— Хорошо,-отозвалась она сладким голосом.-Я бы тоже хотела поехать с тобой пообщаться с твоей мамой.
А заодно зашла бы к адвокату, добавила она про себя. Линн уже чувствовала, что долго не выдержит постоянного напряжения. Она и так была уже на пределе. Но больше всего ее беспокоило то, что она по-прежнему любит Хуана. Любит отчаянно, беззаветно. И он по-прежнему привлекает ее как мужчина. Она хотел физической близости с ним. И ненавидела себя за это.
Когда Линн открылась истинная причина, по которой Хуан на ней женился, первым ее побуждением было немедленно уехать домой. Но она понимала, что именно на это и надеется соперница. Да, предательство Хуана причинило Линн сильную боль. Но сильнее обиды и боли была ее твердая решимость не допустить, чтобы Хуан поступил с ее наследством так, как намеревался.
Отказ спать с мужем был обусловлен двумя причинами: пронзительным отвращением к себе и желанием расстроить коварные планы муженька. И вот теперь, после четырех дней супружеской жизни, Линн, так и не став по-настоящему женой своего мужа, пребывала на грани нервного срыва.
Она сама толком не знала, чего именно ждала. Того ли, что Хуан станет ее умолять и пытаться склонить к близости нежными ласками и страстными поцелуями? Или того, что равнодушно воспримет ее отказ лечь с ним в постель? Но вот к чему Линн была полностью не готова, так это к холодной ярости, которая иногда сквозила во взгляде мужа.
Это у нее были причины для негодования, но уж никак не у него. Он уже наверняка догадался, что именно сказала Линн Хосефина. Но сам ни разу не заговорил с ней об обмане. А чего я, собственно, жду?-мысленно усмехалась Линн. Что Хуан станет с жаром отрицать все то, что поведала черноволосая красотка?
Однако его поведение говорило само за себя. Он действительно искушенный любовник, который умеет весьма убедительно притвориться, будто сгорает от страсти. Линн и вправду поверила, что он желает ее-пусть даже чисто физически. Быть может, целуя и лаская, он представлял на ее месте совсем другую женщину…
При одной только мысли об этом Линн покрывалась испариной и ей становилось по-настоящему плохо. Она понимала, что долго не выдержит. Если в самое ближайшее время ничего не решится, она может сломаться и унизить себя еще больше.
Они поехали в Мадрид в четверг, рано утром. Почти всю дорогу не разговаривали, и это гнетущее молчание привело Линн в совершеннейшее уныние.
Хуан высадил ее у дома графини и сказал, что сам заходить не будет.
— Стоит маме взглянуть на наши лица, как •она. сразу же заподозрит худое. А ей сейчас и без того непросто.
Судя по угрюмому выражению лица Хуана можно было с уверенностью сказать, кого он винит в том, что у них не все ладно. И как только у мерзавца хватает нахальства разыгрывать их себя обиженного в лучших чувствах влюбленного муженька, когда он наверняка догадывается, что жена знает правду?!-подумала Линн.
Когда она отстегнула ремень безопасности, и Хуан перегнулся через нее, чтобы открыть дверцу, Линн вся подобралась и вжалась в сиденье. Заметив это, Хуан усмехнулся, но взгляд его зажегся гневом.
— Все нормально, не бойся. Я не собираюсь тебя насиловать перед домом моей матери,-сквозь зубы процедил он.-Или ты именно этого хочешь, дорогая? Чтобы я тебя силой заставил…
Она пулей вылетела из машины, не дослушав то, что он собирался ей сказать. Линн действительно стало страшно: сейчас Хуан производил впечатление человека, который с трудом сдерживает клокочущую внутри ярость. Впрочем, она тоже была рассержена до крайности. И едва ли не жалела, что он так и не прикоснулся к ней. В этом случае у нее был бы повод ударить его и тем самым дать выход своему напряжению.
Свекровь ждала Линн. Накануне вечером Хуан позвонил матери и предупредил об их приезде. Графиня радушно обняла невестку, но тут же потрясение отпрянула, заметив бледное и осунувшееся лицо Линн.
— Милая, что случилось? Вы с Хуаном поссорились?
От нее ничего не скроешь, устало подумала Линн. Ей вдруг стало невыносимо держать свою боль в себе. Она готова была расплакаться.
— Хуже… Я узнала, почему Хуан на мне женился.-И без сил рухнула в кресло.
Постепенно, слово за слово, графине удалось разговорить Линн. Когда та закончила грустное повествование, лицо у свекрови было таким же бледным, как и у гостьи.
— Нет,-задумчиво проговорила графиня.-Конечно, я знала, что у Хуана с Хосефиной был роман. Да и странно было бы ожидать, что мужчина в его возрасте будет жить как монах. Что же касается планов ее отца в отношении виллы… Разумеется, мне известно, что он давно поглядывал на эти земли и даже пытался купить их у вашего папы. Но Хуан знает, что мы с Эймоном думали по поводу застройки побережья. И я более чем уверена, сын разделяет нашу точку зрения. Нет, дорогая, Хосефина вам солгала.
— Но зачем?
— Может быть, потому что ревнует, — предположила графиня.-Хосефина из породы собственниц. Такую я не хотела бы видеть женой Хуана. Но она очень упорно его добивалась.
— Она утверждает, что они с Хуаном по-прежнему любовники.-Голос Линн дрогнул.
— А вы не говорили с Хуаном о том, что сказала вам Хосефина? Линн покачала головой.
— Нет. Но он, я думаю, догадался, что я все знаю. Она… Хосефина пришла, когда Хуана не было дома. Это случилось в тот вечер, когда мы приехали в поместье. В день свадьбы… Хосефина утверждала, что он встречался с ее отцом, чтобы отпраздновать успешное завершение задуманного: поскольку теперь я его жена, Хуан волен распоряжаться виллой по своему усмотрению. Еще она сказала, что Хуан… меня не любит. Когда он вернулся, я просто не смогла заговорить с ним об этом. Боялась, что он сумеет меня убедить, что Хосефина соврала. Если бы это случилось, я бы потом мучилась от неуверенности: правду она мне сказала или нет? Но теперь я знаю: она не лгала. Потому что Хуан так и не попытался сделать наш брак настоящим.
Вид у графини был испуганный и потрясенный. Линн не поняла: то ли ее смутило поведение сына, то ли-поведение самой Линн.
— Но вы должны были как-то ему объяснить… назвать какие-то причины, почему вы…
— …Почему я не сплю с ним?-Линн вздохнула.-Да, я сказала, что мне нужно время, что он поторопил меня с замужеством, хотя я была к нему не готова… Словом, мне надо увидеться с адвокатом,-быстро добавила она,-чтобы выяснить, какие у меня теперь права. Я не знаю, какие в Испании законы относительно собственности замужней женщина и что нужно сделать, чтобы развестись с мужем… Но я не позволю Хуану продать папину землю! Не позволю, несмотря даже на то…
— …Что вы его очень любите,-закончила за нее графиня.-Линн, я знаю своего сына. И не верю в то, что вы мне сейчас рассказали. Неужели на вас так повлияли слова ревнивой и обозленной женщины? Не стоит делать поспешные выводы. Надо спокойно все выяснить. Поговорите с Хуаном…
— Нет!-решительно заявила Линн. — Нет, я не стану. У меня с самого начала было ощущение, что он не может меня любить. Что так не бывает. Вместо того чтобы идти на поводу у своего сердца, мне надо было бы послушаться голоса разума.
— Ох, Линн.-Графиня накрыла ладонью руку девушки.-Теперь я понимаю, что в случившемся есть доля и моей вины. Я так заботилась о приличиях, что буквально настояла на скоропалительной свадьбе, вопреки вашему желанию. Что именно вас пугает? Вы боитесь, что Хуан вас не любит? А я уверяю, что любит. Он мой сын, Линн, и я знаю его лучше, чем кто бы то ни было.
Вы только что сказали, что не верите в любовь Хуана. Но почему? Вы красивая женщина и замечательный человек. Мой сын не настолько глуп, чтобы этого не замечать. Быть может, причина всех ваших сомнений заключается в вашем собственном комплексе неполноценности? Я знаю, у вас было трудное детство. Я знаю, как с вами обращалась ваша бабушка. Но Хуан не ваша бабушка, Линн. Он любит вас…
Однако графине не удалось переубедить невестку. Теперь Линн наконец-то осознала, что все это время подсознательно ждала, — едва ли не хотела!-чтобы Хуан ее предал. И вот теперь, когда это произошло, испытывала даже нечто похожее на облегчение. Все встало на свои места. Ей больше не нужно тешить себя напрасными надеждами. Хуан такой же, как все. Ее бабушка была права, и Линн действительно не заслуживает того, чтобы кто-то ее любил.
