– О тонкостях момента мне рассказывали едва ли не сотню раз, – предельно вежливо ответил Бор.

– Но не я, – уточнил Гендерсон.

– Не вы.

– Выслушаете?

– Почему нет?

– Спасибо. – Гендерсон добавил коньяка себе и Бору, сделал маленький глоток, вернул бокал на стол и начал: – Глупо говорить пошлыми фразами, но именно они, как ни странно, наилучшим образом описывают ситуацию: человечество вступает в новую эпоху. Заканчивается детство. Фантастические книги стали реальностью. Нас ожидает колоссальный рывок вперед и вверх, к звездам. Двиары держат слово, ничего не рассказывают, но даже поверхностный анализ показывает, что теорию относительности можно выбрасывать в корзину. Во всяком случае, требуется пересмотр основных постулатов…

– Какое отношение это имеет к нашему вопросу?

– Мерзавец, – проворчал генерал.

– Я же велел заткнуться, – очень ровно и очень спокойно произнес мистер Гендерсон.

В комнате воцарилась тишина. Поттер покраснел, но не пикнул. И Бор понял, что на этот раз разговаривает с действительно большой шишкой.

– Очень хорошо, что вы сказали именно так: наш вопрос, – как ни в чем не бывало продолжил Гендерсон. – Это действительно наш вопрос. Проблема, которая касается каждого жителя Земли.

– Проблемы нет, – пожал плечами Бор. – Капитан А-Рруак совершил преступление и должен понести наказание.

– Капитан А-Рруак раскаялся.

– Погибших людей его раскаяние не вернет.

– Но ваше упорство может привести к тому, что гибель города окажется… напрасной.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Бор.

Гендерсону вновь удалось зацепить его.

– Двиары, как я уже говорил, слово держат, однако из их обмолвок и случайных оговорок можно сделать вывод, что Земля находится довольно далеко от наиболее заселенных областей Галактики. Мы на отшибе. К тому же мы не достигли уровня развития, способного заинтересовать соседей. Грубо говоря, мистер Бор, мы нуждаемся в них гораздо больше, чем они в нас. Мы обязаны добиться того, чтобы этот контакт не оказался единственным. Чтобы двиары не покинули Солнечную систему навсегда. Мы обязаны использовать выпавший нам шанс на сто процентов.

– Двиары сами предложили судить своего офицера.

– Двиары чтят закон. Но есть буква, а есть дух. И у нас есть выбор: отомстить, показав всей Галактике, что мы еще не вылезли из пещерного века, или проявить разумный гуманизм, понять, что каждый может ошибиться, и простить капитана А-Рруака.

– Почему вы решили, что знаете, чего хотят двиары? – устало поинтересовался Бор.

– Я не знаю, чего ждут от нас гости, – признался Гендерсон. – Но считаю, что мы должны проявить свои лучшие качества.

– И поэтому покупаете присяжных?

– И поэтому делаю все, чтобы люди разделили мою точку зрения.

– Деньгами память не заглушишь!

– А не боитесь, что вам придется помнить только о том, что некто до основания разрушил ваш город? И тоскливо смотреть на звезды, до которых человек самостоятельно доберется через бог знает сколько веков?

«Кто-то должен заплатить за исполнение мечты!»

«Кажется, я знаю, кто пообщался с профессором…»

К психологам, которые аккуратно его прощупывали, Бор оставался равнодушен. Резкого генерала возненавидел после первых же минут знакомства. А вот к Гендерсону почувствовал уважение. И Бору было не важно, верит ли Гендерсон в то, что говорит. Перед ним поставили задачу, и он ее выполняет. Профессионал.

– Не надо перекладывать на мои плечи ответственность за будущее Земли.

– И не надейтесь, мистер Бор, – улыбнулся Гендерсон. – Никто на вас эту ношу не взвалит. Я просто показал вам, насколько она велика.

– Настолько велика, что жизнь четырехсот тысяч человек ничего не значит?

– Трагедия осталась в прошлом, – помолчав, ответил помощник президента. – Теперь это дипломатический вопрос.

Двиары обладали замечательно эффективным оружием: из жителей четырехсоттысячного города уцелело всего девять человек. Девять счастливчиков. Шестерых из них вытащили из расплавленных руин сами инопланетяне, оказали медицинскую помощь, одного буквально вернули с того света. В течение следующих суток спасатели обнаружили еще трех выживших. Дальнейшие работы результата не дали.

Какое-то время горожане находились в лучшем столичном госпитале, затем их перевезли на военную базу, которую выбрали своим временным пристанищем и двиары – инопланетяне пожелали находиться рядом с выжившими.

Горожан лечили замечательные врачи, с ними работали великолепные психологи, и только после того, как состояние несчастных перестало вызывать опасения, объяснили, что им предстоит побыть присяжными. Вынести приговор офицеру, разрушившему их родной город. Новость всколыхнула горожан. Никто из них не сомневался в том, какое слово скажет, и на предварительных слушаниях, ставшими репетицией суда, каждый выживший твердо произнес: «Виновен!», приговаривая капитана инопланетного корабля к смерти.

С тех пор многое изменилось.

В посвященных двиарам телевизионных программах неоднократно говорилось об их феноменальной мимике, куда более богатой, чем у людей. Немногочисленные участники редких встреч с пришельцами подчеркивали, что очень легко привыкали к внешнему виду двиаров и почти сразу переставали путать собеседников. Возможно, так оно и было. Однако Бор, как ни силился, не мог ни отличить одного инопланетянина от другого, ни распознать их чувства по выражениям лиц. Пришельцы казались ему одинаковыми, а их лица – застывшими масками. Бесстрастными, ничуть не угрожающими, но мертвыми, как пески Сахары.

И тех «гостей», к которым его привели, Бор распознавал исключительно по нашивкам на одежде: левое предплечье первого пересекали три синие полоски, второго – четыре. Что они означали, Бор не знал и узнавать не собирался.

– Клик-млык-шмыг-стык, – прощелкал первый.

– Уважаемый адмирал больших путей А-Ззал, – механическим голосом сообщил автоматический переводчик.

Голосовые связки двиаров, по всей видимости, существенно отличались от человеческих, времени на освоение языка пришельцев у землян не было, да и учить двиары пока никого не собирались, а потому на переговорах приходилось пользоваться переводчиками инопланетян. При этом титулы свои двиары перевели буквально, и потому звучали они, мягко говоря, странно.

С другой стороны, может, инопланетяне сознательно выбрали именно такой способ представления?

– Дык-вжик-зык-рык, – прочирикал второй.

– Дипломированный капитан больших путей с правом воевать и торговать А-Ккрум.

Инопланетяне уставились на человека.

– Полагаю, вам известно, как меня зовут, – усмехнулся тот. – Бор. Просто Бор. Я не знаю, кто я и кем буду.

– В ближайшее время вы будете судьей, человек Бор, – сообщил адмирал. – Вы будете тем, кто вершит судьбы.

– Одну судьбу.

– Согласен, – не стал спорить инопланетянин.

– Важную для вас?

Адмирал выдержал недлинную паузу, после чего медленно прощелкал:

– Нет ничего более важного, чем закон. Если мы забудем о нем, то обратимся в зверей.

– Законы бывают жестоки.

– Но только их соблюдение гарантирует обществу будущее.

Бор кивнул, но через мгновение, подумав, что инопланетяне могут неправильно истолковать его жест, произнес:

– Согласен с вами.

А-Ззал снова помолчал.

– Наша встреча, человек Бор, вызвана тем, что вам дано судить.

– Не сомневался в этом.

– Сейчас мы будем говорить об этом, но прежде вы должны дать слово, что то, что мы вам расскажем, останется между нами.

– Звучит интригующе.

Двиары не ответили. Продолжили смотреть, ожидая ответа Бора.

– Я обещаю, – после паузы произнес человек.

Переводчик прочирикал, однако адмирал не удовлетворился:

– Недостаточно. Вы должны произнести более сильное слово.

– Клянусь, – буркнул Бор.

На этот раз инопланетяне остались довольны. В дело вступил молчавший до сих пор А-Ккрум.