В кабинете я достал из сейфа паспорт на новый дом, отложил в сторонку и вытащил паспорт на административный участок. Вот уж где у меня полный завал, так это здесь! Я к нему не прикасался больше месяца, хотя сведения, которые туда нужно было заносить, записывал исправно, но на разные клочки, листки из блокнотов и подвернувшиеся под руку карточки. Да и то не все сведения, а лишь часть, иными словами, то, что лично для меня имело значение: похищенный с нашей территории автотранспорт и совершенные на моем участке преступления, а также поселившиеся здесь лица из так называемой «группы риска», то есть ранее судимые, освобожденные из мест лишения свободы, наркоманы, проститутки, психические больные и многие другие. Объекты и организации, расположенные на административном участке, я игнорировал, сведениями о них пренебрегал и соответствующую часть паспорта заполнял из рук вон плохо. Все равно идти по квартирам в такое время бессмысленно, если люди работают, то их нет дома, а если не работают, то спят или завтракают. Осмотр дома и проверку нежилых помещений можно начать часов в двенадцать, а с двух приступить к первому этапу поквартирного обхода, когда дети возвращаются из школы. Вообще-то нормальные участковые днем по квартирам не ходят, и это понятно, им нужны взрослые жильцы в полном составе, а это чаще всего случается ближе к вечеру. Но я хожу и днем, потому как не менее взрослых жильцов меня интересуют дети и подростки, а с ними лучше разговаривать без присутствия родителей, это уж вы мне поверьте. Толку куда больше.
До двенадцати я решил позаниматься паспортом участка, добросовестно положил его на стол перед собой и принялся собирать по всем карманам, отделениям сумки, ящикам стола и полкам сейфа разрозненные бумажки с записями, но внезапно передумал и бросил это тупое занятие. Ну его к черту, журнал этот. Пойду-ка я лучше к своим старикам схожу, навещу тех, кто давно не давал о себе знать. Применительно к жизни пожилых людей понятие «давно» для меня означало две-три недели. За двенадцать лет работы на участке я ввел правило, которое всех ужасно удивило, но со временем его исполнение вошло в привычку: если человек в возрасте за семьдесят проживает один и у него нет родственников или знакомых, постоянно с ним общающихся, он должен раз в неделю мне позвонить или отметиться любым удобным ему образом, например, заглянуть в околоток, проходя мимо, или окликнуть меня на улице при встрече. Одинокий старик – существо уязвимое и беспомощное, и у меня сердце сжимается при мысли о том, что с ним может произойти. А ведь никто не узнает. На моем участке живет три тысячи триста с небольшим человек, из них таких вот совершенно одиноких стариков – сто двадцать шесть, и за каждым я наблюдаю, особенно в дни получения пенсий.
Я проверил свой «стариковский» кондуит, подчеркнул имена и адреса тех, кто давно не отмечался, и отправился в путь. К одиннадцати утра я успел обойти четверых из семи намеченных подопечных, когда позвонил дежурный по отделу.
– Дорошин, ты где шатаешься?
– Я на территории.
– Давай возвращайся на базу, тебя требуют.
– Кто, Семенов?
– Ага. Вместе с начальником.
А вот это уже плохо. Начальник отдела у нас новый, примерно как тот дом, который я собрался сегодня проверить, то есть назначен был два с небольшим месяца назад. Ну и, как водится, начальник этот взялся за роль новой метлы, решив во всем навести порядок, всех самолично застращать, построить и насадить железную дисциплину. Вот и до меня очередь дошла. Ай как некстати! Ведь хотел же привести в порядок паспорт участка, дурак! И чего заленился? А начальник – сто пудов – потребует для проверки в первую очередь именно его. Сначала обозрит наглядную агитацию (слава богу, хоть тут у меня порядок), а потом рыкнет: «Паспорта на стол!» То есть паспорт административного участка и паспорта на каждый жилой дом. И вот тут-то все и начнется! Паспорта на дома у меня в относительном порядке, хотя тоже далеки от образцовости, но с паспортом участка – полная катастрофа, то есть Кошмарный Ужас. А уж если дело дойдет до контрольных карточек, то я за нового шефа не поручусь, даже убить может. Мне-то что, я уже говорил – я привычный, с меня брань, пусть и начальственная, как с гуся вода, а вот человек грех на душу возьмет и сядет потом. Жалко…
Я развернул машину и помчался на базу. Надо успеть раньше гостей, руководство ждать не должно. Я уже разделся и даже начал разгребать со стола в беспорядке разбросанные бумаги, когда снова зазвонил мобильник. Голос я узнал сразу, это был мой давешний знакомец Иван Хвыля.
– Ты, кажется, рвался поучаствовать? – хмуро спросил он. – Или мне показалось?
– Нет, не показалось. А что, есть идеи?
– У тебя седьмой участок, правильно?
– Седьмой, – подтвердил я.
– У тебя там один вьюнош проживает, надо бы с ним поработать. Как, возьмешься?
– Само собой. Только не в темную, я этого, знаешь ли, не люблю.
– Никто не любит, – усмехнулся Иван. – Дураков нет. Так я подъеду? Ты на месте или как?
– В ближайшие два часа точно буду на месте, ко мне начальство едет стружку снимать.
– А-а, – понимающе протянул оперативник, – ну это мы поможем. Я думал телефонным звонком обойтись, но раз такое дело, бумажкой запасусь.
Несмотря на вчерашние выкрутасы и ехидные ухмылки, Иван в этот момент стал мне симпатичен. Хотя я не особенно нуждался в его помощи, сама готовность протянуть руку меня согрела.
Все происходило в точности так, как я и предполагал. Новый начальник отдела, майор Данилюк, ворвался в помещение околотка аки ураган тропический. Следом за ним поспешал старший участковый уполномоченный Валя Семенов. На такой скорости мою наглядную агитацию он пролетел, даже не заметив, о чем я искренне посожалел. Единственный безупречный момент в моей работе пропал зря.
– Давай-ка посмотрим паспорт участка, – потребовал Данилюк.
Высоченный, стройный, в ладно сидящей форме, он был мало похож на «злого начальника», напоминая скорее опера-супермена из какого-нибудь кинофильма. Конечно, два месяца – срок слишком маленький, чтобы однозначно отнести нового шефа к категории «злых», но я отчего-то был уверен, что уж «добрым» он точно не был.
– Товарищ майор, я паспорт, конечно, покажу, но скажу вам сразу, что он далеко не в идеальном состоянии.
Данилюк посмотрел на меня с нескрываемым удивлением.
– То есть ты признаешь, что недорабатываешь?
– А то, – усмехнулся я. – Вы мне покажите хоть одного участкового, который делает все, что предписано инструкцией, и я ему памятник при жизни поставлю.
Семенов укоризненно покачал головой и сделал выразительную мину, мол, кончай выпендриваться. Вальку я знаю лет сто, он давно привык к моей служебной безалаберности и смирился, но ведь начальник-то новый, не освоился еще. Я послушно перестал выпендриваться и достал из сейфа паспорт.
– Вот, пожалуйста.
Данилюк, не присаживаясь, полистал его, качая головой, дошел до последнего раздела, где стояли отметки о проверке паспорта руководством.
– Я смотрю, его давно не проверяли, – заметил он.
– Почему давно? – обиделся я за прежнего начальника. – В июле была проверка.
– А сейчас что? Ноябрь на дворе.
– Так ведь положено раз в квартал…
– Учить меня будешь, Дорошин?
Ой, господи, какой кошмар, что это я несу? Кому перечу? Самому начальнику. Сдурел, что ли, Игорек?
– Не буду, товарищ майор. Вам плохо заполненные разделы показать, или сами найдете?
Данилюк молча закрыл паспорт и уселся за мой стол.
– Значит, так, капитан Дорошин. Тебе перечислить по пунктам те обязанности участковых уполномоченных, которые ты не выполняешь, или сам скажешь?
Один-один. Впрочем, возможно, он просто берет меня на понт и счет по-прежнему один-ноль в мою пользу.
– Я не вношу руководству органа внутренних дел предложения по повышению эффективности оперативно-профилактической деятельности и улучшению координации подразделений, пункт «девять-два» инструкции, – нагло начал я бодрым тоном. – Я не осуществляю контроль за своевременным принятием мер руководителями организаций по устранению причин и условий, способствующих совершению преступлений и административных правонарушений, пункт «девять-три». Еще я не осуществляю проверку соблюдения должностными лицами и гражданами правил регистрационного учета, пункт «девять-шесть». А еще я не выполняю требования пункта «девять-двадцать» о выявлении на административном участке брошенного, бесхозяйного и разукомплектованного автотранспорта и не принимаю меры к установлению его принадлежности. Кстати, пункт «девять-девятнадцать» я тоже не выполняю и проверки гаражей, автостоянок и автосервисов не провожу. Дальше перечислять или хватит? Если хотите, товарищ майор, могу перечислить пункты инструкции, которые я выполняю лучше всего и в полном объеме.
