Собственно, можно было уже отрывать поротую задницу от трубчатого холодного железа и, дожёвывая обиду, плестись к родному, провались он совсем, очагу. Однако теперь, зная, что старая карга из первой квартиры наверняка за ним подглядывает, Алексей просто не имел права так поступить. Поэтому он продолжал сидеть и мёрзнуть, грозно хмурясь в скопившуюся под сводами туннельчика сырую темноту. Пусть видит… Кроме того, Колодников ещё не решил, как он обо всём об этом сообщит жене и сыну. И вообще – стоит ли сообщать? Александра в простодушии своём возликует («А-а?.. Тоже досталось? Вот так-то! Чужой беде не смейся, голубок…»), а Димка… Снова кинется к двери, хватаясь за кобуру, или же злорадно заржёт? Да заржёт, конечно… Чего ещё от него ждать?..

А ведь это одна банда работает! Уж больно почерк похожий… Поражённый внезапной догадкой, Алексей выпрямился. Сначала жену подкараулили, теперь вот – мужа… Заказное избиение? Да нет, ерунда!.. (Алексей расслабился.) Во-первых, по заказу работают на совесть, никакой проезжающей мимо легковушкой их не смутишь, а во-вторых, кому бы это могло прийти в голову – тратить деньги на семейство Колодниковых? Может, спутали с кем-нибудь? Услышали голос, поняли, что бьют не того… Но тогда выходит, что и жену с кем-то спутали… Бред какой-то!

Переулок в арке опять возник из темноты. Стеклисто сверкнули края выбоины, колыхнулась зыбкая марля света. Ещё одна машина. Надо же! Полпервого ночи, а движение – как на проспекте. Алексей, отогрев дыханием озябшие руки, сунул их под мышки и вновь оцепенел в оторопелом раздумье.

«Попытка ограбления?» – неуверенно предположил он и, запоздало взявшись за левый карман куртки, убедился, что бумажник на месте…

Нет, воля ваша, а присутствовала в его ночном приключении некая неправильность, даже, если хотите, нелепость. Откуда они, например, взялись вообще? В арке их Алексей не углядел, в переулке – тоже… Крались по пятам от самого угла? Тогда бы он услышал шаги… Гулкий переулок, подмёрзшая хрупкая слякоть…

Кстати, сколько их было? Затрещины, помнится, летели то сзади, то справа, да и не смог бы один человек так часто замахиваться… Прямо пулемётная очередь какая-то…

В арке тем временем становилось всё светлее и светлее, автомобильный двигатель ворчал где-то уже совсем рядом, слышно было, как под угодившим в рытвину колесом всхлипнула снежная хлябь. Свет фар широко плеснул по левой стенке туннельчика. Кажется, собирались заезжать во двор.

Так и есть. Алексея окатило светом с головы до ног, и он поспешил принять по возможности независимый, даже несколько недовольный вид. Сижу, дескать, дышу ночным воздухом, а ты тут фарами своими слепишь…

Впрочем, вскоре стойка для выколачивания ковров вместе с присевшим на решётчатый приступочек Колодниковым снова уехала во мрак – машина вписывалась в поворот. В следующий миг раздался омерзительный, вздымающий волосы скрежет – левое крыло задело угол арки. Затем на глазах Алексея автомобиль (старая «Волга») неспешно очертил по двору широкий полукруг и с хрустом упёрся правой фарой в крыльцо второго подъезда.

Алексей вскочил, выдохнув клуб пара.

– Да что ж ты делаешь, алкаш?! – заорал он, стискивая кулаки. – Жить надоело?..

Ответом была тишина. Дверца так и не хлопнула. А двигатель «Волги», надо полагать, заглох в момент удара.

«Хотя, может, и не пьяный… – перетрусив, подумал Алексей. – Может, просто сердце прихватило… Всякое ведь бывает… Чёрт меня дёрнул здесь остаться! Получил по морде – иди домой. Нет, расселся, понимаешь! Теперь, наверное, «скорую» вызывать придётся…»

С такими вот не слишком возвышенными мыслями Алексей Колодников, то и дело поскальзываясь, приблизился к месту происшествия. Уцелевшая фара яростно лупила светом в серую стену чуть пониже окна. Можно себе представить, какой переполох поднимется сейчас во внезапно озарившейся квартире. Видно было, как кто-то уже отдёргивает штору и, гримасничая, припадает к стеклу.

Стараясь держаться поувереннее (а то ещё заподозрят, не дай бог, что он имеет какое-нибудь отношение к этой аварии), Алексей чуть нагнулся и заглянул в неосвещённую кабину:

– Послушайте… э… Вы там как?.. Живы?..

Секунду внутри было тихо, а потом Колодников услышал слабый, исполненный боли стон…

– Вы – свидетель?

– Я, – тихо ответил осунувшийся от переживаний Алексей, глядя, как, пульсируя синими лампами, отъезжает «скорая». Молочный микроавтобус медленно развернулся по двору и канул в арку. Серая «Волга» по-прежнему стояла, упёршись в крыльцо подъезда, только уцелевшая фара была теперь выключена. Окна нижнего этажа – сияли. Полотно смутного света падало как раз на притулившиеся у бровки старенькие голубые «жигули» с жёлтой полосой и надписью «Госавтоинспекция».

– Тогда давай в машину… Да нет, не туда!.. В нашу машину. На заднее сиденье…

Несколько озадаченный бесцеремонностью приказа, Алексей протиснулся в указанную дверцу. Капитан милиции, суровый крепыш лет тридцати пяти, включил свет в кабине и, устроившись на том же сиденье справа, потёр покрасневшие руки.

– Дверцу захлопни, – недовольно сказал он Колодникову.

Тот поспешно выполнил приказ, после чего в машине вроде бы стало ещё холоднее. Капитан тем временем положил на колени тощую папку, достал шариковую ручку. Записал фамилию, адрес, место работы.

– Когда это случилось? – хмуро осведомился он.

– Где-то… полчаса назад… Или минут сорок…

– А поточней не можете?

– Не могу, – виновато сказал Алексей. – Часов нет…

По слякотному асфальтовому дну арки гуляли желтоватые тусклые блики карманных фонариков. Слышно было, как выбравшаяся на проспект «скорая» включила сирену. Видимо, есть вероятность, что до больницы живым не довезут. Алексей вспомнил, как санитары извлекали из кабины этого бедолагу – и снова ощутил дурноту.

– Так… – Капитан строчил, не поднимая головы. Такое впечатление, будто он заранее знал, что скажет свидетель, и записывал показания впрок. – Где находились в момент происшествия?

– В-вон там… – Алексей беспомощно извернулся, пытаясь указать на сваренную из труб стойку. – Сидел как раз напротив арки. Метрах в десяти…

– А чего так поздно?

– Видите ли… – сказал Алексей. – На работе у нас всего один компьютер, ну и приходится пользовать его как бы в две смены. Прихожу к четырём, а ухожу в одиннадцать, в двенадцатом… Сегодня вот задержался…

– Выпил? – равнодушно спросил капитан.

Колодников сначала не понял, потом – оскорбился:

– С чего вы так решили?

– Первый час ночи, – напомнил капитан, по-прежнему головы не поднимая. – Погода – сами видите, какая… Тут бы скорей-скорей домой попасть, а вы вдруг отдохнуть присели – перед самым подъездом…

Алексей закряхтел.

– Да не торопился я домой, – выговорил он в тоске. – Ну, как бы это вам объяснить? Семейные неурядицы, словом… Был расстроен…

– Ну и вмазал… – подсказал капитан.

– Хотите – дыхну?.. – несколько даже угрожающе предложил Колодников.

– Нет, не надо. Рассказывайте, как было дело…

Тем временем фонарики, гулявшие в арке, погасли, и вскоре из темноты вышел некто в милицейской форме.

– Нет там никакого тормозного следа, – буркнул он, приоткрыв дверцу. – Ни хрена там ничего нету…

– Погоди, – сурово сказал ему капитан. – Рассказывай, Алексей Петрович… рассказывайте…

Алексей взял себя в руки и, проникшись серьёзностью момента, принялся старательно излагать всё, что видел, начиная с того, как «Волга» свернула во двор. К удивлению своему, иссяк он довольно быстро. Странно… Казалось бы, столько пережил, а рассказать, по сути, нечего.

Он вспомнил окровавленную мотающуюся голову, влажное чёрное пятно на белом халате – и содрогнулся вновь.

– Значит, машина не останавливалась и никто из неё на ходу не выскакивал? – с сомнением, как почудилось Колодникову, произнёс капитан.

Алексей очнулся. Жуткое видение сгинуло.

– Нет… Нет-нет! Я бы заметил…