Гай приподнялся на левом локте и швырнул гранату. Она полетела по крутой дуге. Земля посыпалась из порванной бумаги и оставила в воздухе пыльный след. Пакет лопнул от удара на внешнем скате камня в полутора метрах от амбразуры. Пулеметчик, видимо, даже не заметил «взрыва». Гай с горькой злостью на себя понял, что, будь граната настоящей, ни осколки, ни взрывная волна не зацепили бы пулемет.

Гай часто и сердито подышал, заставил себя успокоиться и хладнокровно бросил вторую гранату. Хладнокровие не помогло. Тугой бумажный кулек упал далеко в стороне от амбразуры и безобидно застрял среди мелких камней.

Все, конечно, видели, какая он размазня!

«Та-та-та-та-та…» – злорадно выводил неуязвимый пулеметчик. Гай встал на колени и дернул из кармана последнюю гранату. Дернул яростно – карман опять затрещал, бумага лопнула. Понимая, что все уже зря, что разорванный пакет не долетит, Гай не сдержал гневной обиды на себя и на весь белый свет – метнул гранату просто так, не целясь. Будто врагов впереди было множество. Пыльная начинка рассыпалась в воздухе, драный пустой кулек обессиленно спланировал, не пролетев полпути. А Гай упал ничком. От беспомощной злости и стыда.

– Миш, ну ты чего? – зашелестел позади Игорешин полушепот. – Мишка, давай…

Что «давай»? Будто глупый Игорешка не знает, что гранат больше нет… Или…

– Миша, ты ближе всех.

Вот, значит, что! Ясно, чего ждут от Гая все, кто залег среди колючек и ракушечника. Пять скачков вверх по наклонной каменной площадке и – грудью на ствол!

Про это столько раз читали. В кино видели…

Это просто и быстро. Давай, Гай!

Ну, что же ты, Гай…

Потом он не раз будет ломать голову: почему не бросился? Просто потрошить себя станет, чтобы докопаться до самой начальной причины. Может, показалось, что это не игра, а все по правде? Может, Гай просто и понятно испугался? Но если и так, то это лишь на дольку секунды. А лежал он сколько?

Лежал, пока не увидел, как со стены позади пулеметного гнезда прыгнули Артур и Славка. Значит, все же пробрались через мины, зашли с тыла!

Они скакнули с двухметровой высоты на камни и легли на них плашмя. Славка махнул белой веревкой, набросил на торчащий ствол петлю и вместе с Артуром сильно дернул аркан. Трехногий голенастый пулемет с тонким стволом и приржавевшим сверху диском вылетел из амбразуры. Конец ствола обломился. Пулемет запрыгал вниз по склону и опрокинулся, нелепо задрав треногу. Он был похож на дохлого великанского кузнечика.

Все-все теперь мчались вверх с победными криками.

И Гай бежал. Правда, чуть позади остальных.

Кто-то лягнул пулемет, и он опять покатился, подпрыгивая. Гай перескочил через него. Казалось бы, надо остановиться и разглядеть. Не каждый день видишь пулеметы, хотя и ржавые. Но инерция толкнула Гая вперед. Да и… не только инерция. Еще и стыдливое опасение – словно старый пулемет мог усмехнуться: «Сперва испугался, а теперь любопытствуешь?»

Вся компания – и атакующие, и «убитые» из обеих армий – запаленно дыша, встали перед амбразурой. Гай увидел несколько ребят и девочку – такую же загорелую, как мальчишки, курносую, с прямыми желто-белыми волосами до плеч. Девочка-то явно была не из воюющих. На плече она держала брезентовую мужскую куртку, в руке – пустую сумку из клеенки. Видимо, подошла из любопытства.

Впрочем, Гай подумал о ней лишь мельком, потому что Игореша удивленным шепотом спросил:

– Ты почему не побежал на пулемет? Раз гранат не осталось, надо было вперед…

Шепот был громкий, и на Гая сразу глянули несколько человек. Гай проклял в душе Игорешу и сказал с явной интонацией старожила среднекамской окраины:

– Чё зря выхваляться-то? Если бы по правде герои…

Тут сунулся «ушастый воробышек» Вовка:

– А по правде пошел бы?

– А ты? – огрызнулся Гай.

– Ой, я нет, наверно… – вздохнул простодушный Воробышек, и Гаю стало полегче. Тем более что на него уже и не смотрели. Смотрели на каменное укрытие пулеметчика.

Славка сказал в треугольную амбразуру:

– Эй, ты чего? Вылазь, сдавайся.

В гнезде было тихо.

– Ну, хватит уж, – сказал Артур. Без победного хвастовства и даже чуть виновато. – Все равно ты один остался и без пулемета. Все равно наша победа.

Незнакомый Гаю пулеметчик вылез на свет.

Он появился не из амбразуры, а из щели у стены. И поднялся, расставив перемазанные сухой землей ноги.

Гай сразу подумал, что мальчишка похож на свой пулемет. Костлявый, ломкий в суставах, с пятнами ржавчины на порванных шортах и на серой от пыли майке. Он был весь припорошен этой пылью. А в растрепанных волосах застряли комки земли и раковина улитки.

Гай ощутил стыдливую хмурую враждебность к мальчишке – такую же, как к его пулемету.

Казалось бы, чего злиться? Пулеметчик был младше Гая года на два. Беззащитный, пленный… Но нет, он не казался беззащитным. Он глянул на всех из-под пыльных ресниц, и во взгляде его был чистый синевато-стальной блеск. Тонко и непримиримо пулеметчик сказал:

– А почему ваша победа?

Все молчали, смотрели на гранату.

Граната висела на груди у пулеметчика. Она была не старая, не ржавая – не то что пулемет. Лаково-черная «лимонка» с медной трубкой запала и блестящим проволочным кольцом. Она цеплялась рычажком за вырез ворота и сильно оттягивала майку.

– А почему ваша победа?! – Пулеметчик вскочил на верхушки двух камней над амбразурой. Секунды три он смотрел сверху – на одинаково удивленных противников и союзников. Потом втянул сквозь сжатые зубы воздух и рванул у лимонки кольцо. И взметнул гранату над головой. Упала тишина, и Гай услышал в этой тишине звонкое шипенье. А потом – чей-то неразборчивый тонкий вскрик. Не страх, а похожая на сильный холод тоска приморозила Гая к месту. И он смотрел на зажатое в грязных пальцах мальчишки овальное ядро лимонки неотрывно. И копошилась под тоской пустая, ненужная мысль, что квадратики, на которые разделен корпус гранаты, похожи на шоколадные дольки. На одном квадратике горела солнечная искра.

А шипенье стало тише, и пулеметчик опустил руку.

– Ну? – сказал он.

– Тьфу, дурак, – выдохнул Артур. – Я уж подумал: настоящая…

– Я тоже, – часто дыша, признался Игореша. – Как заору. А упасть не догадался.

«Я ведь тоже решил, что настоящая», – понял Гай. И разозлился на пулеметчика еще больше.

– Чего зря падать-то, – усмехнулся кудлатый Руслан. – У такой разлет осколков двести метров… Сержик, покажи.

Но пулеметчик Сержик, упрямо блестя взглядом, ответил:

– Вашей победы – нету! Теперь все убиты.

– И ты, – сказал воробышек Вовка.

– И я, и вы. Все равно вашей победы нет.

– Ну нет, нет, – нетерпеливо согласился Артур. – Ничья. Прыгай сюда. Покажи игрушку-то…

И мальчишка прыгнул с камней. Рукою с гранатой вытер под носом, размазав по щекам пыль, улыбнулся. И стал не пулеметчик, а просто поцарапанный и усталый Сержик.

– Ох и перемазался. Просто чучело, – сказала девочка.

Артур взял гранату:

– Как зашипит… Будто по правде запал горит… Где раздобыл такую? Или сам сделал?

– Не… – Сержик вытряхивал из волос землю. – Это Андрей, наш сосед. Он ее нашел, вычистил, а потом запал приладил… Там пружинка тонкая – как дернешь кольцо, она дребезжит, будто огонь шипит… Андрей, когда в армию пошел этой весной, мне на память оставил. А бабушка спрятала. Говорит: что за игрушка, страсть такая!

– Ну и правильно говорит, – негромко, но безбоязненно заметила девочка. – Все мальчишки безголовые…

– Андрей же пустую нашел, он понимает… А бабушка ее – за сундук. Я сегодня все равно отыскал…

Граната пошла по рукам. Каждый качал ее, тяжелую, рубчатую, в ладони, выдергивал кольцо, и жидкая пружинка в медной трубке запала отзывалась тревожным шелестом.

Гай тоже подержал и дернул (и это, надо сказать, было приятно: в руке ощутилась грозная сила). Но он без задержки передал гранату Руслану. А сам отошел.