усмехнулся, вспомнив намеки на звание Великого магистра: они хотели предложить ему звание магистра! В обмен на крышку Гроба Господня – титул магистра умирающего ордена! Затем, правда, предложения стали куда более серьезными…
Разумеется, выдавать подобную тайну польско-литовскому королю нельзя. Если поляк получит подобную реликвию в свои руки – это не он поедет с нею в Рим, а Рим приедет к нему. Святой престол станет ручной собачонкой славянского, полуязыческого княжества. Разумеется, подобное недопустимо. А вот Орден, который принесет эту величайшую драгоценность хозяину и тут же издохнет у его ног – совсем другое дело. Здесь обмана случиться не может. Вот только странно, что Ватикан так долго медлил с возвращением реликвии…
И вот тут служитель Господа вспомнил про страшное побоище тысяча двести сорок второго года. Он вспомнил, как первый и последний раз в своей истории Орден начал войну с новгородцами, стремясь захватить их город. Поначалу компания шла по правилам: крестоносцы, обеспечивая тылы, взяли Изборск, и Копорье, нашлись бояре, открывшие перед ними ворота неприступного Пскова. Войска начали выдвигаться к ближним к Новгороду крепостям. Однако тут из монгольских степей примчался князь Александр. Он разорил тылы немецких армий, вернул себе захваченные рыцарями города, перекрыл дороги. В таких условиях Орден обязан был отступить, отложить планы на более благоприятное время – но воины Господа поступили точно наоборот. Они собрались в единый кулак и пошли на Новгород – пошли, не смотря на то, что не имели прикрытых тылов, подкреплений, подвоза еды и фуража. Пошли на явную смерть – и погибли.
Теперь епископ понимал: у них просто не было выбора. Они были обязаны войти в Новгород и вернуть реликвию или умереть. Тогдашние рыцари еще умели соблюдать взятые на себя обеты…
Тогда, три века назад, Святой престол использовал первую же возможность, чтобы вернуть крышку Гроба. Не удалось. Три столетия Орден копил силу для выполнения своей миссии – но Польское и Литовское княжества постоянно грызли возникшее на берегах Балтийского моря государство, пока не растерзали его в клочья. По иронии судьбы первым рухнул более могучий Тевтонский Орден, но и Ливонскому явно оставалось существовать считанные десятилетия. Готард Кетлер хороший воин, не политик, способен соблюдать данные клятвы, любим рыцарями. Пожалуй, пока он будет носить титул верховного магистра, Орден еще продержится. Но люди смертны… Сейчас, в эти самые дни Святой престол использует последний шанс на возвращение реликвии – и другого уже не появится.
– Я могу стать равным самому Папе, – вслух произнес епископ, – и тогда возможности мои в служении станут огромны.
В пустом зале его слова отдались многократным эхом, но никакого ответа не последовало. Тогда епископ вернулся к столу, взмахнул рукой – опрокинутый краем рукава колокольчик с коротким придушенным звяканьем свалился набок. Дверь немедленно распахнулась, внутрь заскочил служка и почтительно поклонился в ожидании распоряжений.
– Рыцарский завтрак, – бросил ему господин.
Мальчик исчез, а епископ неторопливо обошел стол и сел лицом к окну.
На улице постепенно светлело. Просто светлело – небо над епископством застилала однообразная белесая пелена, к вечеру становившаяся темной и непрозрачной; к полудню ярко-белой, а с утра зачастую густой и непрозрачной. Местные сервы называли эту дымку туманом, хотя, по мнению епископа, туман над Дерптом стоял всегда. Просто иногда он становился более прозрачным, а иногда – густым, как вуаль новобрачной принцессы.
