– Клад мы вытащили. Но… Но стоило нам это очень дорого.

– Перестань говорить загадками! У вас была карта!

– Карта – дрянь, ерунда. Чтобы клад взять, ее оказалось мало.

– Что значит дрянь?! На ней место было указано с точностью до нескольких футов!

– Там не в футах мерить надо было, а в галлонах крови. – Сергей передернул плечами. – Вы меня простите, Рудольф Васильевич, я соображаю сейчас не очень. Я… я сутки на нервах. Я бы не пришел к вам, но не знаю, к кому еще идти. Мы такое натворили, мы…

Он замолчал и уставился в окно.

– Господин Мурзин! – В голосе Лужного звякнул офицерский металл. – Потрудитесь справиться с истерикой и доложить по форме.

Сергей улыбнулся и взялся за чашку. Сделал большой глоток, качнул головой:

– Извините, Рудольф Васильевич, я постараюсь.

– Другое дело, Сережа, – прежним тоном произнес старик. – А теперь рассказывай.

– Но начать разговор придется вам, Рудольф Васильевич, – твердо ответил Мурзин. – Я хочу знать, откуда у вас появилась карта.

– Я ведь говорил…

– Повторите еще раз, – жестко оборвал старика Сергей. – И постарайтесь не забыть ни одной детали.

Лужный понял, что Мурза не отступит и мрачно спросил:

– Это важно?

– Важно. Потому что с этой паскудной карты все и началось.

До Крылатских Холмов Кин добрался за двадцать минут – воскресным вечером московские улицы пусты, как головы Красных Шапок, и мчаться по ним одно удовольствие – педаль в пол и вальсируй из ряда в ряд, с ревом обгоняя редкие автомобили. Единственный сдерживающий фактор – светофоры, гнать на красный хван остерегался. Что же касается полицейских, то они попадали под действие «Мартышки за рулем»[1] – мощного артефакта, отвлекающего внимание от лихача. Кин не любил тратить время на переговоры с полицией.

План действий четырехрукий продумал заранее, подготовил необходимое снаряжение и возил его с собой, а потому, остановив машину неподалеку от нужного дома, хван вышел из нее практически сразу, потратив всего пару секунд на то, чтобы переложить лежавшую в перчаточном боксе плоскую коробочку в нагрудный карман пиджака. Заказчик потребовал убрать клиентов «чисто», чтобы смерть наступила «по естественным причинам», но при этом ни в коем случае не пользоваться магией. Заказчик повторял это требование, как мантру, тем самым продемонстрировав Кину свою неопытность – все знали, что хваны одинаково умело убивали и с помощью колдовства, и без оного. Содержимое спрятанного в коробочке шприца прекрасно имитировало смерть от сердечного приступа, его Кин припас для старика, хозяина квартиры. Что же касается гостя, то он просто исчезнет, растворится без следа, ибо два инфаркта одновременно наверняка вызовут подозрения полиции. Заказчик, как и предполагал четырехрукий, с планом согласился.

Кин не спеша подошел к подъезду, набрал код и распахнул дверь.

– Дерьмовая ситуация, Сережа, – резюмировал профессор, когда Мурза закончил.

Оглушенный рассказом Лужный говорил тихо и медленно, впрочем, другой реакции Сергей и не ждал.

– Вы подобрали очень правильное определение, Рудольф Васильевич, – угрюмо согласился Мурза.

– И ты прав: совершенно непонятно, что теперь делать?

– Вечный вопрос русской интеллигенции, – криво усмехнулся Сергей. – Ответ на него ищут уже лет двести.

– Ищут те, кто не хочет его слышать. – Старик прищурился, медленным движением почесал бровь и продолжил: – Из любой ситуации есть выход. – Голос прозвучал спокойно и громко, значительно громче, чем в предыдущий раз. Мурза понял, что к Лужному возвращается уверенность, и тоже приободрился. – План, который ты предложил, хорош.

– Но не идеален.

– В нашей ситуации, Сережа, приходится выбирать из двух зол. Или мы бежим, или мы атакуем. – Профессор подумал и поправился: – Пытаемся атаковать.

– Мы?

– Я тоже под ударом. – Лужный улыбнулся. – Ты ведь не случайно начал разговор с карты?

– Я надеялся выйти на след, – объяснил Мурза.

– Которого нет, – закончил старик. – Мы не сможем вычислить того, кто подарил мне карту. Мы не сможем. Но я допускаю, что есть люди, способные потянуть за эту ниточку и докопаться до правды. А значит…

– Вы под ударом, – кивнул Сергей.

– Я знаю слишком мало, но… я все равно что-то знаю, – спокойно ответил профессор. – И поэтому тоже являюсь мишенью. Ты – свидетель, я – стартовая точка, мы оба обречены.

– Надо уходить.

Мурза ощутил нарастающее беспокойство, но при этом, как ни странно, внутреннее напряжение возникло не от слов Лужного, а по какой-то иной причине.

– Меня смущает, что они не устроили засаду, – задумчиво произнес старик. – Почему нам дали поговорить?

– Накладки случаются у всех.

– А может, это знак, что они готовы к переговорам?

– Не думаю.

Внутри Сергея поселился бесплотный червячок, постоянно нашептывающий: «Опасно! Здесь становится опасно. Беги, черт бы тебя побрал!»

Мурзин знал, что такое страх, паника, ему доводилось переживать и то, и другое. Но сейчас он испытывал нечто особенное. Он слышал чужой голос:

«Беги!»

«Я схожу с ума?»

Сергей достал из кармана трофейный, выполненный в форме уха брелок, и задумчиво – в какой уже раз! – посмотрел на него. Аккуратная поделка из тусклого металлического сплава. Сделавший ее ремесленник воспроизвел человеческое ухо точно, во всех подробностях, гармония нарушалась лишь в глубине раковины: плавные анатомические линии сходились в неуместное, геометрически правильное шестиугольное отверстие.

«Не в брелоке ли дело? И тогда, у реки… Возможно ли?»

«БЕГИ!»

– Рудольф Васильевич, – хрипло произнес Мурза, – у меня такое чувство, будто кто-то предупреждает меня об опасности. Как тогда, на Волге.

Лужный прищурился, припоминая детали только что слышанного рассказа.

– Когда ты…

– Я бы остался! – перебил профессора Сергей. – Но услышал голос, понимаете? Переходящий в крик шепот, который сказал, что нужно бежать. И сейчас он появился вновь.

– А в поезде? Или по дороге сюда?

– Нет, раньше ничего не было. Только сейчас.

– Думаешь, дело в нем? – Лужный кивнул на брелок.

– Я не знаю, что и думать, Рудольф Васильевич, – честно ответил Мурза. – Но здесь я не останусь.

На его лбу выступила испарина.

«БЕГИ!!»

– Тогда уходи, Сережа, – серьезно проговорил старик. – Сейчас твои эмоции обострены до предела, прислушивайся к ним.

– А вы?

– Я не чувствую опасности.

– Но…

Но Лужный не дал ему договорить:

– Когда ты хочешь уйти?

Он видел, что Мурза едва сдерживается, что еще чуть-чуть, и гость впадет в панику.

– Прямо сейчас.

– А мне нужно время на сборы. – Профессор поднялся из-за стола. – Пойдем, я провожу.

Глаза Сергея лихорадочно блеснули.

– Если вы не против, я уйду через окно.

– Хорошо.

Старик не удивился. Через окно, значит, через окно. Мурза ловок, легко спрыгнет со второго этажа. И выбор его понятен: окна выходили на противоположную подъезду сторону дома.

Лужный открыл фрамугу и поинтересовался:

– Ты поменял телефон?

– Купил новый по дороге.

– Старую сим-карту сохранил?

– Да.

– Завтра ровно в семь утра вставь ее в новый телефон. Если со мной все будет в порядке, я позвоню.

– Договорились. – Мурза сжал старику руку: – До свидания, Рудольф Васильевич.

– Удачи, Сережа.

Тревожный звонок прозвучал у дверей квартиры. Кин, несмотря на запрет, совсем от магии не отказался, здраво рассудив, что вычислить едва заметное сканирующее заклинание не смогут даже лучшие колдуны Тайного Города. Остановившись у дверей, хван быстро просмотрел квартиру Лужного и недовольно поджал губы: внутри находился только хозяин, причем – нервничающий хозяин. Кин уловил легкий страх, недоумение и едва различимую агрессию. Последствия только что состоявшегося разговора? Скорее всего. Судя по всему, гость в квартире не задержался, приехал, поговорил о чем-то с Лужным и убрался восвояси, нарушив тем самым тщательно разработанный план.