Тем не менее заветный день настал, и я, к немалому изумлению нашего гида, чинно отправилась на экскурсию вместе со всей группой. Сама же с наслаждением лелеяла мысль о том, что после этого чертового свидания смогу наконец избавиться от Аськиного парика, который мне порядком надоел, и перестану мучиться с дымчатыми очками. Стану сама собой — какое блаженство! Хотя и говорят, что каждая женщина в душе — актриса, но для меня ежеминутное нахождение «в образе» оказалось довольно трудной задачей. Не уверена, впрочем, что даже самая знаменитая актриса согласилась бы каждый божий день ходить в гриме. Или даже только в парике.
Так или иначе, в музее парфюмерии я была вовремя и с французской газетой под мышкой. Держать ее в руках оказалось не слишком удобно, поскольку музей на самом деле представлял собою маленький коридорчик с экспонатами за стеклом и два огромных зала, битком набитых всевозможной косметикой. Причем любую коробочку, любой флакон можно было купить, предварительно потрогав, понюхав или даже лизнув. Видит бог, я достаточно спокойно отношусь к духам, пудре и прочим парфюмерным изыскам. Но этот музей-магазин явно создавали профессионалы: неожиданно для себя я оказалась вовлеченной в процесс дегустирования. Буквально через несколько минут обе руки у меня уже благоухали всеми ароматами: продавщица капала по капле каждых духов на ладонь, на запястье — куда попадет.
Естественно, что в процессе этих манипуляций я не только забыла о своей «шпионской» миссии, но и благополучно выронила газету. Какой-то мужчина оказался настолько внимательным, что поднял ее и протянул мне. При этом он произнес длинную фразу по-английски, из которой я почти ничего не поняла.
— Простите, но я не говорю по-английски, — объяснила я этому милому человеку. — Спасибо, что подняли мою газету.
Незнакомец явно удивился, но тоже перешел на французский:
— Разве вы не англичанка? Мне казалось, что…
— Нет, вам только показалось. Извините, я, наверное, не совсем понятно изъясняюсь.
— Нет, что вы, вы великолепно говорите по-французски. Как вам наш музей?
— Ваш? Вы его владелец?
— Нет, я просто здесь работаю. В том числе, хоть и редко — с посетителями…
Какая-то баба, явно не из нашей группы, навалилась на прилавок рядом со мной и водила носом по витрине. Терпеть не могу таких клуш, а эта меня вообще почему-то безумно раздражала. Видит же, что люди разговаривают, неужели нельзя найти другое место?
Мой собеседник, по-видимому, тоже почувствовал к бабе неприязнь.
— Если позволите, я мог бы показать вам совершенно уникальные экземпляры. Последние достижения нашей парфюмерии.
— Не знаю, удобно ли это, — замялась я, вспомнив к тому же, зачем вообще сюда явилась. — И у меня мало времени…
— Разумеется, удобно. И займет это буквально несколько минут. Кстати, позвольте представиться: Анри Берри.
Ах вот так? Что ж, значит, процесс пошел.
— Ну если вы настаиваете… Но всего несколько минут.
Анри решительно взял меня под руку и повел куда-то в глубь музея. Похоже, той бабе, которая вызвала у меня такое раздражение, это не понравилось. Она сделала странное движение, как если бы собиралась последовать за нами. Классическая ситуация: кого-то уводят в подсобку, чтобы одарить вожделенным дефицитом. Будь это в родной Москве, я бы не удивилась, но здесь… Впрочем, женщины во всем мире одинаковы. А может, она тоже русская.
Анри провел меня в небольшой, но элегантный кабинет и… запер дверь на ключ. Мне это не очень понравилось, но, может быть, по сценарию так и полагалось. Да и чего, собственно говоря, бояться? Не убивать же он меня собирается.
— Вы не Ася, — заявил он вдруг, даже не предложив мне присесть.
Я не стала спорить и только пожала плечами. Так и знала, что этот дурацкий маскарад ни к чему хорошему не приведет.
— Ася приехать не смогла, у нее какие-то проблемы. Я ее подруга, меня зовут Елена. И должна вам сказать, что эта весна в Париже еще прекраснее, чем обычно.
Дурацкая фраза, но что делать, если именно ее выбрали в качестве пароля! Похоже, Аська все-таки перечитала детективов, причем не самого высокого пошиба.
— Париж прекрасен во все времена года, — с готовностью отозвался мой собеседник, — простите за некоторую резкость, но меня насторожило то, что вы не знаете английского языка. Ася…
— Зато Ася не знает французского, — огрызнулась я.
Помешались они на английском, честное слово! Мало того что в Москве плюнуть некуда, чтобы не угодить в вывеску или рекламу на английском, так еще в Париже ко мне будут приставать с этим дурацким языком. Не знаю и знать не хочу!
— Впрочем, это не важно. Что же касается дела…
Я молча вынула из сумочки конверт и протянула его Анри. Еще немного, и мои мучения наконец закончатся. А если ему приспичило побеседовать с Асей по-английски, пусть приезжает в Москву. Я не намерена портить себе остаток поездки дурацкими играми.
Конверт был запечатан, но Анри, похоже, это устраивало. Он осмотрел его, удовлетворенно кивнул и убрал в сейф. А оттуда достал… шариковую ручку. Миленькую, но совершенно обыкновенную: видела здесь такие несколько раз.
— Это вы передадите Асе. А вот — небольшие сувениры для вас. Компенсация за беспокойство.
Он протянул небольшой флакончик духов в шелковом мешочке и необычайно красивую пудреницу. На ее крышке был выведен затейливый орнамент, и все это венчала королевская лилия. Не пудреница — мечта!
— Это наше, фирменное, — сказал Анри, явно довольный моим восхищением. — Я надеюсь, она будет напоминать вам о вашем путешествии в Париж.
Я достала из сумочки матрешку и вручила ему. Убогий, конечно, подарок, но что еще я могла изобрести? А это, как ни крути, русская экзотика, почти символ России. Не водку же ему дарить, в самом деле!
— Кстати, что вы делаете завтра, мадам? — вместо традиционных изъявлений благодарности спросил меня Анри. — Если у вас есть немного времени, я мог бы показать вам Париж.
Здравствуйте! А я-то собиралась избавиться от парика и очков. Оказывается, в них-то я и неотразима: не помню, чтобы в Москве, где я ходила в своем натуральном виде, кто-то пытался назначить мне свидание. Во всяком случае, последние пять лет.
— Завтра? Да ничего особенного… У нас экскурсия на Эйфелеву башню, но я боюсь высоты и…
Я осеклась на полуслове. Получалось — вроде бы изыскиваю повод для встречи. А между тем, как я с запозданием сообразила, сие предложение могло быть чистой формальностью, обычным проявлением вежливости. Французы — они такие.
— Прекрасно! — с энтузиазмом откликнулся Анри. — Значит, я заеду за вами в гостиницу. Только… приходите, если можно, без парика. Так вы мне нравитесь больше.
Я вытаращила глаза. Мужик видит меня в первый раз в жизни, а я, оказывается, ему уже когда-то понравилась. Интересно, кто из нас сошел с ума?
Анри достал из ящика стола фотографию. На ней были запечатлены мы с Аськой у нее на дне рождения год тому назад. Как и на всех снимках, сделанных «Полароидом», глаза у нас были красные, как у вампиров, но в принципе изображение можно было считать даже удачным.
— Должен же я был как-то узнать Асю, — пояснил мне Анри. — Так мы договорились?
Я вышла из музея в некотором смятении и, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок, присела за столик в ближайшем кафе. В порядке исключения вместо кофе заказала мартини и принялась размышлять.
Поручение я выполнила. Ручка лежит у меня в сумочке, флакончик духов прелестен, на запах — наплевать, какой бы он ни был, все равно при случае кому-нибудь подарю. Я — жуткий консерватор: выбрала много лет тому назад «Клима» и сохраняю ему верность, хотя в последнее время это становится все более накладным. Впрочем, любые другие приличные духи обошлись бы не дешевле.
А вот пудреница… Она с первого взгляда мне ужасно понравилась, и чем больше я ее рассматривала, тем сильнее восхищалась. Вещица была безупречной: даже то, что у лилии на орнаменте один из зубчиков был с небольшим изломом, ее не портило. Словом, сувениры мне понравились. И я стала думать о предстоящем свидании.
