– Сиди, – махнул он рукой. – Если бы я не знал тебя слишком хорошо, мог бы решить, что… – Тут он малость притормозил, усмехнулся и закончил: – Что ты говоришь правду.

– По-твоему, я только и делаю, что вру?

– Детка, у меня работы по горло. Если хочешь, заеду вечером, и поговорим.

– И на ночь останешься? – не удержалась я.

– Останусь на всю жизнь, – ответил он спокойно. – Только вряд ли тебя это обрадует. Угадал?

– Извини, – потерла я переносицу, – настроение скверное.

– Жалеешь о том, что произошло между нами?

Было странно, что он заговорил об этом.

– Нет, – немного подумав, ответила я. – А ты?

– Про меня ты все знаешь. – Он тяжело вздохнул. – Ну так зачем приехала?

– Сказать, ты напрасно решил, что мне нечем себя занять.

– Не понял.

– Эти убийства в универмаге.

– А… маньяк.

– Ничего похожего. Думаю, менты прекрасно справятся и мое присутствие там ни к чему. Оно их только раздражает. Для нас, – я подчеркнула слово «нас», – это дело ничем не интересно.

– Ты абсолютно уверена, что о маньяке и речи нет?

– Абсолютно уверен может быть лишь господь, он читает в наших душах, как в открытой книге.

– Отлично. Вот когда ты будешь уверена абсолютно… А до тех пор ты лично отвечаешь за расследование.

– Хорошо, – пожала я плечами, теряясь в догадках, и направилась к двери.

– Детка, – позвал он, я повернулась, изобразив лицом и позой пристальное внимание. Он поднялся, подошел и по-отечески поцеловал меня в лоб. – Увидимся, – сказал он тихо. Я кивнула и удалилась, прикидывая, что сие значит. Не прощальный поцелуй, с этим-то как раз все в порядке: Дед в очередной раз проявил заботу о моем душевном комфорте, боялся, что я впаду в депрессию после не очень ласкового приема, оттого и подскочил с поцелуями. Недоумение относилось к его упорному желанию заставить меня тратить время на эти убийства. Прикидывая и так и эдак, я пришла к убеждению, что это всего лишь упрямство. Он велел мне ими заняться, чтобы у меня оставалось меньше времени на выпивку, а теперь не желал в этом признаться. «Мое рабочее время всецело принадлежит ему, – мудро рассудила я. – Скажет: расследовать, расследую, скажет: яму копать, пожалуйста».

Ритка догнала меня в коридоре с кипой каких-то бумаг в руках.

– Что там с убийствами? – спросила она хмуро. – Неужели маньяк?

– Не похоже.

– Слава богу… А почему он тогда поручил тебе…

– Вот над этим я голову и ломаю.

– Ну-ну, – пробормотала она и, простившись, исчезла за соседней дверью.

Положительно, в этих убийствах что-то есть… что-то должно быть. Не то чтобы я от природы была недоверчива, скорее напротив, но долгое общение с сильными мира обострило мое чутье. Везде мне виделись заговоры, интриги и прочее, что совершенно не к лицу юной девушке вроде меня.

– Людям надо верить, – глубокомысленно изрекла я, направляясь к машине. По мобильному позвонила Артему и еще раз напомнила, чтобы фотографии убитых женщин показали в вечерних новостях, причем вместе. Он заверил, что лично проконтролирует это, и печальным голосом сообщил:

– Кажется, наша версия летит к чертям. Передо мной акт вскрытия Елены Ивановой. Ее убийца – левша. Совершенно точно. Судя по характерным… в общем, никакой ошибки. Семеныч так и сказал: «Чтоб мне больше рюмки не выпить», он за базар отвечает, а выпить для него – первое дело.

– Значит, левша? – пригорюнилась я.

– Точно. А первое убийство совершил человек нормальный… В смысле, с руками проблем не было.

– Но если убийства совершили два разных человека, о маньяке речи нет. Уже хорошо. Можно успокоить общественность.

– Успокоить вряд ли. Тебе не кажется, что все еще больше запуталось?

– А я крещусь, когда кажется. Завтра навестим мужа убитой, может, что и накопаем.

– С ним уже говорили. Мужик, кстати, в шоке.

– Ну, подождем, когда малость оклемается.

Мое высказывание Артему не понравилось, он сухо простился, а я отключилась.

Сашка демонстрировал мне нешуточную обиду. Я быстро приготовила ужин и устроилась перед телевизором, дабы лично убедиться, что фотографии убиенных появятся в новостях. Вешняков слов на ветер не бросал, и это меня порадовало.

Часы показывали девять, я прикинула, чем бы себя занять, а то и с Сашкой не поболтаешь, раз он дуется.

– Пес, давай дружить, – начала приставать я, горюя. Если б не дурацкая Дедова угроза, могла бы отправиться в увеселительное заведение, себя показать, других посмотреть. – Ох, горе горькое! – возопила я. Точно в ответ на мои сетования раздался телефонный звонок.

Я насторожилась, что, если это Дед? В то, что он решит ко мне переселиться, мне особо не верилось, но и частые гостевания тоже ни к чему. Привыкнет, потом не отвадишь.

Я сняла трубку и с облегчением услышала голос Спартака, то есть Коли.

– Не помешал? – спросил он.

– Чему, интересно?

– Мало ли. Надо бы встретиться.

– Ты на работе?

– Забыла, какой сегодня день недели? У меня выходной. Я мог бы к тебе приехать. Но если тебе неудобно…

– Брось. Я тебя жду.

Он приехал минут через пятнадцать. В окно я видела, как возле ворот моего гаража остановилась потрепанная «девятка», а через некоторое время в дверь позвонили.

– Открыто! – гаркнула я, находясь на кухне. Коля тщательно закрыл за собой дверь и, заглянув в кухню, покачал головой.

– Ты с ума сошла. В наше время только психи держат дверь открытой.

– Не открытой, а незапертой. Я ждала тебя.

– И все же…

– Ты мне напомнил одного моего друга. Он все собирался поставить здесь настоящую дверь с настоящими замками.

– И что помешало?

– Его ранняя кончина.

– Ты мне никогда не рассказывала о своем друге.

– И не буду. Он этого не заслуживает. Могу тебя накормить.

– Давай, – с готовностью согласился он, устраиваясь за столом. Появился Сашка и демонстративно улегся у его ног. – Поссорились?

– Не обращай внимания. Чему обязана визитом? Успел соскучиться?

– Тебя ведь интересовал один дядя.

– Так.

– Мне повезло.

– Ух ты…

– Да я и сам просто обалдел. Короче, разговариваю со своим знакомым, он, как бы это помягче… в общем, все городские гомики ему хорошо известны. Когда я назвал фамилию Дидонова, он насторожился, а потом и вовсе говорить на эту тему не захотел. Пришлось напомнить, что он мне кое-чем обязан. Напоминал я минут пятнадцать, не меньше, он притомился и стал сговорчивее. Слушай дальше. У этого типа спортивный клуб на улице Бабеля, сауна, все как положено. А еще теннис. Инструктора молодые ребята, в теннис хорошо играет только половина из них. Объяснять, в чем дело, надеюсь, тебе не надо.

– То есть кто-то действительно играет в теннис, а…

– А для кого-то это хорошее прикрытие. К примеру, к нам далеко не все решаются заглянуть. А здесь все пристойно, никакого тебе стриптиза, только спорт, здоровый образ жизни. Попасть туда можно по рекомендации, хотя, конечно, заплатишь бабки – и носись с ракеткой в свое удовольствие.

– Но в этом случае тренер будет настоящий, – кивнула я.

– Вот-вот. Дидонов появился в клубе недавно. По рекомендации. Тренером у него паренек лет двадцати, подающий большие надежды. Не смотри так, это не мои слова. Пока у них до близости дело не дошло, тип, что мне это рассказывал, такие вещи отслеживает.

– Еще бы, ему, поди, процент за сводничество полагается.

– Конечно. Так вот, они не любовники, но все неудержимо катится к этому. Дидонов все еще не рискует сделать решительный шаг. Но чувствуется, что на парня он запал по-настоящему. Тот дурачком прикидывается, цену себе набивает, но если бы он дал понять… Короче, скажи мне, что ты хочешь, и ты это получишь.

– Подожди, но парнишка… как его зовут?

– Миша.

– Миша, возможно, не придет в восторг от наших намерений.

– Мне на его восторги… Так что тебе надо?

– Всего лишь пару фотографий, – развела я руками. – Чтобы сукин сын был у меня на крючке и откровенно ответил на несколько вопросов.