Я сидел и озирался в полном отчаянии, когда мой шеф, Джерри Иган, просунул голову в дверь и спросил с мягким вирджинским акцентом:

— Можно мне войти, Альф?

Примостившись у дальнего конца моего огромного обеденного стола (ненавижу письменные столы!), он некоторое время наблюдал за мной, потом спросил:

— Ты что-нибудь потерял?

— Да чертов паспорт никак не могу найти!

— В карманах хорошо смотрел? А в плаще? А в саквояже?

— Да господи! По три раза!

Он принялся методично перебирать различные предметы, беспорядочно разбросанные на столе, потом вдруг замер и решительно двинулся к низким книжным полкам под окном. Из-за них он выудил мою фуражку с эмблемой Английского клуба автомобилистов. В ней-то паспорт и оказался!

— Но скажи, ради всего святого, как ты догадался, что он именно там?!

— Умение искать у меня от отца: он может воду с помощью ивового прута под землей найти.

— Да благословит его Господь! И тебя тоже!

— Знаешь, Альф, а я ведь хотел еще одно заграничное дельце тебе подсунуть… В Риме. Но довольно темное. Точнее, загадочное. Поспрашивай там насчет Черной Дыры, где некий Меняла Душ обитает, ладно?

— Звучит диковато. А что это за «дыра»?

— Да никто толком не знает. Одна моя девица там побывала, но говорить об этом не желает ни в какую. Вроде бы стесняется.

— И что ты предлагаешь?

— Ну, допустим, копать ты и сам умеешь. Если обнаружишь, что это какой-нибудь очередной салон великосветских бездельников, которые только и делают, что порхают с одного курорта на другой, сразу брось и забудь. Но если там действительно происходит нечто невероятное и творятся новые смертные грехи, тогда дадим материалу полную раскрутку.

— А хоть какую-нибудь наводку ты от этой чересчур стеснительной особы получил?

— Да, одно имя она обронила: Адам Мазер. Но больше ни слова.

— Мазер? А это случайно не аббревиатура какого-нибудь квантового усилителя'?

— Вот это ты и выясни, Альф. Ты же у нас гениальный янки с Севера. А я всего лишь неотесанный южанин.

Наш мир на 99 процентов состоит из обычных людей и 1 процента элиты. Обычные люди вечно чего-то боятся, опасаются собственного нонконформизма. А вот те, кто принадлежит к элите, пребывают в добрых взаимоотношениях не только с самими собой, но и со всем окружающим миром. На все им плевать, ничем их не испугаешь. И когда по Риму разнеслась молва, что я прилетел делать материал для роскошного журнала «Ригодон», меня тут же приняли в самом изысканном обществе, обласкали и направили в нужную сторону.

Так я и оказался за столиком в «Ла Корруте-ле» с Адамом Мазером. Мы выпивали и вели легкую светскую беседу. Мне уже сообщили, что Мазер и есть тот самый таинственный Меняла Душ, и, естественно, я предвкушал встречу с этаким Франкенштейном, графом Дракулой или совсем уж театральным персонажем в карнавальной маске. О, как я заблуждался!

Мазер был с ног до головы рыжий, точнее рыжевато-коричневый, отчего напоминал шкуру леопарда — рыжие волосы его были чуть темнее загорелой, несколько красноватой кожи, казавшейся просто обожженной солнцем и ветром. А вот прищуренные глаза его были абсолютно черными. Заостренные длинные ногти цвета слоновой кости напоминали когти зверя, зато прекрасные зубы сверкали белизной. А все вместе это производило просто потрясающее впечатление!

Когда мы сели за столик, он сперва неторопливо смерил меня взглядом и только после этого представился. Я тоже назвал себя. Он сказал, что слышал обо мне. Я ответил, что тоже о нем наслышан.

Он был само очарование и обходительность; прямо-таки представитель великосветского общества. Он много смеялся, но негромко, точно мурлыча, и речь у него была легкой, непринужденной. Но почему-то несколько неуверенной, точно ему приходилось постоянно подыскивать нужное (или более точное?) слово. А в общем, он был удивительно приятен в общении и совершенно открыт для собеседника — такими, с душой нараспашку, всегда кажутся те люди из одного процента элиты, которым на все наплевать. Я прикинул, что с ним может получиться очень симпатичное интервью, если, конечно, эта его Черная Дыра хоть чего-нибудь стоит.

— Адам Мазер — какое странное имя… — молвил я.

Он кивнул:

— Да. Это имя-компромисс.

— Между чем и чем?

— Мы ведь сейчас где-то в конце двадцатого века, не правда ли?

— Странный вопрос…

— Понимаю. Мне следовало бы осторожнее обращаться со словами. Вы ведь знаете о существовании временных поясов — ну тех, которые пересекаешь, путешествуя, скажем, на самолете?

— Да, разумеется.

— Ну так вот, я тоже путешествую — сквозь различные времена и территории, заселенные различными народами, пересекая различные культурные зоны, — так что мне совершенно необходимо быть уверенным, что в данный конкретный момент я говорю на том языке, на каком нужно. Ну согласитесь: нельзя же говорить по-ацтекски с друидами? Когда-нибудь я расскажу вам об этом подробнее, если вам интересно.

— А пока что расскажите мне об этом компромиссе…

— О моем имени? На самом деле оно должно звучать как Магфазер.

— Вы меня разыгрываете?

— Ничуть, Магфазер — это акроним.

— От каких слов?

— От английских. Maser Generated Fetal Amplification by Stimulated Emission of Radiation. Что примерно значит: «Мазерное ускорение созревания эмбриона в результате стимулированного облучения».

— Господи!

— Вот именно. Но об этом имени только мои самые близкие друзья знают. А Адамом меня назвали потому, что, как говорится, «первый блин комом». Так еще говорят в конце двадцатого века?

— Говорят, но довольно редко.

— Меня первого подвергли стимулированному облучению еще в кладке. Я правильно говорю? У яйцеклеток бывает «кладка»? У меня временные трудности с лексикой последних десятилетий двадцатого века. Дело в том, что я только что вернулся с семинара, который ведет Левенгук. Там эти голландцы страшно долго, в стиле семнадцатого века, обсуждали устройство микроскопа.

— В таком случае вам необходимо немного согреться. — Я подозвал официанта. — Мне, пожалуйста, двойную порцию, а моему лучшему другу Магфазеру или Maser Generated Fetal Amplification by Stimulated Emission of Radiation — все, что он сам захочет.

Адам явно был тронут:

— Вы тонкий человек, Альф. Настоящий знаток ригодона!

— Да вы и сами, Адам, парень не промах. И что эти неведомые мне друзья с квантовым усилителем от вас хотели?

— Да если б я знал! Черт побери, вряд ли и сами они отчетливо себе это представляли! Тоже мне знатоки! Они и до сих пор пытаются установить, чего же, собственно, добились, почему и взяли меня под постоянное наблюдение, точно в террариуме…

Я покачал головой. Он, кажется, начинал по-настоящему сердиться.

— Они полагали, что осуществляют некое линейное увеличение, — презрительно заметил Мазер. — Как если бы сунули меня под увеличительное стекло.

— Увеличение в размерах?

— Да нет, увеличение моего мозга! Хотели увеличить, а на самом деле умножили. И у них получились четыре точных моих копии. Я в четвертой степени!

— В чреве вашей матери?

— Да нет же, черт возьми! Я был всего лишь опытным клоном, зарожденным в пробирке — так сказать, во чреве моего мазера.

— Тогда о каком же «террариуме», в который якобы вас поместили «добрые доктора», идет речь? Он замурлыкал, совершенно как кот.

— О, это мой дом! Если хотите, приходите ко мне в гости, и я все вам покажу.

— Очень хочу! Это место ведь называется Luo-go Nero? Черное Место?

— Да, местные жители так его называют. Хотя точнее было бы говорить Buoco Nero, Черная Дыра.

— Как в Калькутте?note 1

— Нет. Просто «черная дыра». Астрономическое понятие. Тело погибшей звезды. А также проход из этой галактики в соседнюю.