Она выскочила из машины и побежала через парк, на территории которого была расположена клиника, в сторону шоссе в надежде поймать такси. Умом она понимала, что в половине седьмого утра в субботу, когда на улице проливной дождь, это нереально. Но все равно надеялась.
Прошло еще пятнадцать минут, а она так и не двинулась в сторону Визельбурга. Улица была пустынна и заполнена, казалось, одним только дождем. Даже воздуха не было, кругом один дождь…
Внезапно она услышала шум мотора у себя за спиной. Вероника обернулась и увидела темно-бордовую «Ауди», выползающую из ворот клиники. Машина притормозила возле нее. Вероника наклонилась, заглянула в салон и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы облегчения. Это была фрау Кнепке, пятилетний сын которой лечился в клинике. Сейчас он забился в уголок на заднем сиденье, и его темные глазенки восторженно поблескивали, словно в предвкушении настоящего приключения. Радость же Вероники была вызвана тем, что фрау Лилиана Кнепке была русской. И слава богу, ей можно было все объяснить и обо всем договориться.
Фрау Кнепке тоже узнала санитарку, потому что приветливо улыбнулась и открыла дверь.
– Садитесь. Вам куда?
– Мне хотя бы до Визельбурга, если вам по пути.
– Что значит «хотя бы»? – вскинула красиво очерченные брови Лилиана. – А на самом деле вам куда?
– На самом деле в Вену, но в Визельбурге я должна встретиться с одним человеком. Мне неловко вас затруднять…
– Глупости, – весело прервала ее Лилиана. – Здесь, в Гмундене, кроме вас, по-русски не с кем поговорить. В Вене с этим проще, у меня большой круг знакомых из числа наших эмигрантов, а в Гмундене вы, наверное, единственная русская. Так что если мой приход к сыну не совпадает с вашим дежурством, то я так и лопочу весь день по-немецки. Устаю ужасно, все-таки неродной язык очень утомляет, правда? Пока не привыкнешь, конечно. В котором часу у вас назначена встреча в Визельбурге?
– В восемь.
– Хорошо. Если этот человек уже ждет и если ваша встреча с ним ненадолго, я довезу вас до Вены. Вы уж извините, задерживаться я не могу. У нас с Филиппом сегодня о-о-очень ответственное мероприятие, да, Филипп?
– У меня сегодня день рождения! – гордо сообщил малыш, вставая на заднем сиденье на колени и начиная подпрыгивать. – Мама получила разрешение забрать меня из клиники и отвезти домой на целых два дня! Мы будем вместе с папой, маленькой Анни и Большим Фредом справлять мой день рождения.
– Анни – наша младшая дочь, – с улыбкой пояснила Лилиана, – а Большой Фред – наша собака, черный терьер. Он действительно большой. Мы хотели ехать вчера вечером, но из-за дождя решили подождать до утра, думали, ливень прекратится. Знаете, на ночь глядя ехать по мокрому шоссе как-то боязно. Утром все-таки светло, даже если дождь и не кончится. Филипп проснулся в начале седьмого и больше не захотел ждать ни минуты. По отцу соскучился, по сестренке, по собаке, вообще по дому. Он ведь уже полгода лежит в клинике, конечно, ему все надоело.
Вероника знала, что Лилиана проводит в Гмундене очень много времени. Она сняла здесь коттедж и жила по две-три недели подряд, потом уезжала на неделю в Вену и снова возвращалась на две-три недели. Сама Вероника мечтала как раз о таком браке, как у Лилианы Кнепке: богатый респектабельный муж, еще не старый и довольно привлекательный, двое детишек, собственный особняк в Вене. Ну почему одним все, а другим ничего?
Они продолжали болтать, и постепенно Вероника почувствовала, как в ней начинает закипать злобная завистливая ненависть к этой холеной сытой удачливой эмигрантке, олицетворяющей собой все то, к чему стремилась сама Вероника и чего ей так и не досталось. «Ну почему? – думала она, искоса поглядывая на уверенно ведущую машину Лилиану Кнепке. – Почему ей это удалось, а мне нет? Разве она красивее меня? Нет, у меня фактура намного качественнее. Почему же ей так повезло, а меня жизнь возит мордой о грязный стол? Может, дело не в том, какая она и какая я, а в том, где и как искать мужа?»
– Простите, фрау Кнепке… – начала было Вероника.
– Да ты с ума сошла! – расхохоталась Лилиана. – Какая я тебе фрау Кнепке? Давай на «ты» и зови меня просто Лилей. Что ты хотела сказать?
– Я хотела спросить, где ты познакомилась со своим мужем.
– Меня с ним познакомили, – ответила Лилиана, не отрывая взгляда от залитого водой шоссе. – А почему ты спросила?
– Просто интересно. А где вас познакомили?
– Господи, Вера, ну какое это имеет значение! – раздраженно откликнулась Лилиана.
Вероника поняла, что она не хочет обсуждать это при сыне. Значит, это была не премьера спектакля в престижном театре и не вернисаж модного художника, а что-то такое, о чем неприлично говорить в присутствии детей. Очень интересно. Лилиана Кнепке, уж не валютная ли ты проститутка в прошлом?
В любом случае с ней нужно подружиться. Конечно, она сказала, что в Вене у нее большой круг знакомых, в том числе и русских, так что в обществе Вероники фрау Кнепке не больно-то нуждается. Но вот в Гмундене, где, кроме Вероники, русских больше нет и где Лилиане придется провести еще немало времени… Это шанс прорваться в ту сферу, о которой мечтает Вероника. Может быть, со временем ее станут приглашать в дом к Кнепке, когда у них будут большие приемы, и там, как знать, быть может, ее познакомят с тем, на кого можно будет делать ставку. К этому времени она будет богата и независима и больше не попадется в такую ловушку, в какую она угодила с веселым контрабандистом Штайнеком.
– Поворот на Визельбург, – сказала Лилиана. – Прямо или поворачиваем?
– Поворачиваем. Километра через полтора должно быть придорожное кафе, там меня будут ждать.
Судя по счетчику, после поворота они проехали уже три километра, а никакого кафе и в помине не было. Не было вообще ничего, кроме леса по обеим сторонам дороги.
– Ну, где твое кафе? – спросила Лилиана. – Ты точно знаешь, что оно должно быть?
– Я не знаю, – растерянно ответила Вероника. – Человек, с которым я договаривалась, смотрел по карте и сказал, что на карте оно обозначено.
– Может, мы не там свернули?
Лилиана остановила машину и вытащила из-под приборной доски карту.
– Смотри, поворот на Визельбург только один, предыдущий поворот направо был на Шейббс, а следующий только через двенадцать километров, на Лилиенфилд. Ничего перепутать мы не могли.
– Я не знаю, – упавшим голосом повторила Вероника, чувствуя, как рушится все, о чем она мечтала. Идиотка, она что-то забыла, что-то не так запомнила, перепутала какое-то название! Дура, кретинка!
– Ладно, проедем еще немного вперед, – вздохнула Лилиана.
Но буквально через двести метров Вероника радостно подпрыгнула.
– Вот он! Он меня ждет. Наверное, на его карте была какая-то ошибка или ему кто-то неправильно сказал, что здесь есть кафе. Слава богу!
Впереди стоял джип, а рядом с ним Вероника увидела Первушина, который преспокойно прогуливался взад и вперед, поджидая ее. Он был в длинном дождевике с капюшоном, и дождь ему был не страшен.
– Останови, пожалуйста, – попросила Вероника. – Я скажу ему буквально два слова, и поедем в Вену.
Лилиана остановила машину, блаженно потянулась и закурила, выпуская дым в открытую дверь. Вероника выскочила из машины, держа в одной руке папку с отобранными Первушиным материалами, а в другой – раскрытый зонтик.
– Привет! – взбудораженно сказала она. – Ты меня напугал этим несуществующим кафе. Я уж подумала, что неправильно поняла тебя.
– Да я и сам испугался, – ответил Николай, забирая у нее папку. – Потом сообразил, что рано или поздно ты все равно по этой дороге проедешь, и решил ждать.
Он открыл дверь джипа и протянул руку с папкой внутрь.
– Проверь, пожалуйста, – сказал он кому-то, кого Вероника не видела.
Она попыталась заглянуть внутрь, но Первушин быстро захлопнул дверь, а через тонированные стекла Вероника ничего разглядеть не смогла.
– Ты опоздала, – произнес он как-то равнодушно, без упрека и без раздражения.
