Инвариантность, ессно, ценится в этом мире выше, чем прямой вариант, когда читатель не может сделать шаг вправо или влево, потому все начинающие тут же сразу пытаются проявить себя в таком варианте, но это все равно, что новичок, выходя на помост, пытался бы взять рекордный вес чемпиона мира.

Потому те трезвые, которые понимают необходимость тренировок, или повышение мастерства, как ни занудно это звучит, все же учатся делать прямые романы. Они пользуются стабильным спросом, инвариантность – это для эстетов, тем более путь этот для автора чреват, ибо платят за прямой вариант и инвариантный одинаково. Ну, почти одинаково. Разница только в том, что инвариантный доиздается намного чаще. Выигрыш здесь совсем малый, а состоит он в том, что инвариантные охотно берут и «прямые» читатели, причем проходят только по одному разу, и эстеты, которых совсем немного.

Это уже потом «прямые» читатели начинают пробовать другие варианты пути, с изумлением обнаруживают, что вот таким способом можно пройти еще интереснее, удовольствия от прочтения книги еще больше, говорят о своей находке приятелям, те сообщают о своих открытиях, и вот следующую мою книгу уже ждут, а едва выходит из печати, расхватывают.

Барбос поел, поспал, принес мне мячик и посмотрел вопросительно.

– С ума сошел, – сказал я раздраженно. – Не видишь, я работаю?

Не вижу, ответил он преданным взглядом. Ты же бог, бессмертный бог, ты все можешь и умеешь, значит, играешь и сейчас, только игры твои мне непонятные, мой обожаемый повелитель, сотрясатель вселенной.

– Ра-бо-та-ю, – повторил я раздельно и украдкой от Барбоса посмотрел на часы.

До прихода Кристины час, но в голове ни одной творческой мысли. А те зрительные образы, что перед воспаленным взором, можно оправдать только двухнедельным зноем, когда ни дождя, ни свежего ветра.

Заставил себя думать о таинственных планах, что принесет Кристина, это я так сказал себе, что о планах, но в воображении снова огонь ее обнаженной фигуры, ослепительно белая полоска поперек высокой молодой груди, белый треугольник на оттопыренных ягодицах, длиннющие ноги… Черт, да у меня, сколько бы ни перебирал в памяти, не было такой эффектной женщины. В смысле, не держал в руках, раздвинув ей ноги. Такие только в кино, на обложках журналов мод, на рекламных плакатах, призывающих посетить Монте-Карло…

Озлившись, заставил себя смотреть в экран. Этому начинающему я насовал полную сумку советов, но если встречу еще или же другого, подобного, скажу сразу: начинайте писать хорошо – и у вас появится армия добровольных помощников. Безвозмездно и счастливо будут вылавливать все баги, неточности, несоответствия еще до сдачи рукописи… хотя какая к черту рукопись, и уже на этом этапе у вас будет преимущество.

Я, к примеру, не только отдаю роман троим новым друзьям, с которыми сошелся на этой ниве, но и выставляю отрывок, так сказать, демоверсию в Интернете. Спокойно начинаю следующий роман, а этот, тестируемый, просматривают на предмет соответствия эпохе оружия, одежды, орденов, обычаев, наперебой указывают на слабости сюжета, но здесь я согласен со знаменитым: «Суди, дружок, не выше сапога!», хотя, конечно, вслух такое никогда не скажу, каждый имеет право высказывать свое мнение, как и я имею право его игнорировать.

Сегодня текст… говоря по старинке, а на самом деле видеоряд не шел. В мозгу крутится какая-нибудь нелепость типа: а в чем придет Кристина, и я, озлившись, занялся патчами. Патчи – это просто рутинная работа, исправление выявленных дыр, ошибок, прорех, слабых мест. Обычно их выявляют читатели, что не добавляет удовольствия, но создание литпроизведения не только творчество, но и рутинная работа, которой, понятно, больше.

Закончил давно начатый крупный патч на двести гигабайтов для «Тех, кого не ждут» и за полдня составил заплатку в три гига для «Красные листья». Надо бы еще две, для последних романов, читатели уже сообщили о замеченных багах, один сразу же прислал хорошо сделанного бота, даже подсказал хороший вариант с модом, надо поблагодарить хотя бы емэйлом, а то и привлечь на добровольных основаниях для вычитки… но с патчем пока погожу. Подожду, когда багов наловят больше. Тогда уж и шарахну. Не люблю гнать патч за патчем вдогонку. Да и несолидно, вредит репутации. Сразу видно, гонит майнстрим в погоне за бабками, спешит срубить капусту, сдает в издательство сырое, а потом еще и за патчи деньги берет…

Вообще-то за патчи я никогда деньги не брал, это все скачивается с моего сайта абсолютно бесплатно, но в какой-то мере гады правы: если не мне, то провайдеру все же какие-то копейки в карман падают.

Долго примерял женские мордашки, много хорошеньких, но нужна характерная, словами описать могу, но надо выразить в байме, импатике, перебрал весь набор сэмплов, купленный на Горбушке – пиратство бессмертно! – озлился, вечно я иду впереди, прогресс семенит где-то сзади.

Конечно, я достаточно продвинутый юзверь, чтобы в тридэмаксе сваять нужный образ, но если раньше такое делал в охотку, новинка же, то теперь это превратилось в черновую работу, а ее любой творческий человек сводит к минимуму. Я вызвал на экране записную книжку, в которой есть все телефоны Москвы и все адресные базы данных, тоже пиратские, ессно, все номерные знаки, досье на каждого жителя столицы, сколько пьет и с кем живет, но все это не интересует, ага, вот он, нужный телефончик…

Вообще-то, листая раздел справочника, отведенный актерам и киношникам, ощущал некое гаденькое чувство… превосходства, что ли. Есть у нас такое свойство, доставшееся с древнейших времен, еще с дочеловеческого общества, что заставляет посматривать свысока на тех, кто так и застрял в бедности. Хуже того, мы сами, говорю об обществе, подыгрываем этому чувству, давая ему разрастаться, когда плюемся при виде тупейшего шоумена, собравшего огромную аудиторию, но если удается где-то посидеть с ним за одним столом, дома горделиво хвастаемся, что вот сидели вместе и обедались-с, даже перебросились парой слов… А на вопрос: в самом ли деле дурак, – уже неловко подтвердить, что общались с дураком, это же нас самих снижает, и вот уже мямлим, что на самом деле при близком общении оказывается, что совсем не такой дурак, это маска, он же актер, а вообще-то, видимо, где-то в самой глубине души милейший человек…

Так, вот и номер телефона Аманды Дольской, прекрасной все еще молодой и талантливой актрисы, что только-только начала входить на вершину славы, еще не успела в полной мере куснуть от большого пирога, как обрушился с нарастающей силой вал импатики и баймеризации, смел и раздавил не только книги, но и такие традиционные развлечения, как кинофильмы и телесериалы.

Правда, телеканалы и сами телевизоры, конечно, уцелели, но львиную долю эфирного времени теперь заняли новости, спорт, шоу и различные дебаты между политическими деятелями, актерами, певцами, а также перекрестные схватки, типа: политик против певца, три спортсмена на одного актера, словом, вся та фигня, что так нравится быстро толстеющим домохозяйкам.

Театры закрывались один за другим, уцелели только самодеятельные, да и те играют друг для друга, как те парни с гитарами, что выезжают на берег реки и поют всю ночь у костра, просто так, для себя и своих подруг. Профессиональные актеры сейчас быстро нищают, мало кто сумел переквалифицироваться и найти работу.

Аманда как раз из тех, что могла бы, у нее хватает талантов, удивительно разносторонний человек, однако все еще надеется, что это временное затмение зрителей, вот-вот опомнятся и ринутся обратно, заполняя партеры, ложи и даже галерку. Терпеливо разучивает новые роли… а тем временем проедает те немногие ценности, что успела приобрести, уже продала, как злорадно сообщила бульварная пресса, особнячок, приобретенный на пике славы, а сейчас в таком состоянии, что готова продать и трехомнатную квартиру, в которой живет, а купить вместо нее простую однокомнатную…

– Да? – ответил приятный и вместе с тем задорный голос, по нему я без труда узнал Аманду. В спектаклях видел всего дважды, несколько раз попадалась в кинофильмах и телесериалах. – Слушаю?