Валентин Павлович закурил, осторожно понюхал компот – повеяло полузабытыми обедами в студенческой столовой – и вернул стакан на место.

– Вы позволите?

Зябликов вздрогнул, поднял глаза и расслабился – подошедший молодой человек не был похож на мордоворотов Александрова. Худощавый, лет двадцати пяти, одетый в новый недорогой костюм и дешевую рубашку, он мог сойти за младшего научного сотрудника – обычного клиента подобных «ресторанов».

– Любите обедать в компании?

В зале, как заметил профессор, было полно свободных столиков.

– В вашей компании, – уточнил незнакомец. Он присел напротив, поправил очки и протянул руку. – Иван Плотников.

– Валентин Зябликов. Очень приятно.

– Мне тоже. – Плотников улыбнулся. – Хочу сразу сказать, что я из Америки. Мои предки эмигрировали в США еще до революции.

– А я из секретной лаборатории КГБ, – устало ответил Зябликов, выпуская струю дыма. – Но вербовать меня не нужно, у меня все есть, и я всем доволен. Вас прислал Александров?

Русоволосый Иван говорил по-русски старательно, но чисто, без акцента, поэтому профессор не очень-то поверил его сообщению.

– Кто такой Александров?

– А вы не знаете?

– Нет, – невозмутимо качнул головой Плотников.

– Тогда не важно. Считайте, что я ничего не говорил. Давайте побеседуем о перестройке и Горбачеве, хлопнем по рюмашке и разбредемся друзьями? Договорились?

«А может, он действительно американец? Железного занавеса нет, и новых друзей страны можно встретить даже в третьеразрядных забегаловках».

– Мне неинтересно беседовать о перестройке, – буркнул Иван. – И уж тем более я не собираюсь «хлопать по рюмашке» в этом сомнительном заведении. – Он брезгливо поморщился. – Не для того я пересек половину земного шара.

– А для чего?

– Чтобы поговорить вот об этом. – Плотников снял с мизинца перстень, украшенный крупным желтым камнем, и протянул его профессору. – Посмотрите, что выгравировано на внутренней стороне.

Зябликов затушил сигарету, без особого интереса взял украшение – несмотря на скромные размеры, перстень оказался довольно увесистым – и поднес его к глазам. Вздрогнул. Поднес чуть ближе. Сжал перстень в кулаке и уставился на Ивана:

– Это розыгрыш?

– Это фамильная реликвия, – спокойно ответил Плотников. – Перстень передается в нашей семье от отца к сыну.

– И вы…

– Я догадываюсь, чем вы занимались последние несколько лет, – усмехнулся Иван. – Вы нашли Малый Трон Посейдона и пытались его… как бы это выразиться, – в голосе Плотникова мелькнула ирония, – пытались его изучить. Уверен, безрезультатно.

– Малый Трон Посейдона, – прошептал Зябликов и вновь посмотрел на внутреннюю сторону перстня, на которой был искусно выгравирован крылатый конь.

– О том, для чего предназначен Трон, я знаю не больше вашего. – Иван стряхнул пепел с очередной сигареты и, посомневавшись, все-таки сделал маленький глоток поданного неопрятной официанткой кофе. – Возможно, прадед владел информацией, но он предпочел не делиться ею, наказав просто слушать то, что скажет перстень, и в точности исполнять полученные инструкции.

– Перстень разговаривает?

После вчерашнего открытия Зябликов мог поверить во что угодно, но ему было интересно узнать, как Трон осуществляет общение с Плотниковым.

– Не совсем разговаривает… – ответил Иван. – Иногда он начинает давить на палец, требуя перо и бумагу. Я сажусь за стол, закрываю глаза, и рука сама выводит текст.

– Вы серьезно?

Плотников достал из кармана аккуратно сложенный лист и передал его профессору:

– Прочитайте.

Ученый развернул бумагу: «Валентин Павлович Зябликов, Красноярск, ресторан „Вершина“, вторник…» Почерк рваный, неуклюжий, но дата была указана точно, а время – вплоть до минут.

– Я, точнее перстень, написал это две недели назад, – продолжил Иван. – А ваш внешний вид увидел во сне. Я знаю, что вам нужна помощь. Не знаю какая, но если Трон меня вызвал, значит, он в беде.

– И часто он вас вызывал? Вас или ваших предков?

– Еще ни разу. Но мы были готовы делать все, что он прикажет. Это наш долг. – Плотников пожал плечами. – Вы можете мне верить, можете не верить. Если вы откажетесь со мной разговаривать, я все равно выясню, что происходит, и приму меры. Но мне кажется, мы должны сотрудничать – дед говорил, что Трон не ошибается.

– Тогда почему он не вызвал вас десять лет назад? Когда мы его нашли?

– Видимо, Трон был уверен, что у вас ничего не получится.

– Возразить нечего, – развел руками Валентин Павлович. И неожиданно перехватил внимательный взгляд мужчины за два столика справа. Черноволосый, плечистый, он пристально наблюдал за собеседниками. «Человек Александрова!»

– Иван, – негромко произнес профессор, – я думаю, нам надо продолжить разговор в другом месте.

– Это мой помощник, – улыбнулся Плотников, поняв, кто заставил насторожиться Зябликова. – Эммануил Кунцевич, для друзей – Моня. Мне рекомендовали взять его в качестве сопровождающего. В свое время Моня служил в специальном подразделении у Щелокова, организовывал неприятности врагам министра. Очень опытный человек.

– Вы ему доверяете?

– Учитывая, какие деньги я ему плачу, – вполне.

Черноволосый, среагировав на кивок Ивана, присоединился к собеседникам. Его рука оказалась плотной и жесткой.

– Насколько я понимаю, первичные переговоры прошли успешно? – Большие глаза Кунцевича внимательно ощупали ученого. – Вы уже рассказали Ивану о своих неприятностях?

– Нет.

– Тогда начинайте, больше мы никого не ждем.

– Но что вы можете? – тоскливо вздохнул профессор. – Вы даже не представляете, какие силы задействованы в этой игре.

– Учитывая мои связи и средства, которые мистер Плотников готов вложить в дело, мы можем очень много, – спокойно возразил Кунцевич. – В чем суть неприятностей?

Зябликов оглядел неожиданных союзников и вздохнул:

– Генерал Александров, куратор нашего проекта, хочет продать Трон американцам.

– Не проблема, – быстро произнес Иван. – Давайте переговорим с генералом – я дам в два раза больше любой цены.

Зябликов поперхнулся:

– Вы серьезно?

Моня сдержанно кашлянул:

– Иван, я уже просил вас не делать необдуманных предложений. Здесь не Америка.

– Но это возможно? – Валентин Павлович, который и в мыслях не мог допустить столь простого решения, с надеждой посмотрел на Плотникова.

– Технически – да, – ответил Кунцевич. – Иван очень обеспеченный человек. Но на практике ничего не получится: генерал КГБ будет вести дела только с теми, в ком уверен на сто один процент. А у нас нет времени завоевывать его доверие.

– Черт! – Плечи Зябликова обреченно поникли. – Значит, все пропало!

– Хватит соплей, – поморщился Моня. – Вы знаете, когда генерал собирается провернуть сделку?

– Завтра ночью его люди вывезут Трон из Кедрового и погрузят на железнодорожную платформу. Американское судно будет ждать во Владивостоке, там у Александрова свой человек на таможне. Они переправят артефакт под видом лома цветных металлов.

– Как он собирается объяснить исчезновение Трона?

– Никак, – пожал плечами Зябликов. – Скажет, что артефакт исчез. Учитывая, сколько загадок подбросил нам Трон, этот бред вполне проходим.

– Охранники побожатся, что ничего не видели и не слышали, потом получат от генерала пухлые конверты, и все счастливы. Высшее руководство в доле. Комендант на всякий случай огребает взыскание, вы остаетесь без работы, Трон уплывает в Америку, – подытожил Кунцевич. Он действительно был опытным человеком. – Времени в обрез.

– А если донести на Александрова? – предложил Плотников.

– Вряд ли это поможет, – вздохнул профессор. – Генерал подчиняется напрямую Москве, а начальник местного КГБ – его приятель. Максимум, на что мы сможем рассчитывать, что письмо отправится по инстанции…

– В самом лучшем случае Александрова снимут, а Трон продаст американцам его преемник, – отрезал Моня. – К тому же, поскольку нет сомнений в том, что наш генерал делится с вышестоящим товарищем, письмо наверняка ляжет под сукно. – Моня холодно посмотрел на Плотникова и Зябликова. – Я, ребята, эту страну люблю, но отдаю себе отчет, какой бардак здесь сейчас творится. Империя рухнула, страха нет, будущее в тумане, и каждый продает все, до чего может дотянуться. Если на артефакт есть покупатель – считайте, что Россия его потеряла. Это факт.