«Не оскорбляй Хозяев Огня гнусными инсинуациями! – вмешался маэстро Карл. – Станут они твоим телом священный огонь поганить! Растворят в кислоте и выльют в нужник…»

О флуктуации, готовой вырваться на волю, Лючано помнил, но абстрактно. Так все помнят, что смертны. Смерть – это когда-то, а жить надо сегодня. И не торопиться складывать лапки. «Дабы потом не было мучительно больно», – говаривал старый философ-экзекутор.

– В одни ворота – скучно. Какая ж это игра, а?

– Хорошо. Выиграю вопрос – оставлю его на потом. И при случае задам.

– Договорились. Начнем. Как ты убил психира?

– Тростью.

– Ты, случаем, не тайный вехден? Умеешь лгать правдой.

– Тебя интересуют подробности?

– Да.

– Изволь. Едва Кавабата «взломал» мою голову, хозяин-Тумидус это сразу почуял. Помпилианцы терпеть не могут, когда покушаются на их собственность. Они сцепились, а меня легат попросту вышвырнул. Чтоб не вертелся под ногами.

– Освободил?

– Да. Я очнулся, под руку подвернулась трость…

– Верю, – кивнул Сагзи. – Один вопрос за тобой. Переходим ко второму пункту. Как ты связан с Нейрамом Саманганом?

«Осторожней, дружок. Заподозри вехден, что ты в курсе операции с модифицированной куим-сё – можно сразу заказывать место на кладбище».

– Нейрам был моим «овощем» в гладиатории. Объяснять, что это значит?

– Не надо. Продолжай.

Лючано отхлебнул сока, собираясь с мыслями. Главное: отсечь все лишнее, чего вслух говорить не следует.

– Я – невропаст. Вот и решил войти с ним в контакт по-своему.

– Зачем?

– Так его было проще кормить. В итоге он ко мне привязался. Явился ужинать на «Нейрам», разворотив ходовой отсек. Там я и выяснил, кто он такой. Вскоре на нас напали фаги. Боекомплект закончился, я попытался расшевелить Нейрама, чтоб защитил…

– Ты вывел антиса в волновое состояние?!

– Не до конца. Иначе мы бы все сгорели. Но фагов это отпугнуло.

Минуту-другую полковник Сагзи пребывал в задумчивости. Затем снял ноги со столика, чуть не сбросив на пол вазочку с ветками тамариска, поставил свой бокал на пол – и улегся на диванчик лицом вверх.

– Что ж, я дважды твой должник. Показания Бижана подтверждают твою версию. У вас с антисом еще сохранился контакт?

– Не знаю. С тех пор мы не виделись.

«К счастью», – чуть не добавил Лючано.

– Ничего, скоро узнаем. А пока будем исходить из этой возможности. – Фаруд оживился. Он достал из-под диванного валика пульт дистант-управления и навел на стену, задрапированную коврами. – Теперь, дружище, нас ждет любопытная подборка новостей…

– Можно, я использую один выигранный вопрос? – спросил Тарталья.

– Конечно!

– Ты инъектор в нос совать не будешь?

– Инъектор? В нос? Зачем?!

Сагзи нахмурился. В словах собеседника крылся подвох. Это нервировало полковника, лишая возможности ответить.

– На Тамире некий маньяк тоже мне новости показывал. Зафиксировал силовыми «лентами» и устроил просмотр. А перед тем ввел себе защитную «кому» через нос. Трижды.

– Трижды? – не поверил Фаруд.

Похоже, ему было хорошо известно, как пользоваться «комой».

– Ага. Боялся, что я пси-мутант.

– И впрямь маньяк. Но ты же не думаешь…

– Ничего я не думаю. Просто этот псих – наш общий знакомый. Мей-Гиле помнишь? Федерала, который тебя допрашивал?

– Так это он – маньяк?

Лицо полковника Сагзи посуровело. В углах рта залегли жесткие складки. Взгляд стал ледяным. Лючано пожалел, что затронул больную тему. Молчал бы себе в тряпочку! – никто ведь за язык не тянул…

Но идти на попятный было поздно.

– Он самый. Его с работы поперли, вот он на Тамире и окопался. В качестве альгвасила. Это у них вроде шерифа.

– Возьму отпуск, слетаю на Тамир, – пообещал Фаруд, не спеша оттаивать. – Должок взыщу.

– Мертвым не мстят. Разве что на могиле станцуешь…

– Твоя работа?!

– Нет. Ему Заль шею свернул. На моих глазах.

– Этот может, – с удовольствием подтвердил Сагзи. – Похлопочу, пусть Залю медаль дадут. «За взыскание чужих долгов». Ладно, вернемся к нашим новостям. Обещаю тебя не связывать, и себе в нос ничего не прыскать.

Он нажал кнопку на пульте. Центральный ковер на стене скользнул вниз, открывая проекционную установку. Голосфера накрыла обоих, без предупреждения швырнув в гущу событий.

– Мы ведем наш репортаж с обретшего независимость Михра, – надрывался диктор. – С того места, где еще два часа назад располагался дом прославленного борца Мансура Гургина. Как вы сами можете видеть…

Диктор тараторил на вехд-ар. Для «гостя» Фаруд запустил синхро-дубляж на унилингву. Однако Лючано, считай, оглох. Все внимание приковала открывшаяся картина. Над дымящимися развалинами угрюмо возвышались огрызки трех опорных столбов, измочаленные и обугленные. Четвертый столб отсутствовал, вместе со стенами и крышей. Угол обзора переменился. Зрителю дали заглянуть вниз, в недра уходившего под землю дома. Мешанина рухнувших перекрытий, осыпавшейся земли, обломков мебели. Темные провалы ведут ниже; кажется – в преисподнюю. Над руинами зависла платформа спасателей. Знакомая всем эмблема – «рука помощи» зеленого цвета – выглядит ядовитой насмешкой. Снизу подали команду, и силовой луч с платформы поднял на поверхность исковерканное тело. Вместо одежды – лохмотья в крови, руки-ноги вывернуты под немыслимыми углами, как у сломанной марионетки; голова болтается, лицо обращено за спину…

«Мансур? Неужели он тоже погиб?!»

Лючано помнил старого борца по одному из «выпадений». Воплощение уверенности и мощи. Такого человека невозможно представить мертвым!

– …под развалинами найдено семь тел погибших. Трое выживших с тяжелыми травмами и ожогами доставлены в клинику неотложной хирургии. Судьба еще четырех человек пока неизвестна. Спасательные работы продолжаются. После смерти Мансура Гургина, случившейся полгода назад, его дом был взят под охрану государства и превращен в мемориал. Действующий тренировочный зал, куда приезжали борцы со всей…

Старик-пахлаван умер шесть месяцев назад.

Тихая смерть силача в собственной постели казалась еще более невероятной, чем гибель под обломками взорванного дома.

Камера взяла панораму с высоты птичьего полета. Степное разнотравье, костры цветущих маков; решетчатые башенки энергоретрансляторов. Посреди идиллической картины – разверстая язва. Суетятся спасатели, урчит деловитая техника…

– Причины взрыва выясняются. Следственная комиссия приступила к работе. Представитель следствия по связям с общественностью поделился рабочей версией трагедии.

Напротив возник худощавый вехден в военном, застегнутом наглухо френче, без знаков различия. Колючие льдинки глаз, волевые бугры у рта, тонкие злые губы.

– Мы имеем дело с жестокой и циничной провокацией против молодой Михрянской республики. Судя по характеру разрушений, наши враги провели испытание нового типа оружия космического базирования с применением гиперпространственного средства доставки. В данный момент ведется расчет гиперсоставляющей траектории для определения места запуска…

Зрителей перенесли в открытый космос. Желто-голубой шар Михра плыл под ногами далеко внизу. Красная стрелочка указывала точку на поверхности планеты, куда пришелся удар агрессора. Слева надвинулся серебристый цветок орбитальной станции слежения. Лепестки-антенны сканировали пространство во всех мыслимых диапазонах.

Картинка из серии «На страже рубежей Родины».

– …не случайно. Известно, что пахлаван-пир Гургин придерживался ортодоксальных взглядов. То же можно сказать и о большинстве его учеников. Именно поэтому дом-мемориал великого борца стал мишенью для провокации. Мы решительно заявляем всем, кто лелеет надежду обвинить в содеянном реформистское руководство независимого Михра…

– А это правда не они? – спросил Лючано.

– Правда.

– И не вы?

– И не мы. Смотри дальше. Сейчас увидишь, что произошло через тринадцать часов…