– Вполне возможно, поэтому нам следует все обдумать, ведь Генрих и его люди рано утром отправились брать замок Ворбрика. Ланкастер должен остаться в замке, чтобы дождаться возвращения своих воинов, а потом присоединиться к королю. Если у него неподалеку находились еще люди, то было так просто организовать нападение на нас. Потом бы он стал успокаивать тебя, заключив в объятия.

– Разве он может рассчитывать, что я сразу упаду в его объятия, испытав твои?

– Не думаю, чтобы он стал церемониться с тобой, – осторожно заметил Фицроджер.

– Но король, разве он не на моей стороне?

– У него не было бы иного выбора, даже если бы он узнал, что Ланкастер в этом замешан. Он пока не может открыто порвать с графом. Генрих, наверно, пожалел бы, что я погиб, Я ему нравлюсь и много раз был ему полезен. Но, если меня убьют, он сделает следующий практичный шаг. Он подумает, что, получив тебя, Ланкастер станет ему верно служить.

Имоджин зябко обхватила себя руками.

– Если бы ты знал, как я все это ненавижу! Я как переходящий приз, который передают из рук в руки.

– Могу себе представить, что будет, если что-то случится со мной, Имоджин. Если я погибну, попытайся добраться до Роллестона, что в восточной Англии, или отправляйся в Нормандию в замок Гейллард.

– Зачем? Ведь они так далек…

– Правильно, но там правят родичи Роджера из Клива. Это мои дядьки. Имоджин робко спросила:

– Разве они признали тебя? Девушка увидела слабую улыбку у него на губах.

– Да. Старик, то есть граф Гай, давно признал меня, но не стал оспаривать приговор церкви. Мне кажется, он считал, что это не имеет никакого значения, но я со свойственным юности упрямством не мог согласиться с этим и с презрением относился к родственным связям, но они все равно помогут тебе ради меня и из чувства справедливости. И, если понадобится применить силу, они обладают достаточным количеством воинов, чтобы противостоять даже Ланкастеру.

– Я думаю, что это не потребуется, – заявила Имоджин. Она не желала даже думать о возможной гибели Фицроджера. – Давай лучше поговорим о том, что нам следует сделать. Если мы отправимся в Каррисфорд, то будем в полной безопасности, ведь там остались благородные рыцари, включая сэра Вильяма и Рональда.

– Вилли отправился с Генрихом, но я надеюсь, что Ренальд примет какие-то меры и поможет нам. Но мне кажется, что лучше подождать. Возможно, что Ланкастер приказал следить за нами, и если мы сразу же отправимся в Каррисфорд, то будет достаточно только убить меня.

Имоджин посмотрела на повязку у него на руке.

– А что, если стрела была отравлена?

– Тогда я умру.

Имоджин резко поднялась на ноги и сказала:

– Нет! Нам нужно срочно добираться до Каррисфорда. Я знаю, какие травы и настойки смогут вытянуть яд.

Фицроджер странно посмотрел на девушку.

– Почему вдруг такие волнения? Интересно… Ланкастер будет для тебя вполне достойным мужем, если ты не станешь артачиться.

– Тебе кажется странным, что я не желаю твоей смерти? – спросила Имоджин.

– Конечно.

– В этом нет ничего странного. Фицроджер пожал плечами и больше не стал спорить.

– Теперь нужно надеть кольчугу. Помоги мне. И потом мы станем осторожно пробираться в Каррисфорд.

Имоджин помогла ему сначала надеть стеганую кожаную куртку, а потом и тяжелую кольчугу.

Фицроджер поднялся на ноги и попробовал размяться.

– Ну как? – поинтересовалась Имоджин.

– Ничего. Не волнуйся, я все еще способен тебя защищать.

– Главное не в том, чтобы ты защищал меня или служил мне, – резко ответила ему Имоджин. – Главное в том, чтобы мы смогли выжить – ты и я вместе, – она немного помолчала и продолжила:

– Тебе может угрожать только случайная стрела.

– Скорее всего, мне угрожает возможность потерять тебя! – сказал Тайрон.

– Ну вот, наконец-то мы дождались истинных слов! – Она сжала руки и посмотрела на мужа с надеждой.

На застывшем лице Фицроджера не дрогнул ни один мускул.

– Имоджин, не волнуйся, все мужчины чем-то похожи один на другого. Если я умру, ты найдешь замену, и когда привыкнешь, то все забудешь.

– Замолчи! – ответила ему жена и резко протянула ему меч.

Он заканчивал одеваться молча. Имоджин сдерживала слезы. Несколько мгновений назад она думала, что он вот-вот признается ей в любви, но, увы, такого не произошло. Тогда Имоджин переключила неудовольствие на свою одежду.

– Мне кажется, что, став женой, я перестала прилично одеваться, – пробормотала она.

– С Божьей помощью скоро ты вернешься к прежней жизни.

Сказать по правде, ей было уже все равно, вернется ли она к своей изнеженной жизни или нет. Сказать больше, теперь она не желала этого.

Ей был нужен Фицроджер, сражения и ссоры, поцелуи и страсть. Ей даже хотелось снова пережить опасности и волнения, от которых кипит в жилах кровь. Ее теперь не интересовали наряды, гобелены и сады. Имоджин подумала и спросила Фицроджера:

– Хорошо. А что мы будем делать с Ланкастером?

– Постараемся отослать его к Генриху и в будущем будем хорошо охранять свои владения и, конечно, самих себя. Как только ты станешь ожидать ребенка, его клыки уже не будут нам страшны.

Безусловно, именно поэтому он хотел переспать со мной, чтобы поставить на мне отметину и чтобы я понесла от него, подумала Имоджин и спросила:

– Почему бы не рассказать Генриху, что задумал граф?

– Я обязательно сделаю это, но он не станет вмешиваться, не имея доказательств, и мне кажется, что добыть их весьма сложно. Легче всего все свалить на Ворбрика, и Генриху будет этого достаточно, чтобы выступить против них с Беллемом. Ты знаешь, как отсюда добраться до Каррисфорда?

– Конечно, знаю.

– Далеко отсюда до замка?

– Нет. Если мы поедем по лесу, то это будет немного дольше, чем по дороге.

– Мы двинемся по лесу, и очень осторожно, – согласился Тайрон.

Был полдень, когда они выбрались из пещеры и их обдала волна тепла и света.

– Что они стали делать, когда упустили нас? – спросила мужа Имоджин.

– Интересный вопрос. Мне кажется, что несколько человек сейчас наблюдают за всеми подходами к Каррисфорду и надеются схватить нас.

– Схватить тебя, – вся напрягшись, заметила Имоджин.

– Естественно меня, – задумчиво произнес Фицроджер и посмотрел на жену. – Имоджин, мне не хочется умирать, особенно сейчас, но я давно понял, что, чем больше волнений, тем меньше толку.

– Было бы неплохо, – заносчиво заметила девушка, – увидеть хотя бы раз в жизни, как ты волнуешься.

Тайрон в ответ улыбнулся ей.

– Меня волнует только одно: что я могу умереть, не сделав тебя своей настоящей женой во всех отношениях.

– Мы можем вернуться в пещеру… Он захохотал как сумасшедший.

– Побойся Бога, женщина! Мне пришлось бы снова снимать кольчугу!

Фицроджер внезапно умолк, и лицо его стало снова словно бы каменным.

Мне нужно осмотреться, прежде чем мы выедем на открытое место, – сказал он и двинулся вперед по направлению к деревьям. Имоджин следовала за ним.

Хотя теперь Фицроджер держал меч в правой руке. Имоджин волновало состояние его раны, и она опасалась, что у него осталось слишком мало сил, чтобы сражаться.

– Если ты не сможешь держать меч в правой руке, скажи мне. Зачем?

Потому что мне необходимо это знать. Имоджин, показывай дорогу, а я буду четко выполнять свои обязанности и не подведу тебя.

Когда был жив ее отец, эти места были абсолютно безопасны, и в детстве она часто играла здесь. В этих забавах участвовали приближенные отца и многочисленные ребятишки из замка.

Но со временем Имоджин перестала приходить сюда. Ее друзья подросли и должны были занимался работой. Подчиненные отца завели семьи. Имоджин больше времени проводила за книгами или музицировала, а в лес отравлялась только на охоту. Но она все еще хорошо знала окружавшие замок леса.

Имоджин внезапно увидела дуб, на который нравилось забираться ей и сыну кузнеца, потом заметила заросли кустов, в которых она вместе с девочками устраивала игрушечный дом. А вон там была волшебная поляна, на которой не росли деревья и где они танцевали и понарошку пытались колдовать.