Девушка почувствовала, что шнуровка на ее одежде ослабла. Она прижала платье к себе и повернулась.

– Спасибо, Сент-Рейвен. Теперь я справлюсь сама.

Она снова увидела его взгляд. На этот раз более спокойный, но все такой же горячий. Этот взгляд волновал ее. Но она сказала себе: «Крессида! Он распутник. Без сомнения, он возбуждается при виде любой полуодетой женщины».

Герцог улыбнулся так, как будто прочитал ее мысли, и затем ушел.

Девушка отпустила платье, и оно упало на пол. Она стянула корсет, затем сняла сорочку. Теперь на ней были только белье, чулки и подвязки. Она натянула шелковые шаровары и завязала шнурок на поясе. Они действительно были ей впору, хотя и довольно плотно облегали бедра. Затем девушка надела блузу. Шелковая ткань скользнула по телу, коснулась ее затвердевших сосков. Крессида торопливо застегнула пуговицы и взглянула на себя в зеркало.

Она теперь была более прикрыта сверху, чем в платье, так как вырез на блузе был немного меньше. Но непривычно чувствовала себя без корсета, ведь груди ничто не удерживало. Хуже всего было то, что блуза едва доставала ей до пояса. При малейшем движении обнажалась часть тела, которая никогда, никогда не открывалась постороннему взгляду.

Медленно, смотря на себя в зеркало, она подняла руки и вытащила шпильки из волос. Обнажился живот, стал виден пупок. Это невозможно!

И все же именно эта одежда подойдет ей сегодня на вечеринке. Коса скользнула по спине. Она перебросила ее вперед и расплела. Распущенные волосы отлично подходили к этому костюму, Крессида видела незнакомку в зеркале. Как будто она смотрела на иностранку из Аравии.

Девушка не была худенькой, но у нее узкая талия. Модные платья с высокой талией ей не шли, а в этих несуразных шароварах и блузе она выглядела соблазнительно. Неприлично, но очень соблазнительно!

Она примерила вуаль, закрыв лицо до самых глаз. Возможно, в самом деле никто не узнает ее в этом костюме.

Крессида оторвала взгляд от экзотической незнакомки в зеркале и пошла разбирать украшения. Полдюжины тонких браслетов на каждую руку. Ожерелье из красного стекла и фальшивого жемчуга, которое совсем не выглядело восточным. Надев на себя украшения, Крессида превратилась в другую женщину – яркую как никогда.

Раздался стук в дверь. Крессида замерла. Это Сент-Рейвен, и он увидит ее в таком виде.

– Входите.

Перед девушкой предстал еще один человек из сказочного мира. Его темно-красные широкие штаны были похожи на ее шаровары, черная куртка без рукавов расшита золотом. Под курткой, однако, была рубашка с широкими рукавами, и Крессида позавидовала, что одежда так хорошо прикрывает его.

– А почему у меня нет рубашки, ваша светлость?

Герцог усмехнулся, его взгляд был восхищенным.

– Потому что это испортит все удовольствие!

Крессида вспыхнула от смущения, но не могла не порадоваться такой его реакции.

– И я не вооружена, – пожаловалась она, заметив кривой нож в ножнах, расшитых драгоценными камнями, у него на поясе.

– Конечно, нет. Вы – наложница из моего гарема.

Девушка посмотрела ему в глаза.

– О нет. Я, мой повелитель, ваша любимая жена.

Он озорно усмехнулся.

– А как же с супружескими обязанностями?

Она покраснела, но не прекратила игру.

– Только при наличии кольца и клятв верности.

Крессида не могла поверить, что сказала это, но он так легко общался с ней. Значит ли это, что они друзья? Могут ли они хоть недолго быть друзьями?

Девушка обратила внимание на остальные детали его костюма, очевидно дорогие и тщательно подобранные. На голове его был черный тюрбан, в ухе сверкала серьга.

– Мне кажется, это настоящий рубин?

– У вас острый глаз. Это привилегия герцога. – Сент-Рейвен оглядел ее. – Отлично, дорогая Рокселана, хотя диадема сюда не подходит.

– Что-то должно удерживать чадру, о великий Сулейман.

Он протянул ей узкую черную маску.

– Наденьте это. Ваши светлые глаза слишком заметны. Кроме того, мы завяжем маску поверх чадры, и она будет держаться.

Герцог подошел, чтобы помочь ей, снял с головы диадему. Крессида вздрогнула от прикосновения его рук. Мир сквозь прорези маски еще на шаг удалился от реальности.

– Да, вот так. Посмотрите!

Он повернул ее к зеркалу, и она не узнала себя. Создание в ярких одеждах казалось диким и чувственным.

Взяв что-то в руки, герцог повернул ее лицо к себе за подбородок.

– Ваши брови нужно подчернить. – Она почувствовала, как что-то коснулось ее кожи. Затем прижалось к ее щеке. – Родинка.

Он протянул ей помаду.

– Это для губ. Будут яркими даже под чадрой.

Крессида покрасила губы ярко-красной помадой и опустила чадру, ее алые губы таинственно затаились под ней.

Когда Крессида подняла глаза, то увидела, что герцог черной тушью рисует себе усы.

– Почему бы вам не воспользоваться накладными усами?

– Мы не должны напоминать Крофтону о Ле Корбо. Вот так!

Он встал рядом с ней, и в зеркале отразилась странная пара – дерзкая и яркая. Свои роли они будут играть только один вечер, но от него зависит многое.

– Этой ночью все время будьте рядом со мной, иначе я не гарантирую вашу безопасность, – сказал герцог Крессиде.

Ее сердце заплясало от возбуждения и страха. Неужели она так привлекательна?

– А как насчет безопасности от вас, сэр?

– Видимо, я должен дать вам для этого мой кинжал.

Что-то в его взгляде сказало ей, что это не совсем игра.

– Я должна опасаться вас?

На секунду он стал серьезным.

– Нет, но если в вас, мисс Мэндевилл, есть хоть капля милосердия, то не играйте с огнем.

Это должно было быть предостережением, но больше казалось искушением…

– Вернемся к делу, – сказал он быстро. – Вы готовы пройти через новое испытание?

Это очень напоминало тот момент, когда Крессида решала, заключать ли ей сделку с лордом Крофтоном. Лишь опасность значительно уменьшилась.

Она встретилась с его взглядом в зеркале.

– Готова.

– Браво. Мы пообедаем в костюмах, а затем отправимся. До Стокли два часа пути.

Обед в комнате Крессиды был приятным и спокойным, присутствие Кэри Лайна позволило сохранить благоразумие. Говорили об обычных вещах – о холодной весне и плохом урожае, королевских браках, положении дел в Европе. После этого мужчины заговорили о путешествиях – в прошлом году они, оказывается, путешествовали вместе.

Собеседники поощряли рассказы Крессиды о Мэтлоке и о ее жизни в Лондоне, но по сравнению с ними она мало о чем могла рассказать, кроме того, она не привыкла находиться в мужской компании, а потому предпочитала слушать.

Затем Сент-Рейвен подал девушке плащ, и они спустились по лестнице к карете, ждавшей их. Крессида была удивлена тем, что к ним присоединился мистер Лайн. Неужели Сент-Рейвен считал, что их затея так опасна, что может потребоваться помощь?

Разговор пошел об экипажах, и снова заговорили о путешествиях.

Сент-Рейвен принадлежал к тем путешественникам, которые побольше хотят узнать о традициях страны. Он пожаловался, что с тех пор, как он стал герцогом, не может останавливаться в маленьких гостиницах и свободно общаться с местными жителями, даже путешествуя под вымышленным именем.

– Сейчас англичане-путешественники повсюду, – жаловался он, слегка раскачиваясь в ритме движения кареты. – Я встречал их в крошечных гостиницах в Шаране и на заснеженных альпийских перевалах. Меня узнают соотечественники, говорят обо мне с местными богатыми людьми, и внезапно меня приглашают в замок, где в мою честь устраивают бал.

– Все правда, – заметил мистер Лайн, непочтительно засмеявшись.

– При этом я чувствую себя нелепо.

Крессида не видела причин для сожаления.

– Я бы не отказалась погостить в замке.

– В таком случае когда-нибудь поезжайте вместе со мной.

Крессида затаила дыхание от его слов, а потом рассмеялась.

– Только при наличии кольца и клятвы верности, – повторила она любимую фразу.