– Что ж вы!.. – крикнул Натан, когда они снова поравнялись. – Стойте, милорд! Нельзя так! Нас увидят!

– Нас и так уже видели предостаточно, – небрежно сказал Глориндель, но коня придержал.

– Вы же знаете, мы должны привлекать как можно меньше внимания. Если ваше происхождение обнаружится, будут неприятности…

– Как ты меня утомил своей трусостью, – вздохнул эльф.

Натан промолчал. Трусость – не трусость, но один он вряд ли сможет защитить своего подопечного от разъяренной толпы. У плана лорда Картера имелось множество противников, и кое-кто из них не побрезгует убийством, лишь бы не допустить эльфов в Калардин. В глубине души Натан полагал, что в этом не было бы ничего плохого. Но он обязался выполнить свой долг: ему велели довезти Глоринделя к невесте в целости и сохранности – что ж, он постарается это сделать. Хотя на душе у него было бы спокойнее, если бы эта задача лежала не только на его плечах… Но лорд Картер сказал, что даже небольшой отряд будет привлекать внимание, а у двоих путников больше шансов остаться незамеченными. Только вряд ли это им удастся, если эльф и дальше будет так себя вести. Натан пытался втолковать ему это уже неделю – безрезультатно.

– А вы, милорд, жить хотите? – устало спросил он. Тот вместо ответа засвистел песенку, которую услышал в одном из последних трактиров, где они останавливались, – мотивчик был милый, но привязчивый и успел надоесть Натану до оскомины. Но он по обыкновению смолчал, радуясь уже тому, что эльф хоть немного угомонился.

Они ехали без приключений почти до вечера, привычно выбирая малолюдные боковые дороги – правда, путь это удлиняло едва ли не вдвое, что поначалу эльфа страшно раздражало. Но это тоже был приказ лорда Картера: уменьшить риск всеми средствами. Вот и перебирались заброшенными трактами, через леса, холмы и перевалы.

Дорога, неожиданно окончившаяся распутьем, казалась совсем забытой. Колеи были местами заросшими, местами – едва видными. Поэтому когда тракт вывел к перекрестку, посреди которого громоздился огромный камень, всадники невольно придержали коней.

Все три дороги, разбегавшиеся в разные стороны света, были узкими и заросшими – только на правой, уходившей к западу, виднелась свежая колея.

– Нам на юг? – спросил эльф, и Натан кивнул, разглядывая камень. Передняя часть оказалась ссечена, и на ней, кажется, были выбиты какие-то письмена. Обычное дело для этих мест – чуть ли не каждый перекресток увенчивала этакая громадина, невесть как сюда попавшая, и почти на всех были надписи, до того истершиеся от времени и непогоды, что прочесть их не представлялось возможным – а если и да, то языки, на которых надписи были сделаны, никто уже не помнил. Но этот камень чем-то притягивал взгляд. Натан даже подумал было посмотреть, что там написано, потом отмахнулся от этой мысли, но тут эльф тоже заметил камень и заинтересовался.

– Там что-то написано? Гляди-ка!

– Милорд, нам ехать надо, – начал Натан, но эльф уже подъехал к камню и, наклонившись, смахнул с надписи прилипшую листву.

– Мхом поросло… но разобрать можно… – пробормотал Глориндель. Натан медленно подъехал к нему, присмотрелся. Камень был испещрен какими-то значками, кривыми и совершенно непонятными.

– Не прочесть, – сказал он. – Едемте уже, милорд…

– Ну да, тебе, дубине, не прочесть. Это древнее руническое письмо. Вы, люди, его и читать-то никогда не умели. – Глориндель вынул из ножен тонкий кинжал, бывший его единственным оружием, и, по-прежнему не спешиваясь, счистил наросший на камне мох. Натан ждал, время от времени оглядываясь. Место казалось спокойным, но что-то ему здесь не нравилось.

– Ну вот… – Эльф, удовлетворенный результатом, очистил лезвие и спрятал кинжал. – Теперь другое дело.

– И что там написано? – нетерпеливо спросил Натан.

– «Сей камень поставлен здесь Иодосом из Логго, дабы оградить тебя, путник, от ложного шага. Решай здесь и сейчас, что тебе дорого: жизнь твоя, ибо ее ты лишишься, пойдя по правой дороге; конь твой, ибо его ты лишишься, пройдя по левой дороге; друг твой, ибо его ты лишишься, если поедешь прямо. Прими сие предупреждение с мудростью и осторожностью, и да хранят тебя всеблагие небеса».

Эльф не читал, а декламировал – громко, важно и очень пафосно. Натан морщился, но дослушал до конца.

– Ясно, обычный путевой камень, – сказал он. – Триста лет назад слева жили конокрады, прямо был бордель, а справа и теперь, возможно, топь или обрыв. Едемте…

– Нам ведь прямо? – задумчиво проговорил эльф, выпрямляясь.

– Прямо, прямо.

– Ну что ж, тогда в любом случае нам ничего не грозит, – бросил он и посмотрел на Натана. – Ни у меня, ни у тебя при себе друга нет, терять нечего, так?

Он подмигнул и двинулся вперед, но в его осанке Натану вдруг почудилось напряжение. Странно. Впрочем, одно верно – даже если предположить, что предупреждение на камне действует до сих пор, терять и правда нечего.

К тому же им все равно надо было ехать на юг.

Постоялый двор встретился на их пути, когда уже почти стемнело, и Натан подумывал, что придется ночевать в лесу у дороги. Но тракт неожиданно сделал крутой поворот, за которым из сиреневых сумерек вынырнул покачивающийся фонарь. Под фонарем оказалась приоткрытая дверь, из которой лился приглушенный свет. Натан вздохнул с облегчением. В этом путешествии он старался избегать ночевок под открытым небом.

– Повезло, – заметил он, направляя коня к трактиру.

– Повезло? – Эльф скорчил гримасу. – Друг мой, это же какая-то развалюха. Не хочу я здесь ночевать.

– А в лесу с волками хотите? – бросил Натан через плечо и спрыгнул на землю. – Эй, хозяин! Кто там!

С улицы был виден зал – полутемный и совсем пустой. Трактирщик, полный и грузный, почти как все его собратья по ремеслу, выкатился навстречу дорогим гостям. При виде Натана его лицо приняло раболепное выражение, при виде надменно взиравшего с коня эльфа он поклонился до земли.

– Что угодно добрым господам?

– Харч и кров, все самое лучшее, – коротко сказал Натан и украдкой бросил на Глоринделя предупреждающий взгляд. Эльф, все еще верхом, оглядывал подворье, презрительно поджав губы.

– Поедем дальше, – капризно потребовал он. – Может, что получше сыщется.

– На двадцать миль вокруг никого нет, добрый господин, как пить дать, – тут же вставил трактирщик.

Холодный взгляд мгновенно пригвоздил его к месту.

– А я тебя не спрашивал, холоп, – сказал Глориндель. Его конь всхрапнул и мотнул мордой.

– Лошадей бы напоить, – спокойно сказал Натан. – Займись, – и бросил повод трактирщику, который тут же препоручил его подбежавшему конюху.

Натан вошел в постоялый двор, не оборачиваясь, но спиной чувствуя тяжелый взгляд эльфа. Ничего, ему не вредно немного пыл поумерить. Да и все равно двигаться сейчас дальше было бы глупостью. Места глухие, наверняка неспокойно…

– Если ты еще раз так сделаешь, я тебя убью, – ровно сказал Глориндель, когда они сели за стол в углу зала – прежде эльфа все тянуло на середину, но Натан, кажется, приучил его хотя бы в этом не высовываться.

– Убивайте. Я умру с осознанием выполненного долга, а дальше добирайтесь до столицы как знаете. – Пристальный взгляд эльфа раздражал, и Натан, обернувшись, коротко бросил: – Капюшон получше натяните. Ни к чему лишние вопросы.

И тут же пожалел об этом, потому что эльф, фыркнув, решительно откинул опостылевший капюшон и вызывающе тряхнул золотистыми волосами. Они были слишком коротки для эльфа, не доставая даже до плеч, но уши все же прикрывали. Правда, не слишком надежно.

– Может, мне вас самому зарезать, а? – бессильно прошипел Натан, на что Глориндель лишь усмехнулся.

– Успокойся, друг мой. Сам видишь: тут никого, кроме этого холопа. Он небось только от бабки своей в сказках слышал про эльфов.

Разумеется, именно в этот момент подошла служанка, и ее молодое чуткое ухо не могло не уловить отголоска последней фразы. Простоватое лицо тут же приобрело выражение сосредоточенности, а хитрые глазенки устремились на не по-человечески красивое лицо Глоринделя.