Ирина протянула руку, молча взяла жетон.

– Точно такой же хранится у меня дома, – добавил Мартин. – Я снял его с трупа той, погибшей, Ирины. Еще я взял серебряный крестик. У вас тоже такой есть?

Ира молчала.

– Поймите, – продолжал уговоры Мартин, – я вовсе не собираюсь силой вас куда-то волочь. И не посягаю на ваши тайны. Но я видел вас мертвую, а теперь вижу живую. И еще вы упоминали про аранков. На их планете тоже есть Ирина Полушкина?

– Я не могу вам доверять, – твердо сказала Ирина. – Извините, но это все – не ваше дело.

– Отчасти мое. Я обещал вас найти, но перевыполнил обещанное и нашел вас дважды. Это меня смущает, Ирина.

– Я напишу письмо родителям, – сказала Ирина. – Хорошо? Вы его доставите отцу и получите свою награду. Верно?

– Боюсь, что этот ответ меня уже не удовлетворит, – признался Мартин. – Ира, вы ввязались в какую-то опасную и странную игру. Попробуйте довериться мне.

– С какой стати? – резко спросила девушка. – Я не знаю, кто вы такой. Я даже не знаю, кто убил… ту девушку, на Библиотеке. Хотите письмо к родителям? Иного ответа не будет.

Мартин глубоко вздохнул. Ему вдруг безумно захотелось перекинуть Ирочку Полушкину через колено и отвесить пару шлепков. Или дать несколько вразумляющих пощечин. Мартин даже сам поразился своей агрессивности… ну, не хочет девушка раскрывать свои тайны – так кто он такой, чтобы на этом настаивать?

– Хорошо, – сказал Мартин, чтобы отогнать навязчивые и неджентльменские желания. – Как вам угодно, Ира. Напишите письмо, и я оставлю вас в покое.

– Он дело говорит, – рассудил лысый ковбой. – Ирочка, ты бы его послушала… что-то у тебя не складывается.

– Спасибо за совет, – ледяным голосом отозвалась Ира. Полезла в сумку, стоящую под столом. Мартин даже вздохнул, увидев знакомый блокнот, из которого девушка выдрала лист и принялась размашисто, явно не экономя место, писать короткую записку.

Мартин и ковбой переглянулись. В глазах ковбоя мелькнула не то тоска, не то смирение.

– Женщины… – философски заметил он. – Будешь виски, Мартин?

Мартин покачал головой. Посмотрел в окно, на залитую холодным электрическим светом деревянную мостовую.

Не сложился у него разговор с Ирой.

И впрямь – женщины… А когда они при этом едва вышли из возраста детей – то становятся чемпионами по упрямству.

Никто в баре не обращал внимания на разыгравшуюся сцену. Старательно не обращал. Американцы в этом плане – очень деликатные люди. В Европе, конечно, тоже уважают чужую «прайвеси»… Мартин вспомнил, как однажды, вблизи Барселоны, в самый разгар душной и жаркой сиесты он потягивал коктейль в кондиционированной прохладе вокзала. Ожидал электричку – такую же удобную, кондиционированную, с чистыми сиденьями и классической музыкой через громкоговорители. В этот момент в маленький зал ожидания вошла девушка – явно туристка, непривычная к испанскому климату. Сделала пару шагов – и, закатив глаза, плавно осела на пол.

В России это сразу бы вызвало у людей нездоровое любопытство! А в цивилизованной Европе все вели себя крайне вежливо, аккуратно обходили девушку, перегородившую проход, улыбались, едва ли не извинялись за беспокойство. Мартин по досадным свойствам русского характера право девушки полежать на бетоне не уважил, вытряхнул из коктейля кубики льда, растер девушке виски и затылок, уложил поудобнее, пристроив голову на колени, нахамил кассиру, которому из окошечка вовсе не было видно причины переполоха… Звали девушку Эдда, приехала она из Германии и через пару дней призналась, что, открыв глаза, первым делом хотела позвать полицию. Ну ничего, все обошлось, голос у нее после солнечного удара окреп не сразу.

Так что Мартин какое-то время обдумывал совсем уж нехороший поступок – незаметно ткнуть Ирину в одну маленькую точку, а когда она потеряет сознание – дотащить до Станции. Увы, даже если бы все вокруг, включая лысого ковбоя, на миг потеряли зрение – толку бы не вышло. Ключники предоставляли проход строго индивидуально. Вроде бы они пропускали совсем уж маленьких детей с родителями, но Ирина никак не походила на маленькую девочку, не способную рассказать историю. Да и Мартин на роль ее папы все-таки не годился.

– Мало тебя пороли, – не удержался он.

Ира искоса посмотрела на него и улыбнулась:

– Ага. Совсем не пороли. Не злись, сыщик. Бери свое письмо и дуй на Землю. Папочка тебе денежек отсыплет.

Она стала аккуратно складывать листок, потом рыться в поисках конверта – не хотела, похоже, чтобы Мартин прочел тот десяток строк, что лег на бумагу. От досады Мартин снова уставился в окно.

Светили фонари. Роились вокруг – совсем как на Земле – какие-то мошки. По деревянной мостовой приближались к салуну еще несколько посетителей…

Мартин насторожился.

Нехорошо они шли. Так не идут в бар за порцией виски.

Мартин покосился на карабин, который прислонил к стене рядом со столиком, потом снова перевел взгляд на идущих.

Четверо.

Один – средних лет, румяный, толстый, коротко стриженный, с щеточкой усов над губой. Другой – смуглый, вроде бы не старый, но с явной сединой в темных волосах. Третий – аккуратно выбрит, с собранными на затылке в хвост длинными волосами. Четвертый – самый пожилой, высокий, чуть сутулый, с бородкой и баками.

Странная группа.

И Мартину очень не понравилось, что у каждого в руках было оружие.

– У вас в городе перестрелки бывали? – спросил он лысого ковбоя.

Ковбой покачал головой.

– Похоже, будут, – кивая на окно, сказал Мартин. Его собеседник повернул голову – и будто оцепенел.

Четверка тоже остановилась. Седенький небрежно поднял двуствольный обрез, нацелил поверх крыши салуна. Мартин как завороженный смотрел.

Грохнул выстрел.

Несколько секунд будто бы ничего не происходило. Все так же шелестел в углу бара телевизор, показывая старые бейсбольные матчи, гремели кружки и сливались в ровный гул голоса. Потом звуки стали утихать – плавно, спокойно. Последним умолк телевизор – бармен дотянулся до пульта и поставил паузу.

В этой тишине и раздвинулись двери салуна. Рано поседевший мужчина не вошел, лишь развел двери руками, заглядывая внутрь. И сказал:

– С наилучшими бестами и регардами, господа! Просим прощения, нам нужен один человек, скрывающийся внутри. Пусть он выйдет, и все будет хорошо.

Никто не произнес ни слова. Мартин поглядывал на карабин. Пожалуй, он успеет, налетчик держал обрез ловко, но расслабленно, будто не ожидая сопротивления…

– Кто вы такие? – возмущенно воскликнул бармен.

Молодой человек покачал головой:

– Это никого не касается. Мы лишь выполняем свой долг. Будем ждать три минуты, – он улыбнулся, – а потом войдем.

Двери замотались на петлях, молодой человек отступил назад. Сквозь стекло Мартин видел, что четверка расположилась метрах в пяти-шести напротив двери, словно совершенно уверившись, что жертва к ним выйдет.

– Ирина, вы знаете этих людей? – спросил Мартин. Почему-то он был уверен – пришли за ней. Но Ирочка лишь испуганно замотала головой.

– Спокойно, господа, спокойно, я звоню шерифу! – доставая телефон, закричал бармен, будто посетители салуна уже впали в панику. Но все сидели тихо, лишь растерянно переглядывались. Никто, похоже, не собирался затевать классическую сцену из вестернов под названием «перестрелка в салуне». Здесь было, на беглый взгляд, человек двадцать вооруженных мужиков – да еще десяток индейцев и молчаливый суровый геддар с неизменным мечом за спиной, но к оружию никто не тянулся.

– Выкурить нас отсюда будет сложно, – сказал Мартин, проверяя карабин. В общем-то можно было попробовать снять одного из визитеров прямо через окно.

– Не надо стрелять, – сказал лысый ковбой. Залпом допил свой стакан, покачиваясь, поднялся. – Это вас не касается… совершенно…

Тем временем бармен положил трубку – похоже, он едва успел набрать номер шерифа, как ему что-то объяснили, даже без вопросов. Житель херсонщины обвел посетителей растерянным взглядом и сообщил: