– Часто приходится пользоваться кнутом? – нахмурился Найл.
– Это признак нашей должности, – не очень понятно ответила одна.
Найл не стал разбираться подробнее. Он погладил ладонью толстый розоватый пластик, простоявший века, но не имеющий ни малейшего изъяна, поднялся на второй этаж. Там двое мужчин в серых от пыли туниках натягивали веревки, намечая будущие стены. Увидев правителя, они немедленно бросили работу и склонились в поклоне.
– Кто вы? – спросил Найл.
– Строитель Берг.
– Строитель Лисе.
Отвечая, они не разогнули спины, что выдавало в них бывших слуг пауков.
– Можете выпрямиться, – разрешил Найл. – И расскажите, что вы тут делаете.
– Размечаем читальный зал, – зачастил строитель Лисе, толстый и невероятно лопоухий, зачем-то постоянно и суетливо вытирающий руки о тунику. – Здесь будет длинный коридор во весь этаж. Читальный зал с этой стороны, а книгохранилище в другом конце здания. Разделяться они будут одной стеной. Здесь намечена библиотека развлекательных книг, а на третьем этаже – научных. Там, за хранилищем, будет выделено пять комнат для переписывания самых ценных манускриптов.
Слово «манускрипт» в устах слуги пауков резануло слух, и Найл внезапно спросил:
– Ты умеешь читать?
– Нет, нет, что вы, правитель! – испуганно вскрикнул Лисе и сложился в поклоне.
Подул легкий ветерок, принеся с реки освежающую прохладу.
«Здесь действительно хорошо, – подумал Найл. – Размер книгохранилища делается с запасом. И на счет переписывания „манускриптов“ правильно предусмотрено», – а вслух сказал:
– Нужно выделить два-три помещения для классов обучения грамоте.
– Слушаюсь, правитель, – не разогнулся Лисе.
– И где они будут? – решил уточнить Найл.
– Ну… Вот… – замялся строитель и уже более внятно закончил: – Мы спросим у принцессы Мерлью. Она укажет место.
– Хорошо, – согласился Найл. Он поднялся на третий этаж, обошел здание по периметру. Ему здесь откровенно нравилось. Нравился красивый вид, нравился свежий воздух с реки, нравилось величие здания, которое должно стать памятником свободе. Он даже решил выразить свою благодарность принцессе, которая так хорошо все устроила.
Только не сегодня. Сегодня она выходит замуж. Не стоит отвлекать.
Он быстро сбежал вниз по лестнице и отправился обратно во дворец… Первым человеком, которого он увидел на крыльце, была принцесса Мерлью.
– Как, разве ты не выходишь замуж? – невольно спросил он.
– У тебя только одно на уме, – вздохнула Мерлью. – Так хочешь от меня избавиться?
– Просто я хочу извиниться. Вчера я погорячился.
– Да? – приподняла брови девушка.. – Тогда больше не называй меня умной.
– Почему?
– Как гласит древняя поговорка, после ссоры первый шаг к примирению делает более мудрый. Раз ты успел извиниться первым, значит, ты умнее.
Она тепло рассмеялась и протянула ему руки. Он улыбнулся и сжал ее пальцы в своих ладонях.
– А теперь, Найл, когда мы разобрались в наших отношениях, расскажи, что случилось?
– Где?
– Ты откуда идешь?
– Был в библиотеке. Ты просто молодец, Мерлью…
– Подожди. – Она села на ступеньки, усадила правителя рядом. – Час назад ко мне пришел Дравиг и спросил, где я была и что делала сегодня на рассвете.
– Ну и что?
– Найл, ты знаешь, что такое «алиби»?
– «Нахождение обвиняемого или подозреваемого лица в момент, когда совершалось преступление, в другом месте как доказательство его непричастности к преступлению», – отчеканил Найл определение, записанное ему в память среди прочих премудростей.
– Вот именно. Дравиг проверял мое алиби. А раз проверяется алиби, значит, должно быть и преступление.
– О Богиня! – Лирическое настроение Найла сменилось глухим беспокойством. Он встал, отряхнул тунику. – Нет, я ничего не знаю.
– Плохо, – поднялась следом принцесса. – Гадай теперь.
– Послушай, – повернулся к ней Найл и взял за руку. – Я голоден, как сколопендра. Пойдем позавтракаем?
– Пойдем, – послушно кивнула принцесса Мерлью. – Все равно ничего не поделаешь.
Во время завтрака принцесса Мерлью несколько подняла правителю настроение, рассказав, как на заседании городского Совета полтора месяца спорили, делать газовое освещение на улицах бесплатным или возложить стоимость на жителей.
– И вот наконец, – улыбалась она, маленькими глотками прихлебывая вино, – является ко мне советник Бродус и объявляет, что большинством в двадцать пять голосов при трех воздержавшихся газовое освещение решено сделать бесплатным. Ну, я, естественно, спрашиваю, где мне взять хоть пару сотен фонарей, газовые трубы к ним и сам газ, который в город уже лет семьсот не поступает. Он хлопает своими круглыми глазками и говорит: «А об этом мы как-то не подумали».
Найл улыбнулся в ответ, проглотил кусочек запеченного в тесте хвоста скорпиона и переспросил:
– А что тогда за газовые фонари продают на рынке слуги жуков?
– Карбидки? Зажигалка, вода да известь. Даже если мы наберем нужное количество негашеной извести, наделаем фонарей и пустим водовозку, то вокруг будет стоять такая вонь… Там не то что ходить, жить никто не сможет! Или взять постановление об общественном транспорте…
Договорить принцессе не удалось. В столовую вошла Нефтис и, поджав губы, сообщила:
– К вам Шабр, мой господин.
– Вот оно, – мгновенно посерьезнела принцесса Мерлью, схватила Найла за руку и поволокла столь рьяно, словно он пытался сопротивляться.
– Где ты был сегодня на рассвете, Посланник Богини? – спросил паук, даже не подумав поздороваться.
– В здании строящейся библиотеки, – ответил Найл, переглянувшись с принцессой.
– Ты был один?
– Нет, меня видели две надсмотрщицы и двое строителей. – Про рабов упоминать не имело смысла.
– Меня уже спрашивал Дравиг, – сообщила принцесса Мерлью, не дожидаясь обращения к себе.
– Сегодня на рассвете убили еще одного паука-смертоносца.
– Убийцу поймали? – почти одновременно выкрикнули Найл и Мерлью.
– Нет. Но это был человек. Пауки-волки видели, как он затаскивал свою жертву в дом. Дом обыскали, но никого не нашли.
– Плохо, – заметила принцесса Мерлью, – Мы надеялись, убийца попадется.
– Смертоносец-Повелитель считает, – продолжил Шабр, – что вы просто убиваете пауков из человеческой кровожадности, а потом выдумываете мифических хищников.
– А почему ты решил все это нам рассказать? – с плохо скрытым подозрением поинтересовалась дочь Коззака.
– Почему? Смотрите. – Паук, повернувшись к Найлу, приглашающе раскрыл свое сознание. И правитель, в отличие от принцессы, мгновенно понял все.
Свою жизнь Шабр потратил на изучение людей. Людей-рабов, людей-слуг, диких людей. Нет, он не проникся любовью к объекту исследований. Но заразился чисто человеческой чертой – любопытством. Он любил ставить эксперименты, он желал получать результаты, он научился радоваться успехам. Да, пауки обладают бесконечным терпением. Шабр бестрепетно ждал почти год – с того момента, как людей сочли равными паукам, и до того часа, когда Посланник Богини решил возродить работу над выводом породы совершенных людей. Он столь же бестрепетно мог годами ждать окончания эксперимента. Но если сейчас вновь начнется война с людьми, то о любимой работе придется забыть очень надолго, если не навсегда. А это слишком даже для паука. Шабр не любил людей. Но он хотел мира.
Все это Найл понял не из рассказа, он осознал это, слившись сознанием со смертоносцем, став им самим. И став – поверил.
– Но что мы можем сделать? – спросил он Шабра.
– Вы, люди, очень хитрые существа. Вы должны что-нибудь придумать.
Мерлью не обладала телепатическими способностями. Она ничего не поняла. Просто увидела, что Найл верит пауку, и согласилась с правителем, не теряя драгоценного времени на споры:
– Где произошло убийство?
– Недалеко отсюда, в стороне квартала рабов.
– Так идем туда. Может, удастся найти след.